Он разделял нечеловеческое горе этого потомка могущественной расы, чье имя человечество никогда не узнает, чья красота была слишком ослепительна для человеческих глаз, а жуткая, неземная фация вселяла ужас в души людей. Умирая, Чужой унесся подземными тропами обратно в цитадель, воздвигнутую его великими сородичами на чужой планете. Алан видел, как он уходит. Он видел величественные асимметричные очертания цитадели на фоне огромной луны: непроницаемые, загадочные, впитывающие бледный свет.
Цитадель не имела входа. Но Чужой вошел в нее – и на короткое мгновение, вслед за исчезающей нитью памяти, Алан тоже побывал там.
Давным-давно он гадал, какие огромные залы и длинные сводчатые коридоры могут находиться внутри. Теперь он знал. Там не было ни залов, ни коридоров. Цитадель представляла собой сплошную плотную массу от одной стены до другой, насколько позволяли возможности человеческого восприятия.
Чужой направился сквозь нее по маршруту, известному лишь ему одному. Он пролетал мимо мемориалов своей безымянной расы, правившей и сгинувшей здесь; мимо гробниц тех, кто пришел на Землю после него и умер до его пробуждения. В одном коротком странствии – квинтэссенции своей печали, одиночества и утраты – Чужой обозрел историю, неведомую человечеству, и навсегда попрощался со своими славными предшественниками.
Там, в недоступном сердце цитадели, окончилось его странное существование…
– Проснись, парень! – бормотал чей-то голос, знакомый по давно минувшей эпохе.
Алан открыл глаза. Его окружали сияющие стены, в лицо бил могучий свет Источника. Но на пляшущей поверхности светоносной короны больше не было тени. Флэнд исчез.
Должно быть, он видел все это во сне, подумал Алан. Этого не могло быть на самом деле. Он поднял голову и посмотрел на морщинистое кирпично-красное лицо пожилого шотландца, словно пытаясь найти поддержку и утешение.
Сэр Колин улыбнулся.
– Мы победили, парень, – хрипло произнес он. – Мы сделали это! Хотя на какое-то мгновение мне показалось… ладно, теперь это не важно. Я видел, как он уходит… – Его голос понизился до шепота. – Но черт меня побери, если я знаю, почему это случилось!
Тонкий, мелодичный звон заставил Алана обернуться. То, что он увидел за выходом из тоннеля, потрясло его больше всего остального.
Грохот падения башни Флэнда вызвал отголоски по всему городу. Одно за другим хрупкие строения начинали вибрировать. То здесь, то там, далеко и близко – парящие купола и бульвары входили в резонанс, затем взрывались под аккомпанемент нежных, почти музыкальных аккордов и дождем осыпались вниз, пробуждая новые отголоски и навлекая гибель на новые башни и мосты.
Впервые со дня основания Каркасиллы звук вошел в ее пределы как вестник грядущего рока. Алан прислушивался к хрупким, звенящим аккордам рушащихся зданий. Он думал об Эвайе. Он знал, что победил – и возможно, уже сейчас настоящая Эвайя приближается к нему по Тропе Богов. Жизнь снова сияет в ее чертах, прекрасных и изысканных, как у резной статуэтки из слоновой кости, тонкие волосы волнами плывут за нею в сумрачном воздухе.
Эвайя возвращается в разрушенную Каркасиллу.
Да, он победил. И проиграл. Человечество получило свой шанс. Источник фонтана, наделявшего жителей Каркасиллы бессмертием, отправится на Венеру в ожидающем взлета корабле. Сэр Колин полетит туда. И Карен, и терази. Там снова будет зеленый мир, красочный и благоуханный, сверкающий росой и переливающийся радугами.
Но он никогда не увидит этого мира. Он будет ждать Эвайю, которая не уйдет отсюда. А потом он будет ждать вместе с нею здесь, на руинах Каркасиллы, пока сияние умирающего фонтана не померкнет и над Землей навеки не сомкнется тьма.
Сэр Колин задумчиво покусал кончик своей необыкновенной самодельной ручки. Потом он обмакнул перо в чернила – сок, выжатый из ягод, никогда не произраставших на Земле, – и продолжил работу.
«…поэтому мы оставили их там, – написал он. – Путешествие было очень долгим; я уже стар и сомневаюсь, что когда-нибудь узнаю об их судьбе. Но я знаю Алана Дрейка и знаю, что с ним произошло. По крайней мере, частично – о его долгой схватке с Чужим, на самом деле длившейся лишь несколько мгновений, пока я выпустил пять пуль из пистолета, одну за другой. Он рассказал мне о Флэнде, открывшем яркие двери в его сознании, наделившем его светом негасимого Источника.
Этот свет сделал Флэнда полубогом. Алан Дрейк никогда не претендовал на подобную роль, зато он обладал изрядной долей обычного здравомыслия. И я полагаю, этого достаточно. Несмотря ни на что, я свято верю, что человечество все еще живет на Старой Земле.
Если какой-нибудь человек и может сохранить его, то это Алан Дрейк. Я оставляю эти записи для нового поколения терази, для их детей и внуков.
Когда-нибудь, как-нибудь – клянусь вам! – голоса ваших земных родичей зазвучат на Венере. И эти голоса произнесут имя Дрейка.
То, что мы оставили для них, будет легендой к тому времени, когда ваше поколение прочтет эти записи. Вы услышите о сияющей комнате, откуда мы взяли Источник; камни продолжали светиться и после того, как он исчез. Он так долго питал своей энергией эти стены, что она живет в них, и надеюсь, будет жить еще достаточно долго.
Достаточно долго, чтобы привести в действие механизмы, которые понадобятся людям. Хрупкие каркасиллианцы сложены гораздо крепче, чем можно предположить с первого взгляда. Алан бы не рассказал мне о стальной, упругой силе тела Эвайи, которое он держал в своих объятиях, если бы не понимал, каким важным будет это знание для будущего человечества на Старой Земле.
Итак, мы знаем, что каркасиллианцы сильны. Мы знаем, что они имеют ограниченный запас энергии, чтобы завести механизмы, оставленные в пещерах терази. Мы знаем и еще кое-что, хотя в то время мы слишком торопились, чтобы подумать об этом. На Старой Земле существует другой источник энергии: мощнейшая приливная волна, огибающая планету следом за Луной по огромной расщелине в ложе океана. Если каркасиллианцы с их механизмами и силой смогут обуздать эту мощь – кто знает, возможно, Старая Земля снова возродится!
Я верю, что они смогут это сделать. Я верю, что Алан Дрейк, с его познаниями и могуществом, полученным в наследство от Флэнда, сможет спасти свою любимую, ее народ и весь мир, где он предпочел остаться из-за нее.
Фонтан бессмертия погиб, но каркасиллианцы продолжают жить. Я буду верить в это до тех пор, пока не умру. И в один прекрасный день вся Венера услышит великую историю, о которой я сейчас могу только догадываться, – историю, которую я никогда не узнаю».

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31