Сейчас Маргарет могла признаться себе — любовные интрижки были совершенно неинтересны для нее. Понятное дело, они случались, но партнеры по сексу, оказавшиеся в ее постели, не оставляли о себе никаких серьезных воспоминаний. Что ж, пору интрижек она справедливо считала порой разочарований. Хуже всего было иметь дело с женатыми мужчинами, которые вечно смотрели на часы, чтобы подгадать к ужину, приготовленному заботливой женушкой, а в постели постоянно рассказывали о своих домашних проблемах. Господи, лежа в объятиях очередного женатого ухажера, она все время ощущала себя членом того или иного семейства...
— Тетя Маргарет!
Она вздрогнула и поняла, что воспоминания унесли ее слишком далеко. Автомобиль въезжал в огромные металлические ворота, вделанные в не менее грандиозную ограду.
— Прости, дорогой, я, кажется, задремала! — смущенно пробормотала она. — Что ты говоришь?
Но Рикардо уже повернулся к матери. Что интересно, вместо высокого чистого детского голоса Маргарет услышала глубокий голос Федерико.
— Парнишке любопытно, как это ворота открылись сами собой.
Спасибо за комментарий, зло подумала она. Без этого типа теперь и вздохнуть спокойно нельзя.
Поль обернулся и продемонстрировал Рикардо инфракрасный пульт управления воротами. Те послушно открылись и закрылись, и автомобиль двинулся дальше, уже по усадьбе Бокерия.
Маргарет обратила внимание — помимо своей воли — на глаза Федерико. Они были совершенно черными, от серого цвета в них ничего не оставалось. Человек — хамелеон! Нет никакого сомнения, вся его натура такая же загадочная, как и внешность. Конечно, она знает, есть на свете порода мужчин, обожающих создавать атмосферу тайны.
Автомобиль спокойно катил мимо клумб с роскошными цветами, аллея кипарисов была просто потрясающа. Чтобы показать свою уверенность, а отнюдь не из любопытства, Маргарет спросила:
— Должно быть, это необыкновенно — существовать среди такой красоты. Ваши родители всегда жили здесь?
— Все последние тридцать два года, — ответил Федерико. — А я появился на свет через двенадцать месяцев после их свадьбы.
Ему тридцать один год, мгновенно подсчитала Маргарет. Однако выглядит он куда старше.
Внезапно раздался голос Карен. Чуть ли не с благоговейным страхом она произнесла, схватив сестру за руку:
— С ума сойти, банановые деревья!
Автомобиль двигался по настоящему ботаническому саду, можно сказать, по растительному раю. С каждым поворотом дорога становилась более живописной.
Шины шелестели по камешкам, справа и слева открывались изумительные картины, исполненные живыми красками. Тысячи цветов, сотни кустарников на фоне серебристых олив, прорезные листья пальм, выглядели фантастической гравировкой на фоне пронзительно голубого неба. Глаз было не оторвать от такого великолепия!
Автомобиль преодолел еще один поворот, показался прекрасный огромный дом с белоснежными стенами под темно-красной крышей, окруженный со всех сторон террасой. Решетки террасы и многочисленных балкончиков были истинным произведением кузнечного искусства. Огромное количество цветов украшало дом: они вились по стенам, росли в жардиньерках, сияли, словно разлитая радуга, на клумбах около дома.
— Вот это да! — Рикардо вытаращил глаза при виде открывшейся картины и с детской непосредственностью восторженно спросил:
— Дядя Федерико, мои дедушка и бабушка — богачи?
— Рикардо! — резко одернула сына Карен, красная, как черепичная крыша на доме. — Разве можно спрашивать о таких вещах, дорогой?
— Почему нельзя? — искренне удивился Рикардо.
— Потому что невежливо!
Вежливо или нет, но мальчик трезво оценил действительность, подумала Маргарет с безразличием.
Неподалеку от дома, она видела, находились теннисные корты. Федерико хвалился Рикардо огромным бассейном. Ничего не скажешь, Бокерия — люди весьма состоятельные. Маргарет всегда думала, что покойный зять Мануэль хорошо устроился со своим ресторанным бизнесом и домашнее гнездышко свил для Карен славное — уютный домик в центре Орхуса стоил немалых денег. Но испанские апартаменты Бокерия... Это было что-то! Почему же Мануэль никогда не упоминал о сказочно богатых родителях?
Карен, похоже, переживала те же ощущения, в ее голове носились те же мысли, что и у сестры. Она повернулась к Федерико и сказала:
— Мануэль никогда не рассказывал о своей семье. Вы, конечно, сами догадались об этом, заметив наше потрясение. Так что простите нам излишние восторги.
Федерико промолчал.
По его лицу было видно — он принимает решение. Затем, обратился одновременно к обеим сестрам:
— Понимаю, Карен. Но прошу — не показывайте своего неведения моей матери. Мы с отцом другого от Мануэля и не ждали, но мама — ей будет горько узнать, что сын никогда не вспоминал и не говорил о ней ни жене, ни ребенку. Вам понятна моя просьба?
— Да, да, конечно! — ответила Карен.
Федерико вопросительно взглянул на Маргарет. Принимает ли она такую условность в отношении его семьи?
Принимает ли?.. В жизни этой семьи ничего понятного и вразумительного Маргарет для себя не находила, и тем не менее она была здесь с Карен и Рикардо. Если родители окажутся такими же, как и их заносчивый отпрыск Федерико, надо будет срочно думать о билете на обратный рейс, а никак не о паре недель под солнышком. Неужели они с сестрой прибыли в змеиное гнездо? Автомобиль остановился у подножия широкой каменной лестницы, ведущей к дверям дома. Федерико помог женщинам покинуть автомобиль. И вновь прикосновение горячей жесткой ладони взволновало Маргарет. На мгновение она оказалась стоящей рядом с этим типом, настолько рядом, что почувствовала жаркую волну, идущую от его крупной фигуры. Возбуждающе пахло терпким лосьоном от его свежевыбритых щек. Она сама себе не верила, неужели подобные мелочи могут ее трогать?
Двери дома открылись, на пороге появились хозяева — родители покойного Мануэля и его брата. Было видно, что пожилая пара старалась не показывать своего волнения.
— Вот дедушка и бабушка, Рикардо, — сказал тихо Федерико, тронув племянника за плечо. — Бери-ка маму за руку и пойди поприветствуй их.
Карен в растерянности повернулась к Магги. Но та успокоила сестру.
— Да, да, представь Рикардо дедушке и бабушке. Я рядом, не переживай.
Она подбадривающе улыбнулась. Карен, поборов внутренние колебания, сделала так, как советовали ей Федерико и Маргарет: стала подниматься по лестнице, ведя сына за руку. Легкие тени скользили за ними по мраморным ступеням.
От внимания Федерико не укрылся короткий диалог между сестрами. Когда Карен и Рикардо отошли настолько, что тихий разговор не мог быть ими услышан, тот, не поворачиваясь к Маргарет, едва шепнул ей:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40