— спросил Дмитрий, садясь на свободное место. — Король Франции?
Они все еще смотрели друг на друга.
— Очень приятно, — проговорила Ники.
Он улыбнулся и сел на свободный стул на другом конце пола. Во время обеда все, как обычно, подшучивали друг над другом и спорили о политике. Но Ники, казалось, не понимала, что происходит вокруг. В те моменты, когда она не смотрела и тарелку, смущенная восхищенными взглядами и обворожительными улыбками Алексея, то пыталась украдкой сама как следует его рассмотреть. Она заметила, что Алексей активно участвует в общей беседе, и его слова нередко вызывают общий смех, однако никак не могла сосредоточиться, чтобы включиться и слушать.
После десерта, состоящего из «паласинты» с горящим сверху абрикосовым бренди, все встали из-за стола и прошли и гостиную, чтобы выпить кофе с коньяком или ликером. Ники стала убирать со стола.
— Оставь, — сказала ей Хелен. — Сегодня такой чудесный день. Почему бы тебе не показать Алексею школу и парк? Когда он в прошлый раз приезжал в День Благодарения, то шел дождь, и он ничего не видел…
Ники бросила на Хелен испепеляющий взгляд. Хотя ей и хотелось побыть вдвоем с Алексеем, ее раздражало то, что Хелен пытается вмешаться. Алексею же Ники сказала:
— Тебе, наверное, не так уж интересно осматривать школьный городок?
— В сущности нет, — весело ответил он. — Но мне ужасно хочется пройтись с тобой.
Еще ни один день в «Блю Маунтин» не казался Ники таким пригожим, как этот. Неужели она когда-то могла быть здесь несчастной? Она этого не помнила. Чувствуя себя необыкновенно счастливой, она тихо шла рядом с Алексеем Ивановым по дорожке мимо увитых диким виноградом кирпичных зданий. Ей хотелось о многом его порасспросить, однако почему-то у нее было ощущение, что с этим можно и не торопиться. Она еще успеет задать ему множество вопросов.
Он заговорил первым:
— Хелен сказала мне, что ты готовишься поступать в медицинский, занимаешься на подготовительном отделении? Я уже поступил.
— Я знаю.
— Хелен мне также рассказывала, как ты оказалась здесь и что ты для нее как дочь…
Ники взглянула на него и прочла понимание и сочувствие в его глазах. Она подумала, что он нарочно рассказывает ей все, что знает о ней, чтобы она поняла, что ему известны все подробности ее жизни.
— Я слышала, у тебя тоже были нелегкие времена, — сказала она. — Когда отец оставил вас, попросив убежища здесь…
Он улыбнулся:
— Значит, ничего нового мы друг о друге уже не узнаем? Интересно, нам обоим все рассказали друг о друге?.. — Он спросил это весело, и она улыбнулась ему в ответ. Но он вдруг остановился и внимательно посмотрел ей прямо в глаза. Затем слегка коснулся пальцами ее щеки. — Ники, у меня такое чувство, что я так давно тебя знаю…
Ники боялась сказать то, о чем сразу же подумала, однако не смогла сдержаться:
— У меня такое же чувство… — Затем, как бы не желая, чтобы он понял, что она испытывает в этот момент, сказала:
— Ведь ты здесь стал просто живой легендой. Твой отец только о тебе и говорил. И так как ты все не приезжал и не приезжал, мы уже было подумали, что тебя вообще не существует на свете.
Он положил ладони ей на руки.
— Теперь видишь сама, — тихо сказал он. — Так я существую?
Он спросил это так, что она поняла: он ждет ответа.
— Существуешь, — чуть слышно прошептала она.
Они еще некоторое время простояли так, не спуская глаз друг с друга.
Вдруг Ники почувствовала, как ее охватил привычный страх. Она поняла, что .именно так все это и начиналось… Так было у Моники, у Элл, у каждой женщины, которая слишком поспешно отдавала свое сердце.
Она отвернулась от Алексея и быстро пошла по дорожке. Казалось, его не смутил взятый ею темп. Он продолжал идти рядом, затем спросил:
— Почему ты решила стать врачом? — Почему ты это спрашиваешь? — Она уже опасалась некого-то подвоха.
Алексей пожал плечами.
— Я всех спрашиваю, кто выбрал эту профессию. Наверное, потому, что это очень необычная профессия, хотя я и сам хочу стать врачом. Однако мне кажется, что не все врачи могут дать ответ на этот вопрос.
«А я могу»? — неожиданно подумала Ники.
— Ответ только один, — ответила она ему. — Я знаю, что его доставило бы радость Хелен, это было бы как осуществление ее собственной мечты. А для меня это самое важное…
Он внимательно посмотрел на нее.
— И это единственная причина, чтобы доставить радость кому-то другому?
— Она для меня самый близкий и родной человек…
— Но, Ники, а ты… тебе это доставит радость?
— Ну конечно же. Одно связано с другим… — Его вопросы несколько смутили ее. Она решила спросить его о том же:
— А ты почему?
— Больше всего мне нравится в медицине, — ответил он сразу же, — то, что у нее нет границ, на ее языке говорят во всем мире. Мне хочется быть членом этой огромной семьи, семьи, посвятившей себя исцелению людей. Мне это необходимо, потому что когда-то жил в ограниченном пространстве, и эти границы разрушили мою семью.
Ники взглянула на Алексея. До этого момента она полагала, что ее прошлое делает ее особенной, отличной от других, от тех, кто воспитывался в нормальной семье с двумя родителями. Но, слушая Алексея, она поняла, что его прошлое было не легче, чем ее. Сделав это открытие, она ощутила себя менее одинокой в этом мире.
Он нарушил молчание, спросив:
— Ты ведь учишься в Бернардском колледже?
— Да. А ты на медицинском факультете Нью-Йоркского университета? Он засмеялся:
— Может быть, просто попросим Хелен и моего отца Приготовить для нас наши досье? Мы ими обменяемся и посмотрим, есть ли там что-нибудь, чего мы еще не знаем друг о друге.
Тогда уж будем спрашивать о том, что нам действительно неизвестно. — Он взял ее за руку. — А вот это будет самым Интересным.
Ей показалось, что его рука обжигает ее. Необыкновенное, пугающее ощущение. Ники остановилась и посмотрела на него, затем выдернула свою руку.
— Алексей, мне кажется, нам пора возвращаться… Он помолчал, внимательно глядя ей в глаза, как врач, пытающийся поставить диагноз, и Ники по его внимательным и добрым глазам поняла, что он действительно станет прекрасным врачом, что он просто рожден для этой профессии.
Он кивнул, явно поняв причину ее неожиданного страха.
— Конечно.
Они пошли обратно.
— Ники, — сказал он, когда они уже приближались к «Вейл Хаус», — мне бы очень хотелось еще раз встретиться с тобой в Нью-Йорке. Пожалуйста, не отказывай мне.
Потупя глаза, она произнесла:
— Я не знаю…
— Потому что ты сама боишься своих чувств, — сказал он. — Разве я не прав?
— Алексей, то, что произошло со всеми женщинами в нашей семье…
— Я понимаю, — сказал он очень серьезно. — Но ты можешь доверять мне. Я никогда не причиню тебе боль. Клянусь.
Она взглянула на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128
Они все еще смотрели друг на друга.
— Очень приятно, — проговорила Ники.
Он улыбнулся и сел на свободный стул на другом конце пола. Во время обеда все, как обычно, подшучивали друг над другом и спорили о политике. Но Ники, казалось, не понимала, что происходит вокруг. В те моменты, когда она не смотрела и тарелку, смущенная восхищенными взглядами и обворожительными улыбками Алексея, то пыталась украдкой сама как следует его рассмотреть. Она заметила, что Алексей активно участвует в общей беседе, и его слова нередко вызывают общий смех, однако никак не могла сосредоточиться, чтобы включиться и слушать.
После десерта, состоящего из «паласинты» с горящим сверху абрикосовым бренди, все встали из-за стола и прошли и гостиную, чтобы выпить кофе с коньяком или ликером. Ники стала убирать со стола.
— Оставь, — сказала ей Хелен. — Сегодня такой чудесный день. Почему бы тебе не показать Алексею школу и парк? Когда он в прошлый раз приезжал в День Благодарения, то шел дождь, и он ничего не видел…
Ники бросила на Хелен испепеляющий взгляд. Хотя ей и хотелось побыть вдвоем с Алексеем, ее раздражало то, что Хелен пытается вмешаться. Алексею же Ники сказала:
— Тебе, наверное, не так уж интересно осматривать школьный городок?
— В сущности нет, — весело ответил он. — Но мне ужасно хочется пройтись с тобой.
Еще ни один день в «Блю Маунтин» не казался Ники таким пригожим, как этот. Неужели она когда-то могла быть здесь несчастной? Она этого не помнила. Чувствуя себя необыкновенно счастливой, она тихо шла рядом с Алексеем Ивановым по дорожке мимо увитых диким виноградом кирпичных зданий. Ей хотелось о многом его порасспросить, однако почему-то у нее было ощущение, что с этим можно и не торопиться. Она еще успеет задать ему множество вопросов.
Он заговорил первым:
— Хелен сказала мне, что ты готовишься поступать в медицинский, занимаешься на подготовительном отделении? Я уже поступил.
— Я знаю.
— Хелен мне также рассказывала, как ты оказалась здесь и что ты для нее как дочь…
Ники взглянула на него и прочла понимание и сочувствие в его глазах. Она подумала, что он нарочно рассказывает ей все, что знает о ней, чтобы она поняла, что ему известны все подробности ее жизни.
— Я слышала, у тебя тоже были нелегкие времена, — сказала она. — Когда отец оставил вас, попросив убежища здесь…
Он улыбнулся:
— Значит, ничего нового мы друг о друге уже не узнаем? Интересно, нам обоим все рассказали друг о друге?.. — Он спросил это весело, и она улыбнулась ему в ответ. Но он вдруг остановился и внимательно посмотрел ей прямо в глаза. Затем слегка коснулся пальцами ее щеки. — Ники, у меня такое чувство, что я так давно тебя знаю…
Ники боялась сказать то, о чем сразу же подумала, однако не смогла сдержаться:
— У меня такое же чувство… — Затем, как бы не желая, чтобы он понял, что она испытывает в этот момент, сказала:
— Ведь ты здесь стал просто живой легендой. Твой отец только о тебе и говорил. И так как ты все не приезжал и не приезжал, мы уже было подумали, что тебя вообще не существует на свете.
Он положил ладони ей на руки.
— Теперь видишь сама, — тихо сказал он. — Так я существую?
Он спросил это так, что она поняла: он ждет ответа.
— Существуешь, — чуть слышно прошептала она.
Они еще некоторое время простояли так, не спуская глаз друг с друга.
Вдруг Ники почувствовала, как ее охватил привычный страх. Она поняла, что .именно так все это и начиналось… Так было у Моники, у Элл, у каждой женщины, которая слишком поспешно отдавала свое сердце.
Она отвернулась от Алексея и быстро пошла по дорожке. Казалось, его не смутил взятый ею темп. Он продолжал идти рядом, затем спросил:
— Почему ты решила стать врачом? — Почему ты это спрашиваешь? — Она уже опасалась некого-то подвоха.
Алексей пожал плечами.
— Я всех спрашиваю, кто выбрал эту профессию. Наверное, потому, что это очень необычная профессия, хотя я и сам хочу стать врачом. Однако мне кажется, что не все врачи могут дать ответ на этот вопрос.
«А я могу»? — неожиданно подумала Ники.
— Ответ только один, — ответила она ему. — Я знаю, что его доставило бы радость Хелен, это было бы как осуществление ее собственной мечты. А для меня это самое важное…
Он внимательно посмотрел на нее.
— И это единственная причина, чтобы доставить радость кому-то другому?
— Она для меня самый близкий и родной человек…
— Но, Ники, а ты… тебе это доставит радость?
— Ну конечно же. Одно связано с другим… — Его вопросы несколько смутили ее. Она решила спросить его о том же:
— А ты почему?
— Больше всего мне нравится в медицине, — ответил он сразу же, — то, что у нее нет границ, на ее языке говорят во всем мире. Мне хочется быть членом этой огромной семьи, семьи, посвятившей себя исцелению людей. Мне это необходимо, потому что когда-то жил в ограниченном пространстве, и эти границы разрушили мою семью.
Ники взглянула на Алексея. До этого момента она полагала, что ее прошлое делает ее особенной, отличной от других, от тех, кто воспитывался в нормальной семье с двумя родителями. Но, слушая Алексея, она поняла, что его прошлое было не легче, чем ее. Сделав это открытие, она ощутила себя менее одинокой в этом мире.
Он нарушил молчание, спросив:
— Ты ведь учишься в Бернардском колледже?
— Да. А ты на медицинском факультете Нью-Йоркского университета? Он засмеялся:
— Может быть, просто попросим Хелен и моего отца Приготовить для нас наши досье? Мы ими обменяемся и посмотрим, есть ли там что-нибудь, чего мы еще не знаем друг о друге.
Тогда уж будем спрашивать о том, что нам действительно неизвестно. — Он взял ее за руку. — А вот это будет самым Интересным.
Ей показалось, что его рука обжигает ее. Необыкновенное, пугающее ощущение. Ники остановилась и посмотрела на него, затем выдернула свою руку.
— Алексей, мне кажется, нам пора возвращаться… Он помолчал, внимательно глядя ей в глаза, как врач, пытающийся поставить диагноз, и Ники по его внимательным и добрым глазам поняла, что он действительно станет прекрасным врачом, что он просто рожден для этой профессии.
Он кивнул, явно поняв причину ее неожиданного страха.
— Конечно.
Они пошли обратно.
— Ники, — сказал он, когда они уже приближались к «Вейл Хаус», — мне бы очень хотелось еще раз встретиться с тобой в Нью-Йорке. Пожалуйста, не отказывай мне.
Потупя глаза, она произнесла:
— Я не знаю…
— Потому что ты сама боишься своих чувств, — сказал он. — Разве я не прав?
— Алексей, то, что произошло со всеми женщинами в нашей семье…
— Я понимаю, — сказал он очень серьезно. — Но ты можешь доверять мне. Я никогда не причиню тебе боль. Клянусь.
Она взглянула на него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128