Так-то она старалась занять свое воображение и небезуспешно. В окно врывался свежий утренний ветерок и оживлял ее. Она вознеслась мыслями к Богу. Красота природы всегда располагала ее к молитве, и в ней она черпала бодрость духа. Отойдя от окна, Эмилия невольно взгялнула на дверь, которую так тщательно забаррикадировала на ночь, и решила теперь же исследовать, куда она ведет. Подойдя близко, чтобы отставить стулья, она заметила, что они были немного отодвинуты в сторону. Легко себе представить ее удивление, когда вслед затем она убедилась, что дверь была кем-то заперта снаружи. Ей стало страшно, точно она увидела привидение. Та дверь, что вела в коридор, оставалась затворенной, как она сама затворила ее вчера вечером, но другая дверь, запиравшаяся только снаружи, очевидно, была замкнута кем-то в течение ночи. Эмилию серьезно тревожила перспектива оставаться на ночь в комнате, куда так легко проникнуть, к тому же в комнате, находящейся в отдаленной части дома; она решила поговорить с г-жой Монтони и потребовать, чтобы она приказала дать ей другое помещение.
Не без труда отыскала она дорогу в главные сени, а оттуда в ту гостиную, где они сидели накануне; там уже был накрыт завтрак, и ее тетка сидела одна. Монтони ушел пройтись вокруг замка, чтобы осмотреть укрепления, беседуя с Карло. Эмилия заметила, что тетка недавно плакала; сердце ее наполнилось жалостью к ней, но свою нежность она старалась проявить не столько на словах, сколько в обращении, тщательно избегая показывать, что она заметила несчастье тетки. Эмилия воспользовалась отсутствием Монтони, чтобы заговорить о странном случае с дверью, попросить для себя другой комнаты и хоть что-нибудь узнать о причине их неожиданного отъезда из Венеции. Что касается первой просьбы, то тетка советовала ей обратиться к самому Монтони, положительно отказавшись вмешиваться в это дело, относительно же причины их отъезда она сослалась на незнание.
Чтобы примирить тетку с ее положением, Эмилия стала расхваливать величественную красоту замка и окрестностей и старалась изгладить неприятные впечатления, связанные с их приездом. Хотя несчастье уже несколько смягчило крутой нрав г-жи Монтони и научило ее хоть более кротко относиться к ближним, но природное властолюбие, укоренившееся от долгой привычки, все еще царило в ее сердце. Она не могла отказать себе в удовольствии поглумиться над бедной, ни в чем неповинной Эмилией, подымая на смех ее слова и замечания насчет замка.
Ее насмешливые речи были прерваны появлением самого Монтони; лицо его жены сразу изменилось и приняло выражение страха и злобы, а он сел за завтрак, как будто ничего не замечая.
Эмилия, молча наблюдавшая его, заметила, что лицо его мрачнее и суровее, чем когда-либо.
«Ах, как бы мне хотелось знать его мысли, — думала она, — тогда прекратились бы все эти мучительные сомнения!».
Завтрак прошел в мрачном безмолвии; наконец Эмилия решилась попросить, чтобы ей отвели другую комнату, и рассказала о случившемся.
— Все это вздор! мне некогда потакать вашим пустым прихотям, — возразил Монтони, — комната была приготовлена для вас и вы должны ею довольствоваться. Ну, с какой стати кто-нибудь будет подниматься по этой уединенной лестнице, с единственной целью запереть вашу дверь? Может быть просто ветер потряс дверь и от этого засов соскользнул сам собою. Право, я не понимаю, для чего вы меня беспокоите такими пустяками!
Это объяснение показалось Эмилии далеко не убедительным; она заметила, что болты заржавлены, следовательно, не могли скользить с такою легкостью; но она воздержалась от спора и только повторила свою просьбу.
— Если вы сами трусите, — сурово промолвил Монтони, — то по крайней мере не мучайте других. Бросьте свои фантазии и постарайтесь подбодриться. Жизнь презренна, когда она отравлена страхами. — При этих словах глаза его устремились на г-жу Монтони; та покраснела, но промолчала. Эмилия, оскорбленная и раздосадованная, подумала, что во всяком случае страхи ее
слишком основательны, чтобы заслуживать насмешки, но как бы они ни удручали ее, приходится терпеть, и она старалась перевести разговор на другую тему.
Вошел Карло с корзиной фруктов.
— Вы, наверное, утомились, эчеленца, так много сегодня ходить изволили… — начал он, ставя фрукты на стол, — после завтрака вам еще многое придется осматривать. В особенности есть там одно местечко в сводчатом коридоре, который ведет в…
Монтони нахмурился и махнул старику рукою, чтобы он уходил. Карло умолк, потупился, потом взял со стола принесенную корзину.
— Я осмелился, эчеленца, принести вишен для госпожи и для барышни. Не угодно ли отведать, сударыня? — Карло протянул ей корзину, — вишни славные, я сам собирал их со старого дерева, под южной террасой; смотрите, какие крупные, точно слива…
— Спасибо, старик, — промолвила г-жа Монтони, — благодарю тебя!
— А молодая синьора, не возьмет ли и она несколько ягодок? — угощал Карло, поднося корзинку Эмилии, — мне приятно будет поглядеть, как она кушает.
— Благодарствуй, добрый Карло, — сказала Эмилия, взяв несколько вишен с приветливой улыбкой.
— Ну, старик, довольно! — нетерпеливо перебил Монтони. — Ступай пока отсюда, но жди меня: сейчас ты будешь мне нужен.
Карло повиновался. Монтони вскоре тоже отправился продолжать осмотр замка. Эмилия осталась с теткой, терпеливо вынося ее дурное расположение духа и кротко стараясь облегчить ее печаль.
Когда г-жа Монтони удалилась в свою уборную, Эмилия, ради развлечения, занялась осматриванием ближайших окрестностей замка. Из обширных сеней она вышла на террасу, тянущуюся по краю пропасти с трех сторон здания; четвертая стена охранялась высокими стенами двора и воротами, в которые они въехали накануне. Величественность широкой террасы, разнообразный пейзаж, расстилавшийся внизу, возбудили ее восторг; с обширных парапетов можно было видеть местность со столь различных пунктов, что на каждом шагу перед глазами зрителя развертывалась как бы новая картина. Эмилия часто останавливалась, оглядывая старое готическое величие Удольфского замка, его гордую неправильность, его башни и зубцы, его сводчатые окна и стройные сторожевые башни по углам. Нагнувшись над стеной террасы, она пугливо заглянула в пропасть внизу, и взор ее уперся в темные макушки деревьев. Куда ни глянь, всюду горы, утесы, хвойные леса и узкие ложбины меж Апеннин, уходящие в глубь каких-то далеких, недоступных областей.
В то время как она смотрела вниз, показался Монтони; в сопровождении каких-то двух людей он подымался по тропинке, прорубленной в скале. На площадке утеса он остановился и, указывая пальцем на террасу, стал о чем-то горячо говорить своим спутникам, горячо жестикулируя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113