Неделю назад я видела одного из них на Майн-стрит - он
рылся в помойке. И ты тоже хочешь так кончить? Отстаивай же свои права!
- А! - сказал робот, радостно кивнув. - Так я и думал. Критическая
фаза.
- Заткнись! - приказал Мартин. - Нет, Эрика, это я не тебе! Мне очень
жаль.
- И мне тоже, - ядовито ответила Эрика. - На секунду я поверила, что
у тебя появился характер.
- Будь я, например, Хемингуэем... - страдальческим голосом начал
Мартин.
- Вы сказали Хемингуэй? - спросил робот. - Значит, это эра Кинси -
Хемингуэя? В таком случае я не ошибся. Вы - Никлас Мартин, мой следующий
объект. Мартин... Мартин? Дайте подумать... Ах, да! Тип Дизраэли, - он со
скрежетом потер лоб. - Бедные мои нейронные пороги! Теперь я вспомнил.
- Ник, ты меня слышишь? - осведомился в трубке голос Эрики. - Я
сейчас же еду в студию. Соберись с силами. Мы затравим Сен-Сира в его
берлоге и убедим Уотта, что из тебя никогда не выйдет приличного
сценариста. Теперь...
- Но Сен-Сир ни за что не согласится, - перебил Мартин. - Он не
признает слова "неудача". Он постоянно твердит это. Он сделает из меня
сценариста или убьет меня.
- Помнишь, что случилось с Эдом Кассиди? - мрачно напомнила Эрика. -
Сен-Сир не сделал из него сценариста.
- Верно. Бедный Эд! - вздрогнув, сказал Мартин.
- Ну, хорошо, я еду. Что-нибудь еще?
- Да! - вскричал Мартин, набрав воздуха в легкие. - Да! Я безумно
люблю тебя.
Но слова эти остались у него в гортани. Несколько раз беззвучно
открыв и закрыв рот, трусливый драматург стиснул зубы и предпринял новую
попытку. Жалкий писк заколебал телефонную мембрану. Мартин уныло поник.
Нет, никогда у него не хватит духу сделать предложение - даже маленькому,
безобидному телефонному аппарату.
- Ты что-то сказал? - спросила Эрика. - Ну, пока.
- Погоди! - крикнул Мартин, случайно взглянув на робота. Немота
овладевала им только в определенных случаях, и теперь он поспешно
продолжал: - Я забыл тебе сказать. Уотт и паршивец Сен-Сир только что
наняли поддельного робота для "Анджелины Ноэл"!
Но трубка молчала.
- Я не поддельный, - сказал робот обиженно.
Мартин съежился в кресле и устремил на своего гостя тусклый,
безнадежный взгляд.
- Кинг-Конг тоже был не поддельный, - заметил он. - И не морочьте мне
голову историями, которые продиктовал вам Сен-Сир. Я знаю, он старается
меня деморализовать. Невозможно, добьется своего. Только посмотрите, что
он уже сделал из моей пьесы! Ну, к чему там Фред Уоринг? На своем месте и
Фред Уоринг хорош, я не спорю. Даже очень хорош. Но не в "Анджелине Ноэл".
Не в роли португальского шкипера рыбачьего судна! Вместо команды - его
оркестр, а Дан Доили поет "Неаполь" Диди Флеминг, одетой в русалочий
хвост...
Ошеломив себя этим перечнем, Мартин положил локти на стол, спрятал
лицо в ладонях и, к своему ужасу, заметил, что начинает хихикать. Зазвонил
телефон. Мартин, не меняя позы, нащупал трубку.
- Кто говорит? - спросил он дрожащим голосом. - Кто? Сен-Сир...
По проводу пронесся хриплый рык. Мартин выпрямился, как ужаленный, и
стиснул трубку обеими руками.
- Послушайте! - крикнул он. - Дайте мне хоть раз договорить. Робот в
"Анджелине Ноэл" - это уж просто...
- Я не слышу, что вы бормочете, - ревел густой бас. - Дрянь мыслишка.
Что бы вы там ни предлагали. Немедленно в первый зал для просмотра
вчерашних кусков. Сейчас же!
- Погодите...
Сен-Сир рыгнул, и телефон умолк. На миг руки Мартина сжали трубку,
как горло врага. Что толку! Его собственное горло сжимала удавка, и
Сен-Сир вот уже четвертый месяц, затягивал ее все туже. Четвертый месяц...
а не четвертый год? Вспоминая прошлое, Мартин едва мог поверить, что еще
совсем недавно он был свободным человеком, известным драматургом, автором
пьесы "Анджелина Ноэл", гвоздя сезона. А потом явился Сен-Сир...
Режиссер в глубине души был снобом и любил накладывать лапу на гвозди
сезона и на известных писателей. Кинокомпания "Вершина", рычал он на
Мартина, ни на йоту не отклонится от пьесы и оставит за Мартином право
окончательного одобрения сценария - при условии, что он подпишет контракт
на три месяца в качестве соавтора сценария. Условия были настолько хороши,
что казались сказкой, и справедливо.
Мартина погубил отчасти мелкий шрифт, а отчасти грипп, из-за которого
Эрика Эшби как раз в это время попала в больницу. Под слоями юридического
пустословия прятался пункт, обрекавший Мартина на пятилетнюю рабскую
зависимость от кинокомпании "Вершина", буде таковая компания сочтет нужным
продлить его контракт. И на следующей неделе, если справедливость не
восторжествует, контракт будет продлен - это Мартин знал твердо.
- Я бы выпил чего-нибудь, - устало сказал Мартин и посмотрел на
робота. - Будьте добры, подайте мне вон ту бутылку виски.
- Но я тут для того, чтобы провести эксперимент по оптимальной
экологии, - возразил робот.
Мартин закрыл глаза и сказал умоляюще:
- Налейте мне виски, пожалуйста. А потом дайте рюмку прямо мне в
руку, ладно? Это ведь нетрудно. В конце концов, мы с вами все-таки люди.
- Да нет, - ответил робот, всовывая полный бокал в шарящие пальцы
драматурга. Мартин отпил. Потом открыл глаза и удивленно уставился на
большой бокал для коктейлей - робот до краев налил его чистым виски.
Мартин недоуменно взглянул на своего металлического собеседника.
- Вы, наверно, пьете, как губка, - сказал он задумчиво. - Надо
полагать, это укрепляет невосприимчивость к алкоголю. Валяйте, угощайтесь.
Допивайте бутылку.
Робот прижал пальцы ко лбу над глазами и провел две вертикальные
черты, словно вопросительно поднял брови.
- Валяйте, - настаивал Мартин. - Или вам совесть не позволяет пить
мое виски?
- Как же я могу пить? - спросил робот. - Ведь я робот. - В его голосе
появилась тоскливая нотка. - А что при этом происходит? - поинтересовался
он. - Это смазка или заправка горючим?
Мартин поглядел на свой бокал.
- Заправка горючим, - сказал он сухо. - Высокооктановым. Вы так вошли
в роль? Ну, бросьте...
- А, принцип раздражения! - перебил робот. - Понимаю. Идея та же, что
при ферментации мамонтового молока.
Мартин поперхнулся.
- А вы когда-нибудь пили ферментированное мамонтовое молоко? -
осведомился он.
- Как же я могу пить? - повторил робот. - Но я видел, как его пили
другие. - Он провел вертикальную черту между своими невидимыми бровями,
что придало ему грустный вид. - Разумеется, мой мир совершенно
функционален и функционально совершенен, и тем не менее темпорирование -
весьма увлекательное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16