– Ну хватит, Ник, а то мне придется прямо сейчас уложить тебя спать.
Шутливая угроза возымела действие, и Ник спрыгнул с кровати, тут же поправив за собой сбившееся покрывало.
– У вас очень развит материнский инстинкт. Даже странно, что вы не замужем и у вас нет детей.
Слова, произнесенные Лео вполголоса, заставили ее удивленно вскинуть брови.
– Что вы такое говорите, Лео?
– Я говорю о том, что вижу.
– Вы преувеличиваете. Просто Ник особенный ребенок. И я… я сама не понимаю, почему получилось именно так.
Лео только кивнул. А потом к ней подошел Ник.
– Мы с Лео доделали утром железную дорогу.
– Да, именно из-за нее я и недоспал сегодня, – пошутил тот, потрепав Ника по макушке.
– Мари, я покажу тебе, пойдем… – Ник схватил ее за руку и повел за собой.
В игровой комнате царил идеальный порядок. Купленные игры и книги были аккуратно разложены по полкам. Мари еще раньше заметила, что Ник всегда аккуратно убирает за собой. Потом она с нежностью наблюдала, как он возится с игрушечным паровозиком. Горел семафор, двигался состав, неутомимо крутились колесики. Сначала ей показалось, что Ник всецело увлечен игрой, но вдруг она заметила, что он сидит, угрюмо уставившись в пол.
– Они смеялись надо мной, – неожиданно проговорил он, и Мари замерла. Она тихонько сползла с пуфика и оказалась рядом с ним. – Говорили, что я девчонка, раз боюсь темноты. А мне было так страшно, мне все время казалось, что кто-то сидит под моей кроватью. И я боялся заглянуть, чтобы проверить. Я думал, что увижу там светящиеся глаза косматого чудовища, оно протянет лапу и схватит меня. А потом они напугали меня. Джефф обернулся простыней и вошел в комнату. Я закричал… Воспитательница вошла и стала ругаться. А я после этого часто просыпался… мокрым. Я боялся спать…
Ник обернулся и посмотрел на нее. В его глазах она увидела страх, и отчаяние. Она поняла, чего стоил ему этот рассказ. Он словно испытывал ее чувства на прочность.
– Ник, то, что ты рассказал мне, ничего не меняет. Я люблю тебя таким, какой ты есть. А те мальчишки просто злобные дети, пытающиеся самоутвердиться за счет тебя. Не думай больше об этом.
Его напряженное тело обмякло, и он прижался к ней. Мари обхватила его руками.
– Все будет хорошо, – прошептала она в его взъерошенную макушку и почувствовала, как его ручонки еще сильнее сжали ее шею.
– У меня нет друзей, – прошептал он.
– Нет, есть. Я твой друг. И Лео. И Тереза. Мы все любим тебя. А скоро ты пойдешь в школу, познакомишься с мальчиками и девочками, и у тебя появится еще множество друзей. Ты сможешь приглашать их в гости, играть с ними, ходить в гости к ним… Вот увидишь, все так и будет…
Сбоку ей почудилось какое-то движение, и она скосила глаза: в дверях стоял Мэтт и смотрел на нее. Он всегда появлялся и исчезал неожиданно. И не вовремя. Мари заметила, что его лицо было страшно напряжено. Неожиданно она ужасно разозлилась. Ей надоело, что он постоянно следит за ней и обременяет своими эмоциями. Пусть сам борется со своими призраками, ее сил хватит только на Ника. Приняв такое решение, она просто отвернулась, но в ее душе осталась тревога.
Прошло еще три недели, и Ник отправился в школу. За это время отношения Терезы и Мари вошли в стадию доверительности. Тереза, как и упоминал Лео, жила в доме Донованов почти всю жизнь. И такое событие, как начавшийся учебный год Ника, вызвало шквал воспоминаний о маленьком Мэтте, которыми она активно стала делиться с Мари. Все эти бесценные для памяти Терезы подробности о проказливом и веселом мальчишке были милы и забавны, но в голове Мари тот беззаботный озорник никак не ассоциировался с мрачным мужчиной, каковым стал Мэтт. Она, как ни старалась, не могла представить этого человека безобидным, шаловливым малышом, довольным собой и окружающим миром. Ей казалось, что он всегда был таким пугающе огромным и мрачным. Но тем не менее красочные повествования Терезы доставляли ей странное удовольствие.
Теперь, когда Ник стал посещать школу, у Мари было больше свободного времени, и она возобновила свои репетиторские занятия. Правда, в уменьшенном объеме. Кроме того, на заработанные деньги она купила себе мольберт, качественные холсты и краски. Кое-что она умудрялась откладывать на черный день. Относительное спокойствие воцарилось в ее душе.
6
Звонок Мишеля застал ее врасплох. От него не было никаких известий довольно давно, но Мари не беспокоилась, поскольку это было в правилах Мишеля: появляться и исчезать, когда вздумается. Обычно он не утруждался предупреждениями, а просто появлялся. Поэтому Мари сразу почувствовала неладное. И даже, казалось бы, совершенно искренняя улыбка Мишеля не смогла ее обмануть.
– Что случилось? – было ее первым вопросом, когда они встретились.
– Ничего. Что могло случиться? – вопросом на вопрос ответил он, но Мари заметила, как старательно Мишель отводит глаза. – Ты даже не поздоровалась со мной…
Он чмокнул ее в щеку, но Мари рассеянно пропустила эту нежность. Она была занята тем, что внимательно разглядывала его. Мишель выглядел усталым и осунувшимся. Все эти наблюдения убеждали ее в том, что она права. Что-то действительно произошло.
– Не тяни, Мишель, – тихо произнесла она. Тот вздохнул, признавая поражение.
– От тебя никогда ничего нельзя скрыть, Мари. Видишь ли, мне нужно… мне нужны деньги. Не очень много.
Устремленные на нее молящие глаза и виноватое выражение лица не смягчили Мари. Она почувствовала, что в душе у нее что-то оборвалось, а потом внутри вспыхнул гнев, удушающий и яростный.
– Опять, – задыхаясь, прошептала она, – ты сделал это опять…
– Прости, Мари…
– Сколько раз я уже слышала это!
– Прости, Мари, я виноват!
– Не смей оправдываться, ты дал мне слово, что больше не будешь играть. Ты обещал мне! – закричала она. – Боже, как я устала от твоего обмана. Я ничего не вижу, кроме проблем. Когда тебе нужны деньги, ты всегда находишь меня, но в другое время ты и весточки о себе не пошлешь. Ты помнишь, что я сказала тебе в последний раз, когда оплатила твой проигрыш?
– Мари… – почти прошептал он, но в ее сердце больше не было жалости.
– Пора тебе повзрослеть, Мишель. Я ничем не могу помочь. У меня нет денег.
– Я слышал, ты нашла себе работу… – обронил он, и Мари замерла, – у очень богатого человека…
– Да как ты смеешь?! – Она хлестко ударила его по щеке.
Голова Мишеля дернулась, и Мари замерла: она никогда и пальцем не притрагивалась к Мишелю, но эта фраза совсем выбила ее из колеи. Она не могла больше смотреть в его глаза, полные какой-то невыразимой муки.
– Мари, прости, что сказал тебе это, прости… – он прижался к руке, которой она ударила его, – прости, я больше не буду… Я прошу тебя, это в последний раз…
Мари покачала головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39