Мы знаем, что отчасти он удался, — по крайней мере мы доказали, что овеществленная мысль может так или иначе себя проявлять. Но Адам принадлежит всем нам, в нем есть частица каждого из нас, и теперь каждый забирает эту частицу обратно. Мы разбираем конструкцию, которую сами собрали. Наши мысли об Адаме больше не являются общими; теперь у нас есть только индивидуальные воспоминания о нем. Со временем они потускнеют. Они уже сейчас начинают тускнеть. Адам был иллюзией. Игрой ума. Но она закончилась.
Наступило долгое молчание. Дрю закрыла глаза, Барри тоже — хотя, может быть, он просто смотрел вниз, на свои руки. Роджер уставился на стол, Уорд — тоже. Сэм смотрел куда-то вперед. Проследив его взгляд, Джоанна увидела красные огоньки, которые говорили о том, что камеры и звукозаписывающие устройства включены. Дрю нарушила тишину.
— Это не поможет, — произнесла она ровным монотонным голосом.
Все обернулись к ней. Она не открывала глаз.
— Почему вы так говорите, Дрю? — спросил Сэм.
Она подняла веки и посмотрела ему прямо в глаза.
— Потому что он — часть нас самих. Как ребенок. Ты создаешь детей из того, что ты есть, а потом они становятся собой. Но что бы ни случилось, они никогда не покинут тебя совсем.
Лицо ее исказилось от непереносимого страдания. Она начала тихо плакать, словно скорбь, что годами хранилась в глубине ее сердца, теперь выходила наружу. Барри обнял ее и попытался успокоить, но она зарыдала еще горше.
Остальные беспомощно смотрели на нее, смущенные и расстроенные ее горем. Пит отвернулся и уставился на свои руки.
— Не надо, Дрю, — сказал он сдавленным от напряжения голосом. — Ты его возвращаешь. Перестань.
Как будто правда его чуть слышных слов вернула ей разум, Дрю закивала и взяла из рук мужа носовой платок. Промокнув глаза и высморкавшись, она быстро успокоилась.
— Простите... Уже все хорошо...
— Одна Дрю не может его вернуть, — сказал Сэм. — Все остальные его уже разрушили. Он уже ушел.
Обе лампы на потолке взорвались, осыпав всех дождем искр и осколков стекла. В наступившей темноте раздались испуганные крики, и откуда ни возьмись налетел ужасный ветер, будто стены растаяли, и комната перенеслась на ледяную вершину горы. Завывание ветра превратилось в жуткий рев, который не мог быть порожден стихией. Ревел ли то человек или зверь — но этот звук заставил Джоанну испугаться за то, о чем в жизни она никогда не задумывалась. Он заставил ее дрожать за свою бессмертную душу. В тот миг она точно знала, что среди них появилось нечто чужое и злое. Что это было, она не смогла бы ни назвать, ни описать, знала только, что это ужаснее, чем сама смерть.
Так же внезапно все стихло. Слышались только вздохи и причитания перепуганных участников эксперимента. Сама Джоанна вроде бы не пострадала, но обнаружила, что стоит на четвереньках, но как так вышло, не знает.
— Джоанна, где ты? — раздался голос Сэма где-то рядом.
— Здесь, — она протянула в темноте руку и кого-то нащупала. Кто это был, она не поняла, но он с ужасом отпрянул от ее прикосновения. — Сэм, ты где?
— Пытаюсь найти дверь.
Послышалось царапанье, затем стук по металлу и, наконец, лязганье дверной ручки.
Дверь распахнулась, и в подвал проник слабый свет с верхнего этажа. Сэм зажег в коридоре лампочку, и перед глазами Джоанны предстала картина разгрома.
Стол, за которым они сидели, валялся у стены, и одна ножка у него была сломана. Все стулья были разбиты. В углу скорчился Роджер Фуллертон. Дрю сжалась в комок, а Барри закрывал ее своим телом. Райли лежал на спине, раскинув руки, словно его повалил и прижал к полу невидимый борец. Пит пытался подняться с кучи разбитой аппаратуры, починить которую уже явно не было никакой возможности.
Сэм подошел к Джоанне и поставил ее на ноги.
— Ты цела?
Джоанна хотела ответить, но язык ее не слушался. Тогда она просто кивнула. Только теперь, когда Сэм ее обнял, она почувствовала, что вся дрожит.
— Все уже позади, — прошептал Сэм. — Давай поможем остальным.
Он помог встать Роджеру, а Джоанна протянула руку Барри и Дрю. Потом Сэм с Роджером вместе подняли Уорда. Все пережили шок, но физически никто не пострадал.
Пит встал сам, с хрустом раздавив остатки одной из камер. Потом поднял руки к лицу и стал сдирать с себя полоски кожи. Джоанна громко ахнула. Услышав ее, он повернулся и объяснил:
— Это парафин. Мне не больно, он едва теплый.
Она увидела, что у его ног валяется пустая искореженная ванночка из-под парафина. Рядом лежало что-то еще.
— Что это? — спросила Джоанна.
Сэм подошел к ним и поднял с пола непонятный предмет. Он был длиной около двух футов, толстый и закругленный. Сэм принялся вертеть его в разные стороны, пытаясь понять, что это такое.
— Боже всемогущий! — пробормотал он. — Вы знаете, что это за штука?
Это был парафиновый отпечаток человеческой руки с полусогнутыми пальцами. Кто бы ни был сегодня в этой комнате, он вольно или ненароком оставил отпечаток своей руки до локтя в парафине, припасенном именно для этой цели.
Глава 26
Они поднялись в приемную лаборатории. Барри усадил Дрю в кресло, а сам примостился на подлокотник. Он предложил ей воды в бумажном стаканчике, но она только покачала головой.
Роджер плюхнулся на диван и поставил себе на живот стакан с виски. Джоанна подошла к нему:
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, — он принял сидячее положение. — Где Сэм?
— Там, — она показала на дверь в глубине лаборатории. — Они с Питом делают гипсовую отливку руки.
Послышался звук спускаемой воды. Из туалета вышел Уорд Райли, поправляя пиджак. Джоанна предложила ему что-нибудь выпить.
— Нет, спасибо, — он кивнул на дверь. — Как там у них дела?
— Пит сказал, что это быстро.
Уорд сел в старинное кресло напротив Роджера; он был явно намерен дождаться результатов. Фуллертон рассматривал свои туфли и вертел в руках стакан.
— Итак, — задумчиво проговорил он, — исходит ли это от нас или мы всего лишь проводники? И есть ли разница?
Райли задумался на мгновение.
— Трудно сказать.
— В определенных обстоятельствах трудно вообще сказать что-то вразумительное, — Роджер посмотрел на Джоанну. — Хотя Джоанне придется это сделать. Что вы об этом напишете в своем материале?
— Наверное, просто опишу, как было дело.
— Вероятно, это самое мудрое решение.
Дверь отворилась, и оттуда вышел Сэм. Райли и Фуллертон встали и вместе с Джоанной подошли взглянуть на белый гипсовый слепок у него в руках.
— Получилось просто отлично, — сказал Сэм. Дрю и Барри тоже приблизились и по очереди почти со священным трепетом прикоснулись к гладкой, теплой и еще слегка сыроватой поверхности.
— Этого не может быть, — пробормотала Джоанна.
Сэм сардонически улыбнулся:
— Именно так и сказало бы подавляющее большинство людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78
Наступило долгое молчание. Дрю закрыла глаза, Барри тоже — хотя, может быть, он просто смотрел вниз, на свои руки. Роджер уставился на стол, Уорд — тоже. Сэм смотрел куда-то вперед. Проследив его взгляд, Джоанна увидела красные огоньки, которые говорили о том, что камеры и звукозаписывающие устройства включены. Дрю нарушила тишину.
— Это не поможет, — произнесла она ровным монотонным голосом.
Все обернулись к ней. Она не открывала глаз.
— Почему вы так говорите, Дрю? — спросил Сэм.
Она подняла веки и посмотрела ему прямо в глаза.
— Потому что он — часть нас самих. Как ребенок. Ты создаешь детей из того, что ты есть, а потом они становятся собой. Но что бы ни случилось, они никогда не покинут тебя совсем.
Лицо ее исказилось от непереносимого страдания. Она начала тихо плакать, словно скорбь, что годами хранилась в глубине ее сердца, теперь выходила наружу. Барри обнял ее и попытался успокоить, но она зарыдала еще горше.
Остальные беспомощно смотрели на нее, смущенные и расстроенные ее горем. Пит отвернулся и уставился на свои руки.
— Не надо, Дрю, — сказал он сдавленным от напряжения голосом. — Ты его возвращаешь. Перестань.
Как будто правда его чуть слышных слов вернула ей разум, Дрю закивала и взяла из рук мужа носовой платок. Промокнув глаза и высморкавшись, она быстро успокоилась.
— Простите... Уже все хорошо...
— Одна Дрю не может его вернуть, — сказал Сэм. — Все остальные его уже разрушили. Он уже ушел.
Обе лампы на потолке взорвались, осыпав всех дождем искр и осколков стекла. В наступившей темноте раздались испуганные крики, и откуда ни возьмись налетел ужасный ветер, будто стены растаяли, и комната перенеслась на ледяную вершину горы. Завывание ветра превратилось в жуткий рев, который не мог быть порожден стихией. Ревел ли то человек или зверь — но этот звук заставил Джоанну испугаться за то, о чем в жизни она никогда не задумывалась. Он заставил ее дрожать за свою бессмертную душу. В тот миг она точно знала, что среди них появилось нечто чужое и злое. Что это было, она не смогла бы ни назвать, ни описать, знала только, что это ужаснее, чем сама смерть.
Так же внезапно все стихло. Слышались только вздохи и причитания перепуганных участников эксперимента. Сама Джоанна вроде бы не пострадала, но обнаружила, что стоит на четвереньках, но как так вышло, не знает.
— Джоанна, где ты? — раздался голос Сэма где-то рядом.
— Здесь, — она протянула в темноте руку и кого-то нащупала. Кто это был, она не поняла, но он с ужасом отпрянул от ее прикосновения. — Сэм, ты где?
— Пытаюсь найти дверь.
Послышалось царапанье, затем стук по металлу и, наконец, лязганье дверной ручки.
Дверь распахнулась, и в подвал проник слабый свет с верхнего этажа. Сэм зажег в коридоре лампочку, и перед глазами Джоанны предстала картина разгрома.
Стол, за которым они сидели, валялся у стены, и одна ножка у него была сломана. Все стулья были разбиты. В углу скорчился Роджер Фуллертон. Дрю сжалась в комок, а Барри закрывал ее своим телом. Райли лежал на спине, раскинув руки, словно его повалил и прижал к полу невидимый борец. Пит пытался подняться с кучи разбитой аппаратуры, починить которую уже явно не было никакой возможности.
Сэм подошел к Джоанне и поставил ее на ноги.
— Ты цела?
Джоанна хотела ответить, но язык ее не слушался. Тогда она просто кивнула. Только теперь, когда Сэм ее обнял, она почувствовала, что вся дрожит.
— Все уже позади, — прошептал Сэм. — Давай поможем остальным.
Он помог встать Роджеру, а Джоанна протянула руку Барри и Дрю. Потом Сэм с Роджером вместе подняли Уорда. Все пережили шок, но физически никто не пострадал.
Пит встал сам, с хрустом раздавив остатки одной из камер. Потом поднял руки к лицу и стал сдирать с себя полоски кожи. Джоанна громко ахнула. Услышав ее, он повернулся и объяснил:
— Это парафин. Мне не больно, он едва теплый.
Она увидела, что у его ног валяется пустая искореженная ванночка из-под парафина. Рядом лежало что-то еще.
— Что это? — спросила Джоанна.
Сэм подошел к ним и поднял с пола непонятный предмет. Он был длиной около двух футов, толстый и закругленный. Сэм принялся вертеть его в разные стороны, пытаясь понять, что это такое.
— Боже всемогущий! — пробормотал он. — Вы знаете, что это за штука?
Это был парафиновый отпечаток человеческой руки с полусогнутыми пальцами. Кто бы ни был сегодня в этой комнате, он вольно или ненароком оставил отпечаток своей руки до локтя в парафине, припасенном именно для этой цели.
Глава 26
Они поднялись в приемную лаборатории. Барри усадил Дрю в кресло, а сам примостился на подлокотник. Он предложил ей воды в бумажном стаканчике, но она только покачала головой.
Роджер плюхнулся на диван и поставил себе на живот стакан с виски. Джоанна подошла к нему:
— Как вы себя чувствуете?
— Лучше, — он принял сидячее положение. — Где Сэм?
— Там, — она показала на дверь в глубине лаборатории. — Они с Питом делают гипсовую отливку руки.
Послышался звук спускаемой воды. Из туалета вышел Уорд Райли, поправляя пиджак. Джоанна предложила ему что-нибудь выпить.
— Нет, спасибо, — он кивнул на дверь. — Как там у них дела?
— Пит сказал, что это быстро.
Уорд сел в старинное кресло напротив Роджера; он был явно намерен дождаться результатов. Фуллертон рассматривал свои туфли и вертел в руках стакан.
— Итак, — задумчиво проговорил он, — исходит ли это от нас или мы всего лишь проводники? И есть ли разница?
Райли задумался на мгновение.
— Трудно сказать.
— В определенных обстоятельствах трудно вообще сказать что-то вразумительное, — Роджер посмотрел на Джоанну. — Хотя Джоанне придется это сделать. Что вы об этом напишете в своем материале?
— Наверное, просто опишу, как было дело.
— Вероятно, это самое мудрое решение.
Дверь отворилась, и оттуда вышел Сэм. Райли и Фуллертон встали и вместе с Джоанной подошли взглянуть на белый гипсовый слепок у него в руках.
— Получилось просто отлично, — сказал Сэм. Дрю и Барри тоже приблизились и по очереди почти со священным трепетом прикоснулись к гладкой, теплой и еще слегка сыроватой поверхности.
— Этого не может быть, — пробормотала Джоанна.
Сэм сардонически улыбнулся:
— Именно так и сказало бы подавляющее большинство людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78