И пусть ваши летчики летают на малой высоте. Тогда их не смогут запеленговать.
— Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? — спросил Симицу.
— Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. — Симицу понимающе кивнул.
Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег.
— Я понимаю, — сказал адмирал Симицу, — что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны.
Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал:
— Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал?
— Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично.
— Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, — заметил Росс. — Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет «Мицубиси G4M» был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы.
— Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан.
— Самое главное? — переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства?
— Никогда, — твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: — Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей?
— Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения.
Старый моряк пожал плечами и ответил:
— Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде.
— Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса?
— Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз?
— Нет, не забыл, — отозвался Росс. — Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим.
— Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки!
— Это были военные операции, цель которых — скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан.
— Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы — это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь?
— Соображениями гуманизма.
— Гуманизм! — горько усмехнулся адмирал. — Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? — Глаза старика воинственно засверкали. — Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд.
— Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены?
Старик выставил руки ладонями вперед:
— Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное!
— Главное? В чем оно состоит?
— «Йонага» получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу.
— Вы хотите уничтожить Перл-Харбор?
— Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой.
— Приказ — мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания?
— Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы.
— Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться «Йонагой», бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела?
Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки.
— Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. — У Росса снова затеплилась надежда. — Вы бы предпочли, чтобы «Йонага» развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе?
— Ну да…
Фудзита долго и пристально смотрел на Росса.
— Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания.
— Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена.
— Предположим, вы правы, — Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? — Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею?
Порох вздрогнул, словно его ударило током.
— Вы хотите сказать: «Йонага» должен атаковать Перл-Харбор, потому что «Йонага» существует?
— Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?
— Нет!
— Да!
— Нет!!! — чуть не крикнул Росс.
— Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.
— Даже если целился себе в голову?
— Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?
Росс в отчаянии воздел вверх руки.
— Значит, задание надо выполнить только потому, что «Йонага» оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?
— Прецедент, капитан. Прецедент.
— Какой прецедент?
— Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?
— Это факт истории.
— Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? — Росс кивнул. — Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?
— От восьми до десяти миллионов.
— Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
— Все летчики соблюдали потолок в сто метров, адмирал. Мы сумеем прибыть вовремя, седьмого декабря, в установленное место, адмирал? — спросил Симицу.
— Надо. Мы начнем решающий бросок вечером шестого декабря, делая тридцать узлов. — Симицу понимающе кивнул.
Росс с ужасом понял, до чего хитер и проницателен этот старик. Он был отменный тактик и стратег.
— Я понимаю, — сказал адмирал Симицу, — что вам не терпится провести разбор полета с вашими летчиками. Поэтому вы свободны.
Симицу отдал честь, поклонился и исчез, оставив адмирала и Росса наедине друг с другом. Росс понимал, что сейчас должен каким-то образом заставить старика изменить свое решение. Другой возможности ему уже никогда не представится. Несмотря на ясное осознание трудности своей задачи, он все-таки начал:
— Вы абсолютно непоколебимы в своей решимости атаковать Перл-Харбор, адмирал?
— Таков приказ, капитан. Я получил его от главнокомандующего Объединенным флотом адмирала Исоруку Ямамото лично.
— Адмирала Ямамото вот уже сорок лет нет на этом свете, адмирал, — заметил Росс. — Он погиб, совершая инспектирование. Его самолет «Мицубиси G4M» был сбит над Соломоновыми островами. Хочу еще раз напомнить, что ваш поход состоится на сорок два года позже, чем следовало бы.
— Это не существенно. Приказ есть приказ. Это самое главное, капитан.
— Самое главное? — переспросил Росс, чувствуя, что его решимость тает. Вы уничтожили мой корабль, вертолет Береговой охраны, русский самолет. Когда прекратятся эти убийства?
— Никогда, — твердо отчеканил адмирал, затем с легким упреком в голосе добавил: — Прошу вас, капитан, держите себя в руках. Вы ведь профессиональный военный. Разве разумно оставлять свидетелей?
— Но вас уже обнаружили. Русские, несомненно, успели передать все необходимые сведения.
Старый моряк пожал плечами и ответил:
— Я не желаю иметь ничего общего с кораблями, которые ползут как черепахи. Я мчусь навстречу беде.
— Господи, вы же цитируете Джона Пола Джонса?
— Почему бы нет, капитан? Он знал толк в морском деле и был неплохим командиром. Разве вы забыли его девиз?
— Нет, не забыл, — отозвался Росс. — Только я никогда не убивал беззащитных людей. Вы же просто наслаждаетесь этим.
— Ха! Вы знаете, сколько по вашему радио говорили об атомных бомбах? Согласно вашей версии истории, две из них были сброшены на японские города. Сколько же человек погибло в Хиросиме и Нагасаки? Пятьдесят тысяч? Сто тысяч? Разве тамошние женщины и дети были вооружены до зубов? Угрожали вашим войскам? Не говорите мне про убийство беззащитных граждан, янки!
— Это были военные операции, цель которых — скорее положить конец войне. Те же, кого вы убили, не были вашими врагами, они никак вам не угрожали. Да, да! Вы же хладнокровно убивали мирных граждан.
— Какие формулировки, капитан. Значит, если убивают американцы, это военная необходимость во имя гуманных целей, а вот когда убивают японцы — это чудовищное проявление бесчеловечности. Каков же ваш общий знаменатель? Чем вы руководствуетесь?
— Соображениями гуманизма.
— Гуманизм! — горько усмехнулся адмирал. — Значит, по-вашему, вы проявили гуманизм, когда запретили иммиграцию из Японии в двадцатые годы, а потом велели нам убираться из Китая и наложили эмбарго на поставки нефти в Японию в тридцатые? Одной рукой вы даете нам пощечины, а другой мешаете защищаться? — Глаза старика воинственно засверкали. — Когда же мы начинаем отстаивать наше право бороться за Азию для азиатов, вы начинаете убивать всех подряд.
— Значит, вы верите в то, что атомные бомбы были и впрямь сброшены?
Старик выставил руки ладонями вперед:
— Это все не имеет никакого значения. Когда же вы, капитан, поймете главное!
— Главное? В чем оно состоит?
— «Йонага» получил боевой приказ, капитан. Мы сделаем все, чтобы выполнить поставленную перед нами задачу.
— Вы хотите уничтожить Перл-Харбор?
— Ну да. Поймите, раз нам дан приказ, мы обязаны его выполнить. Любой ценой.
— Приказ — мчаться навстречу беде? Неужели, адмирал, это ваш единственный разумный довод? Неужели у вас не существует иного оправдания?
— Вы сами командовали, капитан. Меня удивляет, что вы задаете мне подобные вопросы.
— Есть пределы, за которыми командир уже не имеет права ссылаться на полученный им приказ. Командир обязан взвесить шансы на успех, подсчитать возможные потери. Приемлемы ли ваши предполагаемые потери? В состоянии ли вы нанести противнику достаточный урон? Да и вообще можете ли вы добраться до цели? Или вы готовы поступиться «Йонагой», бросить корабль в костер, как обломок доски, выброшенный на берег волнами? В костер во славу проигранного дела?
Лицо старика сморщилось еще больше. На нем появилось подобие улыбки.
— Капитан, вы сделались очень красноречивым, и в вашей риторике есть своя убедительность. — У Росса снова затеплилась надежда. — Вы бы предпочли, чтобы «Йонага» развернулся, отправился назад, в Японию, и спокойно бросил якорь в Токийском заливе?
— Ну да…
Фудзита долго и пристально смотрел на Росса.
— Не для того строили этот авианосец, не для того его оснащали, не для того готовились члены его экипажа, чтобы вдруг взять и повернуть обратно, не выполнив боевого задания.
— Это уже не имеет никакого значения, адмирал. Война давно окончена.
— Предположим, вы правы, — Росс снова воспрял духом. Неужели дело сдвинулось с мертвой точки? — Но скажите, капитан, когда в истории человечества люди создавали военную машину и не пользовались ею?
Порох вздрогнул, словно его ударило током.
— Вы хотите сказать: «Йонага» должен атаковать Перл-Харбор, потому что «Йонага» существует?
— Разве человечество не руководствуется в своих действиях именно такой логикой?
— Нет!
— Да!
— Нет!!! — чуть не крикнул Росс.
— Ошибаетесь, капитан. Если уж человек брал в руки оружие и взводил курок, он всегда стрелял.
— Даже если целился себе в голову?
— Даже тогда. Должен ли я еще раз напомнить вам о ваших собственных атомных бомбах?
Росс в отчаянии воздел вверх руки.
— Значит, задание надо выполнить только потому, что «Йонага» оказался в этой точке и у него есть приказ. Ну где тут логика, адмирал?
— Прецедент, капитан. Прецедент.
— Какой прецедент?
— Вы верите в то, что нюрнбергские процессы действительно имели место?
— Это факт истории.
— Мы собрали огромное количество информации относительно этих процессов. Предположим даже, что они и впрямь состоялись? — Росс кивнул. — Скольких невинных людей уничтожили немцы в газовых камерах?
— От восьми до десяти миллионов.
— Какой аргумент в защиту Геринга, Йодля, Риббентропа, Кейтеля и прочих подсудимых приводили адвокаты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89