– Только позвольте мне подойти к беседке в вашем саду. И лучше бы удостовериться, что никто меня не видит.
Было что-то привлекательное в этом маленьком человечке, таком слабом на вид, но не боящемся риска, и Эстер почувствовала к нему искреннее уважение.
Они вышли вместе в парк, и она показала ему на беседку.
– Делайте то, что должны, – сказала она. – А я позабочусь, чтобы никто не побеспокоил вас.
Прихрамывая, Фабрицио подошел к стволу секвойи и поднял глаза вверх, где Эмилиано был погружен в чтение.
– Ток-ток, – произнес он условленные слова, которыми начинались их тайные разговоры, – мне надо поговорить с тобой.
– Ток-ток, я сейчас спущусь, – ответил Эмилиано, слез с дерева и встал рядом.
– Пойдем со мной, – позвал Фабрицио, двинувшись впереди него по тропинке, ведущей в беседку.
– Что случилось? – спросил Эмилиано. Лицо его сделалось серьезным и озабоченным.
– Здесь недавно был маэстро Джиларди. Возился с этой доской, – сказал мальчик, показывая именно на то место, где был спрятан чемоданчик монсеньора Бригенти.
Эмилиано огляделся вокруг. Поблизости не было ни единой живой души. Помогая себе складным ножом, с которым никогда не расставался, он отодвинул доску. Чемоданчик по-прежнему лежал на своем месте.
– Все в порядке, – успокоил он Фабрицио.
– Тем лучше, – воскликнул тот с облегченным вздохом.
И все же Эмилиано обеспокоенно спрашивал себя, что делал маэстро Джиларди возле беседки, что он здесь потерял.
Глава 5
Дом нотариуса, старинного друга адвоката Аризи, был небольшим строением с башенками в готическом стиле, окруженным аккуратным садиком. Здесь любили играть дети двух семей, эвакуировавшихся из Милана. В городе остались их отцы, которые еще работали и приезжали в Белладжо лишь на субботу и воскресенье. После ужасных августовских бомбардировок, которые опустошили город, сообщение между Миланом и этим местечком затруднилось, и каждый раз рассказы взрослых во время этих воскресных приездов делались все более драматичными. Они привозили такие известия, которые никогда не публиковались в газетах, по-прежнему заполненных лживой героической трескотней, хотя повсюду царили нищета, террор и разрушение.
Нотариус оставил себе для работы только две комнаты на первом этаже, а Джузеппе Аризи с Анной отвел две комнаты в башне, окна которой выходили на озеро. В свободное время, которого у него теперь было даже слишком много, адвокат занимался своим любимым спортом – рыбной ловлей. А принимая во внимание нехватку продуктов, это было кстати и в отношении пропитания: каждый день на столе появлялись то вкусные окуни, то аппетитная форель. В этот период своей жизни Джузеппе Аризи, известный юрист, гораздо больше ценился как рыбак, чем как адвокат.
Нотариус тоже занимался деятельностью, весьма далекой от его истинной профессии. На токарном станке он вытачивал с необыкновенным искусством шкатулки, чашки и маленькие статуэтки, которые раздаривал затем соседям и друзьям.
По воскресеньям Анна и Джузеппе ходили к мессе в романскую базилику Сан-Джакомо в предместье, а потом прогуливались по прибрежной площади, самой большой в этом городишке, где останавливались рейсовые автобусы, и было несколько кафе.
Они привыкли друг к другу и без особых усилий поддерживали свои отношения в прочном равновесии между теплой дружбой и любовной привязанностью. Оба они открыли для себя ценность таких отношений и дорожили ими. Джузеппе нашел в ней умную и нежную подругу, а Анна получила в его лице верного друга, заботливого и уважающего ее взгляды и интересы. Они жили вместе всего несколько месяцев, но казалось, знали друг друга всегда.
Однажды вечером, вернувшись с озера с полной корзиной форели, Джузеппе вынул из кармана коричневый бархатный футляр, в котором было золотое кольцо с гранатами. Анна взяла рыбу, тут же решив устроить ужин на несколько человек, а на кольцо посмотрела с растерянностью.
– Это зачем? – Она вопросительно подняла брови.
– Затем, что оно блестит, как твои глаза. Затем, что оно такое же золотое, как твое сердце.
Анна взяла кольцо и приблизилась к окну, чтобы полюбоваться им. Это было недорогое и скромное колечко, совсем непохожее на те, которыми ее одаривал Эдисон.
– А что это означает? – поколебавшись, спросила она.
– Любовь, – ответил Джузеппе, устремив на нее свои добрые глаза. – И предложение руки и сердца.
Взволнованная, Анна обняла его, чтобы он не видел, что глаза ее полны слез.
– Подождем, пока кончится эта ужасная война, – сказала она. – А потом поженимся.
Джузеппе нервно провел рукой по волосам.
– Но почему не сейчас? – возразил он.
– Потому что я хочу красивого праздника. Я хочу белое платье, фату и множество радостных лиц вокруг. А сейчас людям не до этого.
– Я люблю тебя, Анна, хотя, может быть, ты заслуживаешь чего-то большего и лучшего в жизни.
– Об этом позволь судить мне, – тихо сказала она.
Он нежно поцеловал ее в губы.
– Мы должны отпраздновать нашу помолвку. Давай пригласим друзей на ужин, – предложила она.
– Отличная идея, – согласился Джузеппе.
Анна пожарила форель и сварила большую кастрюлю картошки. Предупредила нотариуса и всех остальных в доме, что ужин будет в саду, и все с энтузиазмом встретили это. Дети набрали на лугу кресс-салата, чтобы сдобрить картошку, а на столе, словно по волшебству, появился красивый сервиз. Нотариус открыл пару бутылок вина, которое берег для особых случаев. Женщинам удалось даже соорудить десерт из хлеба с молоком и изюмом.
Праздник удался на славу.
Поздним вечером, распрощавшись с друзьями, Джузеппе и Анна продолжали болтать, лежа на большой старинной кровати из ореха.
– Ты так представляла себе свою помолвку? – спросил он.
– Ты знаешь, я никогда об этом не думала, – призналась Анна. – Я всегда мечтала о других вещах. Я жаждала успеха, славы, хотела, чтобы между мной и нищетой пролегла пропасть.
– Ты хотела чудес, – прервал ее Джузеппе.
– Я мечтала о страстных увлечениях, – улыбнулась она. – Мне нравилось делать красивые прически, носить туалеты от лучших модельеров, ездить в роскошных автомобилях, встречаться с людьми, которые казались мне исключительными, но которые, как я сейчас понимаю, исключительными не были.
– Зачем эти грустные признания? – мягко сказал Джузеппе.
– Чтобы ты понял меня.
Влажный ветер с озера влетел в окно и принес далекие глухие раскаты.
– Что это, гром или бомбардировка? – встревожилась Анна.
– Будем надеяться, что гроза, – успокоил ее Джузеппе.
– Но по мере того, как эти устремления становились реальностью, энтузиазм мой ослабевал, – продолжала она. – Все эти вещи, которых я жаждала, на деле оказались не так хороши. Мне приходилось отказываться ради них от себя, и наконец я решила, что все, достаточно, что я могу обойтись и без них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95