Коготь несколько отвлекся от созерцания лучника, когда донеслись чьи-то шаги. Кто-то приближался к стрелявшему. Через мгновение он услышал мужской голос, однако видел пока все еще только Мерфи. На пару секунд Когтю показалось даже, что обезумевший от горя археолог начал кричать на самого себя.
— И ты называешь это стрельбой из лука, Мерфи? Мне приходилось видеть слепых, стрелявших лучше, чем ты.
С такими словами из чащи вышел и направился к Мерфи Леви Абраме.
— Леви, уходи. Пожалуйста.
— Не могу. Меня послал медведь Смоки, чтобы защитить деревья. При том остервенении, с каким ты сейчас пускаешь стрелы в деревья, ты способен погубить их больше, чем страшный лесной пожар.
— Леви, предупреждаю, я не в настроении. Оставь меня в покое.
— Не могу, Мерфи. Я пришел сюда не ради увеселительной прогулки по лесу — если после твоей стрельбы от этого леса хоть что-то останется. И я говорю с тобой начистоту. То, что случилось с Лорой, ужасно. Я вполне представляю и разделяю боль, которую ты сейчас испытываешь.
Мерфи не обращал ни малейшего внимания на его слова и продолжал стрелять по деревьям, словно автомат. Правда, в колчане у него осталось совсем немного стрел.
— Мерфи, для меня сочувствие — не просто работа воображения. Когда пять лет назад в Тель-Авиве во время взрыва в автобусе погибли моя первая жена и дочь, я думал, что не переживу этого. Но я тогда схватился не за лук со стрелами, а за настоящее оружие, за рекордно короткое время, влив в себя целую кварту виски. Это было в первый вечер после трагедии. Мне потребовалось шесть месяцев, чтобы по-настоящему взять себя в руки. И знаешь, что я хочу тебе сказать?
Мерфи выпустил последнюю стрелу. Впервые за целый день она угодила в самый центр дерева, того дерева, рядом с которым стоял Леви. Мерфи отшвырнул в сторону лук и злобно уставился на Леви.
— Что же?
— Это были шесть впустую потраченных месяцев. Я позволил арабским собакам одержать надо мной победу. Позволил их мерзким, грязным, кровавым рукам, рукам убийц, вырвать у меня бесконечно дорогие воспоминания о горячо любимых жене и дочери и превратить их в воспоминания о жертвах. Ты же не хочешь, чтобы то же самое произошло с Лорой? Она достойна лучшего. И ты тоже, друг мой.
Мерфи отвернулся. Слезы перестали литься у него из глаз.
— Леви, я не понимаю, зачем… — Леви обнял Мерфи.
— Я тоже не понимаю. Сам я не специалист, но отыскал для тебя двух настоящих специалистов и знаю: они сумеют помочь тебе вернуться к нормальной жизни. Я беседовал с вашим пастором Бобом. Как христианин, ты должен верить в воскресение, в жизнь после смерти, в то, что ты когда-нибудь снова — и тогда уже навеки — воссоединишься с Лорой. Ты должен с нетерпением ожидать этого момента, и в ожидании тебя поддержит твоя вера. А тем временем ты просто обязан вернуться к работе! Ты ведь прекрасно знаешь, что именно этого хотела бы от тебя и Лора. Я не собираюсь делать вид, будто понимаю и разделяю твою веру, но знаю, что ты сам в это твердо веришь, и пришло время перейти от слов к делу. Во-вторых, Мерфи, я беседовал с Исидой Макдоналд. Она готова передать тебе перевод надписи на хвосте Змия. А я организовал для тебя билет на самолет до Вашингтона на сегодня.
Мерфи поднял лук. Потом обнял Леви и крепко прижал к себе.
— Леви, спасибо, дружище. Из тебя выйдет превосходный христианин, если ты когда-нибудь решишь принять нашу веру. Знаешь, я молюсь о том, чтобы тебе и в самом деле пришла в голову такая мысль. Я обязательно полечу на твоем самолете, но прежде я должен сделать остановку.
Коготь наблюдал за тем, как двое мужчин пошли через лес. Хорошо, подумал он. Теперь он тоже может включаться в игру. И отправляться в Вашингтон.
49
Небритый, забрызганный грязью, усталый Мерфи медленно, но целенаправленно прошел к церковной кафедре.
Преподобный Вагонер протянул руку для приветствия.
— Пастор, можно мне сказать несколько слов членам нашей общины?
— Ну конечно, Майкл.
— Друзья, многие из вас — мои настоящие друзья. И мне кажется, что по-настоящему начинаешь понимать значение и важность этого слова только в минуты горя. Со времени смерти Лоры мне не очень хотелось общаться с людьми. Я думаю, потому, что она пала жертвой какого-то печального исключения из человеческого рода, какого-то воплощенного зла. И я не мог его остановить. Поэтому мне и не хотелось быть среди людей. Мне было стыдно. Но хуже всего то, что мне не хотелось быть и рядом с Богом, так как я был зол на Него и пытался свалить на Него всю вину. Трудно жить в состоянии богооставленности и полной растерянности… Однако теперь я понял, что у Бога есть для меня свой план, какими бы болезненными ни были отдельные его части.
Мне кажется, я начал понимать это, когда мне принесли кусок Моисеева Медного змия в больницу. Тот самый кусок, который мы с Лорой отыскали во время нашего последнего совместного путешествия. На какое-то мгновение я чуть было не поддался соблазну оставить веру в Господа и возложить все свои надежды и упования на это ложное изображение.
Но сегодня утром я понял, что Змий есть знак для меня никогда и ни при каких обстоятельствах не отрекаться от своей веры в Господа, напротив, каждым новым шагом подкреплять ее. И я почти уверен, что пастор Боб именно об этом и собирался говорить в своей проповеди в тот страшный вечер нашей трагедии. Мне помог приблизиться к пониманию того, о чем я сейчас говорю, мой израильский друг Леви Абраме, что, как я полагаю, является дополнительным свидетельством того, что, если наши сердца открыты, добрый совет и наставления могут прийти из самых разных источников.
И вот теперь, перед лицом величайшей трагедии в моей жизни и самой сложной загадки, утраты близкого человека, моя вера подвергается тяжелейшему испытанию, так же, как в случае с Моисеем и его Змием. Но я никогда не отвернусь от моего Господа. Как и у Моисея в момент создания им Змия, у меня есть обязательство, которое я должен выполнить, мой долг, мое служение.
Потому сегодня я хочу заявить вам, друзья мои во Христе, что всегда и во всем буду доверять нашему Господу и сохраню веру в то, что у Него есть для меня особое предначертание, даже в минуты горя и отчаяния. Поддерживаемый Его силой и собственной надеждой, я смогу преодолеть самую страшную беду в своей жизни и вернуться к работе. Спасибо вам за ваши молитвы и за то, что вы позволили мне сейчас излить душу перед вами. Теперь же я отправляюсь на поиски двух других частей Медного змия. Ибо именно этого хотят от меня Господь и Лора.
50
То был мучительный день, так как горе в нем смешалось с радостью. Шэри, как обычно, сидела у постели Пола, все еще пребывавшего в коме, и вдруг заметила, что он пошевелился, а затем открыл глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87