— Ава улыбнулась ему грустной улыбкой. — Я только зашла попрощаться и поблагодарить тебя за гостеприимство.
— О чем ты говоришь?
— Я упаковала вещи и готова ехать.
Невидимые тиски сжали его грудь.
— Куда ты едешь?
— Домой.
— В Нью-Йорк? — Из-за внезапного приступа гнева он едва смог выговорить эти слова.
Она покачала головой.
— Нет, к Рите.
Гнев отступил, и Джаред прислонился к столу.
— Наверное, ты хочешь пожить какое-то время и у отца?
— Ты имеешь в виду, пока у него есть еще где жить?
— Ава, ранчо все равно перейдет к другому владельцу.
— Я знаю, но не уверена, что ты самый подходящий для этого человек. Предназначено ли ранчо отца именно для тебя?
Джаред отмахнулся.
— Ты говоришь так же, как бабушка.
— Муна — мудрая женщина.
— Она слишком многое прощает.
Ава ничего не ответила. Она стояла не шевелясь и продолжала смотреть ему в глаза, словно давая Джареду шанс все изменить, простить и забыть. Но он не проявил такого желания. Ава вздохнула.
— Увидимся на свадьбе, Джаред. — Она вышла из кабинета.
— Не уходи. — Джаред догнал ее и взял за руку.
— Что?
— Останься здесь, со мной.
Джаред не понимал, почему она так отчаянно нужна ему. Просто чем ближе становился час расплаты, тем ближе ему хотелось быть к Аве.
— Зачем? Ведь Лили уехала.
Он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь.
— Останься со мной. Не ради нашей дочери, а ради меня.
Он никогда еще не видел такой борьбы, какая отражалась сейчас в этих прекрасных зеленых глазах. Но он понимал ее.
— Как в добрые старые времена или что-то в этом роде? — спросила Ава с нервным смешком.
— Нет… — Он притянул ее к себе. — Как в новые времена. Я столько раз представлял это себе за последние годы. Ты и я, в этом доме, наедине.
Ава устало вздохнула и безвольно прислонилась к его плечу.
— Я этого хочу…
— Тогда оставайся. — Джаред крепко обнял ее. У нас есть два дня, чтобы стереть из памяти четыре прошлых года. Будем есть, пить, заниматься любовью и разговаривать обо всем на свете.
— Я согласна, — прошептала Ава.
Над собой она видела сильное тело Джареда, его запрокинутую назад голову, крепкую, покрытую потом грудь с рельефными мышцами. Она позволила взгляду спуститься ниже, к тому месту, где их тела соединялись.
Вид был великолепный, захватывающий, еще больше будоражащий кровь.
Ава не хотела, чтобы они торопились, хотела медленно раствориться в жгучем наслаждении, которое нарастало в ней.
Но Джаред придерживался другого мнения.
У Авы вырвался протяжный стон. Она выгнула спину, чувствуя, как нестерпимо болят ее соски, как мышцы, сокращаясь, сжимают Джареда, побуждая разделить с ней наслаждение.
Телефонный звонок резко нарушил тишину.
Джаред оставил его без внимания, страстно целуя шею любимой женщины. Но Ава сочла должным сказать:
— Может быть, это связано с Лили?
Джаред моментально вскочил.
— Действительно. Никак не могу привыкнуть. Он улыбнулся ей и взглянул на определитель номера. — Нет, это всего лишь мой адвокат. Бизнес не смотрит на время.
В одну секунду романтическая, интимная атмосфера улетучилась. Аве захотелось провалиться сквозь землю.
— Понятно.
Джаред навис над ней, опираясь на руки.
— Ава, давай не будем…
— Ты не должен этого делать, — быстро произнесла она.
— Чего я не должен делать?
— Покупать наше ранчо, Джаред.
Нежность в его глазах тут же угасла. Он откинулся на подушки и процедил сквозь зубы:
— Вот как, теперь это уже «наше» ранчо?
Ава тоже села в постели, прикрывая грудь простыней.
— Дело не в отце, не в том, чтобы спасти его.
— А у меня именно такое впечатление.
— Все дело в тебе.
— Я в спасении не нуждаюсь.
Она протянула руку, коснулась его лица.
— Почему бы нам — и тебе, и мне — не оставить прошлое в покое? Разве не лучше радоваться тому, что у нас есть сейчас?
— И что же это такое? — спросил он, изогнув бровь.
Ава молча закусила губу. Она не знала, что у них есть, она знала лишь то, что чувствует, и что если сейчас этого не скажет, то не скажет больше никогда. А потом будет презирать себя за трусость.
— Я люблю тебя, Джаред, и никогда не переставала любить. — Она выпрямилась, вскинула подбородок. — Я совершила несколько ошибок. Я чудовищно солгала. И все же надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Его губы сжались в тонкую, злую линию.
— А твой отец? Я что же, и его должен простить?
— А тебе не кажется, что твой гнев направлен немного не туда, куда нужно?
— Нет.
— Да, он вышвырнул вас с земли. Да, он был жутким расистом…
— Был?
— Да, был. — Ава с трудом сглотнула. Выбора у нее не оставалось, но она все-таки надеялась, что поступает правильно: совесть требовала, чтобы она сказала всю правду. — Но я уехала не из-за того, что он меня заставил. Не совсем из-за этого.
Луна заливала комнату белым светом, подчеркивавшим безжалостно жесткую линию губ Джареда.
— Когда отец узнал, что я беременна, — сказала она с колотящимся о ребра сердцем, — он приказал мне уехать в Нью-Йорк. Но я отказывалась.
Его глаза блестели холодно и нетерпеливо.
— Я отказывалась до тех пор, пока…
— Пока что?
— Пока отец не пригрозил, что выбросит тебя и Муну на улицу, если я не уеду. — Она сделала глубокий вдох, понимая, что слова, которые сейчас скажет, могут означать конец всем их отношениям. — Может быть, я не верила в тебя. Может быть, думала, что ты не сможешь позаботиться обо всех нас. Не знаю. Не уверена. Я тогда была в жутком состоянии. Но одно я знаю. Главной причиной моего отъезда явилось желание защитить тех, кого я любила: Муну, еще не рожденного ребенка и тебя.
Ну вот, она и сказала. Сказала все как есть. Теперь ее совесть чиста и обман больше не давит на душу. Аве оставалось только ждать, как Джаред отреагирует на ее слова.
— Ты права, Ава, — сказал он после долгого молчания. Выражение его лица осталось по-прежнему жестким и непреклонным. — Мой гнев действительно оказался нацеленным не туда. Я все время думал, что ты уехала потому, что Бен заставил тебя силой.
— Я хотела прийти к тебе и сказать…
— Что считаешь меня неспособным содержать тебя и нашего ребенка?
Она придвинулась к нему чуть ближе.
— Джаред, ты только начинал свое дело, старался встать на ноги. Я не хотела мешать этому. Не хотела обременять тебя…
— Ты считала нашего ребенка бременем?!
— Нет! Постарайся понять мое состояние. Я так тебя любила. Я хотела, чтобы у вас с Муной была крыша над головой.
— Значит, вещи упакованы, и ты готова ехать?
От этих слов Ава похолодела. Ее любимый смотрел на нее с неприкрытой ненавистью, и ей захотелось броситься к нему и хорошенько встряхнуть, чтобы он наконец понял, что она любит его и поступила так из-за любви.
Сдержав рыдание, готовое вырваться из груди, она прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— О чем ты говоришь?
— Я упаковала вещи и готова ехать.
Невидимые тиски сжали его грудь.
— Куда ты едешь?
— Домой.
— В Нью-Йорк? — Из-за внезапного приступа гнева он едва смог выговорить эти слова.
Она покачала головой.
— Нет, к Рите.
Гнев отступил, и Джаред прислонился к столу.
— Наверное, ты хочешь пожить какое-то время и у отца?
— Ты имеешь в виду, пока у него есть еще где жить?
— Ава, ранчо все равно перейдет к другому владельцу.
— Я знаю, но не уверена, что ты самый подходящий для этого человек. Предназначено ли ранчо отца именно для тебя?
Джаред отмахнулся.
— Ты говоришь так же, как бабушка.
— Муна — мудрая женщина.
— Она слишком многое прощает.
Ава ничего не ответила. Она стояла не шевелясь и продолжала смотреть ему в глаза, словно давая Джареду шанс все изменить, простить и забыть. Но он не проявил такого желания. Ава вздохнула.
— Увидимся на свадьбе, Джаред. — Она вышла из кабинета.
— Не уходи. — Джаред догнал ее и взял за руку.
— Что?
— Останься здесь, со мной.
Джаред не понимал, почему она так отчаянно нужна ему. Просто чем ближе становился час расплаты, тем ближе ему хотелось быть к Аве.
— Зачем? Ведь Лили уехала.
Он поднес ее руку к губам, поцеловал ладонь.
— Останься со мной. Не ради нашей дочери, а ради меня.
Он никогда еще не видел такой борьбы, какая отражалась сейчас в этих прекрасных зеленых глазах. Но он понимал ее.
— Как в добрые старые времена или что-то в этом роде? — спросила Ава с нервным смешком.
— Нет… — Он притянул ее к себе. — Как в новые времена. Я столько раз представлял это себе за последние годы. Ты и я, в этом доме, наедине.
Ава устало вздохнула и безвольно прислонилась к его плечу.
— Я этого хочу…
— Тогда оставайся. — Джаред крепко обнял ее. У нас есть два дня, чтобы стереть из памяти четыре прошлых года. Будем есть, пить, заниматься любовью и разговаривать обо всем на свете.
— Я согласна, — прошептала Ава.
Над собой она видела сильное тело Джареда, его запрокинутую назад голову, крепкую, покрытую потом грудь с рельефными мышцами. Она позволила взгляду спуститься ниже, к тому месту, где их тела соединялись.
Вид был великолепный, захватывающий, еще больше будоражащий кровь.
Ава не хотела, чтобы они торопились, хотела медленно раствориться в жгучем наслаждении, которое нарастало в ней.
Но Джаред придерживался другого мнения.
У Авы вырвался протяжный стон. Она выгнула спину, чувствуя, как нестерпимо болят ее соски, как мышцы, сокращаясь, сжимают Джареда, побуждая разделить с ней наслаждение.
Телефонный звонок резко нарушил тишину.
Джаред оставил его без внимания, страстно целуя шею любимой женщины. Но Ава сочла должным сказать:
— Может быть, это связано с Лили?
Джаред моментально вскочил.
— Действительно. Никак не могу привыкнуть. Он улыбнулся ей и взглянул на определитель номера. — Нет, это всего лишь мой адвокат. Бизнес не смотрит на время.
В одну секунду романтическая, интимная атмосфера улетучилась. Аве захотелось провалиться сквозь землю.
— Понятно.
Джаред навис над ней, опираясь на руки.
— Ава, давай не будем…
— Ты не должен этого делать, — быстро произнесла она.
— Чего я не должен делать?
— Покупать наше ранчо, Джаред.
Нежность в его глазах тут же угасла. Он откинулся на подушки и процедил сквозь зубы:
— Вот как, теперь это уже «наше» ранчо?
Ава тоже села в постели, прикрывая грудь простыней.
— Дело не в отце, не в том, чтобы спасти его.
— А у меня именно такое впечатление.
— Все дело в тебе.
— Я в спасении не нуждаюсь.
Она протянула руку, коснулась его лица.
— Почему бы нам — и тебе, и мне — не оставить прошлое в покое? Разве не лучше радоваться тому, что у нас есть сейчас?
— И что же это такое? — спросил он, изогнув бровь.
Ава молча закусила губу. Она не знала, что у них есть, она знала лишь то, что чувствует, и что если сейчас этого не скажет, то не скажет больше никогда. А потом будет презирать себя за трусость.
— Я люблю тебя, Джаред, и никогда не переставала любить. — Она выпрямилась, вскинула подбородок. — Я совершила несколько ошибок. Я чудовищно солгала. И все же надеюсь, что ты сможешь меня простить.
Его губы сжались в тонкую, злую линию.
— А твой отец? Я что же, и его должен простить?
— А тебе не кажется, что твой гнев направлен немного не туда, куда нужно?
— Нет.
— Да, он вышвырнул вас с земли. Да, он был жутким расистом…
— Был?
— Да, был. — Ава с трудом сглотнула. Выбора у нее не оставалось, но она все-таки надеялась, что поступает правильно: совесть требовала, чтобы она сказала всю правду. — Но я уехала не из-за того, что он меня заставил. Не совсем из-за этого.
Луна заливала комнату белым светом, подчеркивавшим безжалостно жесткую линию губ Джареда.
— Когда отец узнал, что я беременна, — сказала она с колотящимся о ребра сердцем, — он приказал мне уехать в Нью-Йорк. Но я отказывалась.
Его глаза блестели холодно и нетерпеливо.
— Я отказывалась до тех пор, пока…
— Пока что?
— Пока отец не пригрозил, что выбросит тебя и Муну на улицу, если я не уеду. — Она сделала глубокий вдох, понимая, что слова, которые сейчас скажет, могут означать конец всем их отношениям. — Может быть, я не верила в тебя. Может быть, думала, что ты не сможешь позаботиться обо всех нас. Не знаю. Не уверена. Я тогда была в жутком состоянии. Но одно я знаю. Главной причиной моего отъезда явилось желание защитить тех, кого я любила: Муну, еще не рожденного ребенка и тебя.
Ну вот, она и сказала. Сказала все как есть. Теперь ее совесть чиста и обман больше не давит на душу. Аве оставалось только ждать, как Джаред отреагирует на ее слова.
— Ты права, Ава, — сказал он после долгого молчания. Выражение его лица осталось по-прежнему жестким и непреклонным. — Мой гнев действительно оказался нацеленным не туда. Я все время думал, что ты уехала потому, что Бен заставил тебя силой.
— Я хотела прийти к тебе и сказать…
— Что считаешь меня неспособным содержать тебя и нашего ребенка?
Она придвинулась к нему чуть ближе.
— Джаред, ты только начинал свое дело, старался встать на ноги. Я не хотела мешать этому. Не хотела обременять тебя…
— Ты считала нашего ребенка бременем?!
— Нет! Постарайся понять мое состояние. Я так тебя любила. Я хотела, чтобы у вас с Муной была крыша над головой.
— Значит, вещи упакованы, и ты готова ехать?
От этих слов Ава похолодела. Ее любимый смотрел на нее с неприкрытой ненавистью, и ей захотелось броситься к нему и хорошенько встряхнуть, чтобы он наконец понял, что она любит его и поступила так из-за любви.
Сдержав рыдание, готовое вырваться из груди, она прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30