Самое лучшее, что священнослужитель мог сказать о нем, так это то, что вкус у него лучше, чем у вяленой козлятины, маисовых лепешек и сырой рыбы, которыми он кормился на долгом пути из Леопольдвиля после того, как симбасы сожгли здание церкви и убили отца Шарлероя, сестер Марию Терезу и Анну Кларису. Отец Динант полагал, что полезнее для его здоровья будет съесть одно это блюдо, чем обильный завтрак, состоящий из гречневых лепешек, кленового сиропа, куска говядины, тарелки сваренных вкрутую яиц и нескольких кусков яблочного и вишневого пая, которым, будучи еще мальчиком, лакомился в Северном Мичигане.
Во время последнего обследования врач заверил отца Динанта, что его рука и желудок идут на поправку и что через семь-десять дней он сможет есть все, что душа пожелает, и приступить к своим обязанностям священника.
Отец Динант закурил первую из трех сигар в день — норма, которую он сам себе установил, — и, заложив руки за спину, встал в проеме двери балкона, задумчиво глядя на океан. “Прав был Гамлет, сказав: “Вот в чем вопрос”, — подумал он. — Всего немного южнее Майами и Майами-Бич находится на западном побережье Африки страна Конго, а как они все-таки далеки от меня”.
Хотел ли святой отец вернуться обратно? Мог ли он заставить себя вернуться в эту Африку? Имеет ли епископ моральное право снова послать его туда? А если предложит, что он тогда ему ответит?
Вынужденный отпуск, который он проводил, остановившись в фешенебельном отеле, уже подходил к концу и был полностью оплачен высокопоставленным служителем протестантской церкви и двоими очень богатыми людьми, один из которых владел шахтой, а другой — металлургическим заводом. Оба когда-то промышленники, они являлись прихожанами его прихода в Аппер-Пенинсуле. Роскошная жизнь для отца Динанта подходила к концу через несколько дней, и он чувствовал необходимость бесповоротно решать вопрос — ехать ему обратно в Африку или нет.
Священник взял газету, которую каждое утро подкладывали под дверь его номера, и, пустив облако табачного дыма, вышел с ней на балкон. Ему хотелось ознакомиться с новостями и заодно погреть на солнце свою правую руку. “Что ни говори, а мне все-таки сильно повезло — задень копье африканца кость, я бы, скорее всего, правой руки лишился”, — подумал отец Динант.
Прищурив глаза, он уставился в газету. Судя по заголовкам, напечатанным на первой полосе, ничего глобального в мире за прошедшую ночь не произошло. Как всегда, всюду творилась полная неразбериха.
"Вооруженный мужчина убил нового премьер-министра Бурунди, второго за этот год”… “Реактивные самолеты и катера совершили рейд в глубь Северного Вьетнама”… “Атеист-заключенный выступил против совершения в тюрьме церковных обрядов”… “Генеральный секретарь ООН У Тан вновь призвал страны-участницы погасить задолженность по членским взносам”… “Двое брошенных детей обнаружены в автомобиле на Флаглер-авеню”… “Малайзия и Индонезия обвиняют друг друга в нарушении границы”… “Послу Соединенных Штатов приказано покинуть Дар-эс-Салам”…
Отец Динант перевернул страницу, но и там оказалось не лучше: “Насер вновь пообещал Соединенным Штатам, что их солдаты “нахлебаются морской воды”.
"А между тем, — подумал святой отец, — египтяне со своей слабой экономикой надеются на нашу помощь”.
"Главы правительств Кении, Уганды и Танзании проводят совещание, на котором обсуждается, как увеличить помощь конголезским повстанцам”… “Отношения между Францией и Великобританией достигли самого низкого”… “Россия подала формальный протест против воздушного моста, организованного союзниками для Западного Берлина”… “В нарушение резолюции ООН на границе между Израилем и Иорданией возникла двухчасовая перестрелка, повлекшая за собой многочисленные жертвы с обеих сторон”… “На Холавер-Бич группа молодых хулиганов напала на девочку-подростка и изнасиловала ее”… “Еще одна двенадцатилетняя девочка ушла из дому и не вернулась”…
Отец Динант стряхнул с сигары пепел. Единственным сообщением, по крайней мере на первых страницах газеты, не имевшим отношения ни к убийствам, ни к вооруженным конфликтам, ни к пропавшим или подброшенным детям, оказалась совсем крохотная заметка, описывавшая банкет, устроенный в Будапеште для советской делегации, состоявшей из высоких партийных боссов, с лотереей, в которой разыгрывался швейцарский шоколад. “Наверное, — подумал отец Динант, — в качестве высококалорийного десерта”.
Он уже начал переворачивать очередную страницу газеты, чтобы посмотреть турнирную таблицу баскетбольных команд высшей лиги, как из соседнего номера послышались громкие голоса.
— Вон она опять появилась! — раздался голос мужчины. — Видишь? Смотри на вышку для прыжков. Видишь черноволосую красотку в белом бикини? Недурна. Совсем недурна!
— О, не знаю, — ответил женский голос. — По-моему, так ничего особенного. Выглядит как и все остальные.
— Ха! — воскликнул мужчина. — Ничего особенного? Да ты меня просто решила завести. Как эта девушка может ничем не отличаться от других, если у нее в носу огромный бриллиант? Да этот камушек потянет на десять тысяч долларов!
Виня себя за излишнее любопытство, отец Динанг посмотрел поверх перил туда, где должна была стоять та, которую так живо обсуждали его соседи, и увидел девушку, несомненно красивую, но по восточным меркам. Как и сказал парень из 409-го номера, в ее левой ноздре сверкала серьга с бриллиантом. Прокалывать ноздри и вдевать в них серьги было обычаем, которого до сих пор придерживались очень богатые индусы и мусульмане. Девушка, стоявшая на подкидной доске и пожираемая глазами собравшихся внизу мужчин, поправила бретельки и резинки на своем очень открытом купальнике и посмотрела на небольшую группу людей, расположившихся в тени кокосовой пальмы. Затем, вытянув перед собой руки, она спружинила на подкидной доске и прыгнула вниз. Прыжок был выполнен безукоризненно — брызг после того, как она вошла в воду, почти не было. Вынырнув и сделав несколько размеренных гребков, восточная красавица достигла края бассейна.
"Поскольку гости в “Отель Интернэшнл” приезжают со всего света, это, скорее всего, “куколка” какого-нибудь шейха или магараджи, — подумал священник. — А возможно, и сама магарани, ведь девочки на Ближнем и Среднем Востоке рано выходят замуж, тем более такие красивые и с такими формами”.
Отец Динант снова попытался сконцентрировать свое внимание на газете, но голоса, долетавшие к нему через балконную дверь из соседнего номера, где буквально по косточкам продолжали разбирать девушку с бриллиантовой серьгой в ноздре, очень мешали ему.
— Недурна. Очень даже недурна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
Во время последнего обследования врач заверил отца Динанта, что его рука и желудок идут на поправку и что через семь-десять дней он сможет есть все, что душа пожелает, и приступить к своим обязанностям священника.
Отец Динант закурил первую из трех сигар в день — норма, которую он сам себе установил, — и, заложив руки за спину, встал в проеме двери балкона, задумчиво глядя на океан. “Прав был Гамлет, сказав: “Вот в чем вопрос”, — подумал он. — Всего немного южнее Майами и Майами-Бич находится на западном побережье Африки страна Конго, а как они все-таки далеки от меня”.
Хотел ли святой отец вернуться обратно? Мог ли он заставить себя вернуться в эту Африку? Имеет ли епископ моральное право снова послать его туда? А если предложит, что он тогда ему ответит?
Вынужденный отпуск, который он проводил, остановившись в фешенебельном отеле, уже подходил к концу и был полностью оплачен высокопоставленным служителем протестантской церкви и двоими очень богатыми людьми, один из которых владел шахтой, а другой — металлургическим заводом. Оба когда-то промышленники, они являлись прихожанами его прихода в Аппер-Пенинсуле. Роскошная жизнь для отца Динанта подходила к концу через несколько дней, и он чувствовал необходимость бесповоротно решать вопрос — ехать ему обратно в Африку или нет.
Священник взял газету, которую каждое утро подкладывали под дверь его номера, и, пустив облако табачного дыма, вышел с ней на балкон. Ему хотелось ознакомиться с новостями и заодно погреть на солнце свою правую руку. “Что ни говори, а мне все-таки сильно повезло — задень копье африканца кость, я бы, скорее всего, правой руки лишился”, — подумал отец Динант.
Прищурив глаза, он уставился в газету. Судя по заголовкам, напечатанным на первой полосе, ничего глобального в мире за прошедшую ночь не произошло. Как всегда, всюду творилась полная неразбериха.
"Вооруженный мужчина убил нового премьер-министра Бурунди, второго за этот год”… “Реактивные самолеты и катера совершили рейд в глубь Северного Вьетнама”… “Атеист-заключенный выступил против совершения в тюрьме церковных обрядов”… “Генеральный секретарь ООН У Тан вновь призвал страны-участницы погасить задолженность по членским взносам”… “Двое брошенных детей обнаружены в автомобиле на Флаглер-авеню”… “Малайзия и Индонезия обвиняют друг друга в нарушении границы”… “Послу Соединенных Штатов приказано покинуть Дар-эс-Салам”…
Отец Динант перевернул страницу, но и там оказалось не лучше: “Насер вновь пообещал Соединенным Штатам, что их солдаты “нахлебаются морской воды”.
"А между тем, — подумал святой отец, — египтяне со своей слабой экономикой надеются на нашу помощь”.
"Главы правительств Кении, Уганды и Танзании проводят совещание, на котором обсуждается, как увеличить помощь конголезским повстанцам”… “Отношения между Францией и Великобританией достигли самого низкого”… “Россия подала формальный протест против воздушного моста, организованного союзниками для Западного Берлина”… “В нарушение резолюции ООН на границе между Израилем и Иорданией возникла двухчасовая перестрелка, повлекшая за собой многочисленные жертвы с обеих сторон”… “На Холавер-Бич группа молодых хулиганов напала на девочку-подростка и изнасиловала ее”… “Еще одна двенадцатилетняя девочка ушла из дому и не вернулась”…
Отец Динант стряхнул с сигары пепел. Единственным сообщением, по крайней мере на первых страницах газеты, не имевшим отношения ни к убийствам, ни к вооруженным конфликтам, ни к пропавшим или подброшенным детям, оказалась совсем крохотная заметка, описывавшая банкет, устроенный в Будапеште для советской делегации, состоявшей из высоких партийных боссов, с лотереей, в которой разыгрывался швейцарский шоколад. “Наверное, — подумал отец Динант, — в качестве высококалорийного десерта”.
Он уже начал переворачивать очередную страницу газеты, чтобы посмотреть турнирную таблицу баскетбольных команд высшей лиги, как из соседнего номера послышались громкие голоса.
— Вон она опять появилась! — раздался голос мужчины. — Видишь? Смотри на вышку для прыжков. Видишь черноволосую красотку в белом бикини? Недурна. Совсем недурна!
— О, не знаю, — ответил женский голос. — По-моему, так ничего особенного. Выглядит как и все остальные.
— Ха! — воскликнул мужчина. — Ничего особенного? Да ты меня просто решила завести. Как эта девушка может ничем не отличаться от других, если у нее в носу огромный бриллиант? Да этот камушек потянет на десять тысяч долларов!
Виня себя за излишнее любопытство, отец Динанг посмотрел поверх перил туда, где должна была стоять та, которую так живо обсуждали его соседи, и увидел девушку, несомненно красивую, но по восточным меркам. Как и сказал парень из 409-го номера, в ее левой ноздре сверкала серьга с бриллиантом. Прокалывать ноздри и вдевать в них серьги было обычаем, которого до сих пор придерживались очень богатые индусы и мусульмане. Девушка, стоявшая на подкидной доске и пожираемая глазами собравшихся внизу мужчин, поправила бретельки и резинки на своем очень открытом купальнике и посмотрела на небольшую группу людей, расположившихся в тени кокосовой пальмы. Затем, вытянув перед собой руки, она спружинила на подкидной доске и прыгнула вниз. Прыжок был выполнен безукоризненно — брызг после того, как она вошла в воду, почти не было. Вынырнув и сделав несколько размеренных гребков, восточная красавица достигла края бассейна.
"Поскольку гости в “Отель Интернэшнл” приезжают со всего света, это, скорее всего, “куколка” какого-нибудь шейха или магараджи, — подумал священник. — А возможно, и сама магарани, ведь девочки на Ближнем и Среднем Востоке рано выходят замуж, тем более такие красивые и с такими формами”.
Отец Динант снова попытался сконцентрировать свое внимание на газете, но голоса, долетавшие к нему через балконную дверь из соседнего номера, где буквально по косточкам продолжали разбирать девушку с бриллиантовой серьгой в ноздре, очень мешали ему.
— Недурна. Очень даже недурна!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63