Но весит Ева столько, сколько и должна в ее возрасте. Ей недавно исполнилось тридцать, и она старается сохранять фигуру. Но если она будет питаться так, как здесь принято, то не успеет и глазом моргнуть, как потолстеет. Правда, почему-то эта мысль теперь ее не испугала, а даже развеселила. Она представила себя эдакой кубышкой и прыснула.
Сэйди возилась у плиты, и Ева решила поговорить с ней о ярмарке и о тех людях, с которыми ей предстоит встретиться.
– Ну вот, слушай, – с готовностью начала Сэйди и присела к столу. – Сперва ты познакомишься с Элис Расмусен. Ей примерно столько же лет, сколько и тебе. Она хорошая, добрая девушка, и такая шустрая к тому же. Не успела открыть свой художественный магазин, как забеременела. Ничего, родила дочку и продолжает трудиться – и магазин, и уроки. Все это практически с ребенком на руках. Вот теперь порезала руку, так ее это на время выбьет из колеи, даже несмотря на то, что Глэдис ей помогает.
– А кто это – Глэдис?
– Глэдис Копфман. Она замещает Элис в магазине днем и заодно присматривает за ребенком, пока мамаша преподает в школе до трех часов. А теперь о ярмарке, в которой принимает участие весь город. Тут все друг друга знают с рождения, все дружат. Ты увидишь Конни Хаммель, дизайнера по интерьерам, и ее мужа Джима, у которого тут страховое агентство. Кларел Крапан – бухгалтер, а муж ее служит в фирме в Милуоки. Отто Нихофф – владелец супермаркета, а его жена Фрида хоть и не работает, зато возглавляет всякие местные комитеты; так же как и Каролайн, жена Эмери Хартвига. Они даже соперничают между собой, эти дамочки.
Ева с улыбкой слушала Сэйди, которая с увлечением перечисляла фамилии и старалась дать характеристику чуть ли не каждому жителю города. Надо отдать должное экономке: она ни о ком не говорила плохо, наоборот, каждого старалась представить в лучшем свете. Что удивило Еву, так это обилие немецких имен.
– А это потому, что тут раньше селились немцы, ну и янки тоже. Потом в эти края приехали норвежцы и другие выходцы из Европы, так что тут к началу этого века национальности были самые разные. Вот тебе и фамилии. Но браки-то смешанные, так что все – американцы. – И Сэйди улыбнулась, а потом вдруг снова стала серьезной и продолжала: – Тут другая проблема – семейное фермерство увядает. Молодые уезжают, но их нельзя в этом винить. Ведь даже хорошая большая ферма едва ли может обеспечить целую семью. Может статься, скоро тут никого вообще не останется, и все фермы пойдут с молотка, а на этом месте понастроят каких-нибудь заводов.
Ева постаралась подойти к этой проблеме более оптимистично.
– Я понимаю, что такая перспектива вас не радует. Но развитие этих районов привлечет сюда капитал, и город станет более благоустроенным. Землевладельцы могут получить хорошие дивиденды.
– Кому это интересно? Ну, пытаются тут некоторые наладить бизнес. Ну и что? Это сельскохозяйственный район, земля у нас плодородная, а кушать все хотят. Откуда тогда что возьмется? Ладно, не нам решать. Может, все еще изменится.
Они помолчали. Потом Ева спохватилась.
– У меня же столько дел на сегодня! – сказала она. – Можешь мне дать бумагу и карандаш? Надо прикинуть, что я буду рисовать на детских мордашках, я хоть поупражняюсь немного.
Сэйди просияла и принесла все, что просила Ева.
– У нас еще полно времени. Мы же не идем в церковь сегодня. Так что не торопись, работай себе.
– Ой, это ты из-за меня не пошла? Извини.
– Ничего. Пастор меня простит. – И Сэйди стала собирать посуду со стола. – У нас по весне частенько люди не ходят на воскресную службу – дел-то неотложных полно. Да и во время сбора урожая тоже.
Ева успокоилась и принялась за работу.
Адам поставил в гараж машину, буквально выпрыгнул из кабины и поспешил в дом. Давно он так не торопился домой. Но не стоит слишком обольщаться по поводу очаровательной гостьи. Ему будет позволено только переносить ее на руках туда, куда нужно, а ближе Ева вряд ли его подпустит. Но тем не менее предстоящие заботы о ней как-то окрылили его. Правда, Ева будет сегодня занята с детьми, да и у него на ярмарке полно всяких дел, но надо будет все-таки найти время и побыть с ней.
Из гаража он прошел в кухню и застыл в дверях, не сводя глаз с Евы, сидевшей за столом с карандашом в руках. Перед ней – лист бумаги, она увлеченно рисует, на полу у стола лежит Шеба. Сэйди что-то не видать.
Адам очень удивился, когда его колли собралась с ним вместе ехать на вызов рано утром. Думал, что собака вернется в комнату Евы и будет сторожить ее сон, как и всю ночь. Но привычка оказалась сильнее новой привязанности, Шеба в мгновение ока прыгнула в кабину и отправилась с хозяином, как делала с тех пор, как была еще щенком. У Иенсенов на ферме собака терпеливо ждала его. На обратном пути Адам заехал в коттедж деда, посмотреть, что там и как, хотя прекрасно знал, что его ожидает – до боли знакомый пустой дом. Вот тут собака и исчезла. Он открыл дверь и вошел в кухню. Огляделся, представляя себе, как тут поселится Ева, поэтому оценивал интерьер как бы ее глазами. Ну что ж, немного старомодно, но вполне прилично.
Теперь, у себя дома, Адам смотрел на Еву за столом и пытался понять, что она за девушка. Трудно определить с первого взгляда. Она довольно сдержанна, а к нему не испытывает ни малейшего интереса как к мужчине. Хоть и говорила, что рассталась с женихом. Но может, у нее есть кто-то еще? Да непохоже. Ее что-то тревожит, какие-то неурядицы, раз она сбежала на месяц, чтобы в себе разобраться, как она сама ему сказала.
Адам сбросил куртку и обратился к Еве:
– Уже не терпится порисовать с утра?
Она словно не слышала ничего. Адам подошел к столу и встал рядом. Только тогда Ева подняла голову.
– Привет, – сказала она. – Извини, но я не поняла, что ты обращаешься ко мне. Так увлеклась, что не замечаю ничего вокруг.
– Это и называется умением сконцентрироваться.
– Да называй это как угодно. Просто мне так легче работается. – Ева усмехнулась. – Только сейчас я не работаю.
Она бросила взгляд на лист бумаги, подправила карандашом какие-то линии, подштриховала и уставилась на набросок, словно удивляясь самой себе.
Даже глядя на ее рисунок издалека, Адам сразу узнал, что там изображено – лежащая на полу Шеба.
– Можно мне взглянуть? – спросил он.
– Ни в коем случае! – со смехом ответила Ева и пододвинула к нему рисунок. – Это всего-навсего эскиз, не суди строго.
Адам внимательно рассмотрел эту зарисовку и еще один набросок головы собаки, в самом углу листа. Ему очень понравилось то, что он увидел.
– Хотя я и не специалист, но не могу не признать, что сразу узнаю мою собаку, – сказал он, возвращая Еве рисунок. – Ты даже не представляешь, сколько раз я видел на мордочке Шебы именно такое выражение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Сэйди возилась у плиты, и Ева решила поговорить с ней о ярмарке и о тех людях, с которыми ей предстоит встретиться.
– Ну вот, слушай, – с готовностью начала Сэйди и присела к столу. – Сперва ты познакомишься с Элис Расмусен. Ей примерно столько же лет, сколько и тебе. Она хорошая, добрая девушка, и такая шустрая к тому же. Не успела открыть свой художественный магазин, как забеременела. Ничего, родила дочку и продолжает трудиться – и магазин, и уроки. Все это практически с ребенком на руках. Вот теперь порезала руку, так ее это на время выбьет из колеи, даже несмотря на то, что Глэдис ей помогает.
– А кто это – Глэдис?
– Глэдис Копфман. Она замещает Элис в магазине днем и заодно присматривает за ребенком, пока мамаша преподает в школе до трех часов. А теперь о ярмарке, в которой принимает участие весь город. Тут все друг друга знают с рождения, все дружат. Ты увидишь Конни Хаммель, дизайнера по интерьерам, и ее мужа Джима, у которого тут страховое агентство. Кларел Крапан – бухгалтер, а муж ее служит в фирме в Милуоки. Отто Нихофф – владелец супермаркета, а его жена Фрида хоть и не работает, зато возглавляет всякие местные комитеты; так же как и Каролайн, жена Эмери Хартвига. Они даже соперничают между собой, эти дамочки.
Ева с улыбкой слушала Сэйди, которая с увлечением перечисляла фамилии и старалась дать характеристику чуть ли не каждому жителю города. Надо отдать должное экономке: она ни о ком не говорила плохо, наоборот, каждого старалась представить в лучшем свете. Что удивило Еву, так это обилие немецких имен.
– А это потому, что тут раньше селились немцы, ну и янки тоже. Потом в эти края приехали норвежцы и другие выходцы из Европы, так что тут к началу этого века национальности были самые разные. Вот тебе и фамилии. Но браки-то смешанные, так что все – американцы. – И Сэйди улыбнулась, а потом вдруг снова стала серьезной и продолжала: – Тут другая проблема – семейное фермерство увядает. Молодые уезжают, но их нельзя в этом винить. Ведь даже хорошая большая ферма едва ли может обеспечить целую семью. Может статься, скоро тут никого вообще не останется, и все фермы пойдут с молотка, а на этом месте понастроят каких-нибудь заводов.
Ева постаралась подойти к этой проблеме более оптимистично.
– Я понимаю, что такая перспектива вас не радует. Но развитие этих районов привлечет сюда капитал, и город станет более благоустроенным. Землевладельцы могут получить хорошие дивиденды.
– Кому это интересно? Ну, пытаются тут некоторые наладить бизнес. Ну и что? Это сельскохозяйственный район, земля у нас плодородная, а кушать все хотят. Откуда тогда что возьмется? Ладно, не нам решать. Может, все еще изменится.
Они помолчали. Потом Ева спохватилась.
– У меня же столько дел на сегодня! – сказала она. – Можешь мне дать бумагу и карандаш? Надо прикинуть, что я буду рисовать на детских мордашках, я хоть поупражняюсь немного.
Сэйди просияла и принесла все, что просила Ева.
– У нас еще полно времени. Мы же не идем в церковь сегодня. Так что не торопись, работай себе.
– Ой, это ты из-за меня не пошла? Извини.
– Ничего. Пастор меня простит. – И Сэйди стала собирать посуду со стола. – У нас по весне частенько люди не ходят на воскресную службу – дел-то неотложных полно. Да и во время сбора урожая тоже.
Ева успокоилась и принялась за работу.
Адам поставил в гараж машину, буквально выпрыгнул из кабины и поспешил в дом. Давно он так не торопился домой. Но не стоит слишком обольщаться по поводу очаровательной гостьи. Ему будет позволено только переносить ее на руках туда, куда нужно, а ближе Ева вряд ли его подпустит. Но тем не менее предстоящие заботы о ней как-то окрылили его. Правда, Ева будет сегодня занята с детьми, да и у него на ярмарке полно всяких дел, но надо будет все-таки найти время и побыть с ней.
Из гаража он прошел в кухню и застыл в дверях, не сводя глаз с Евы, сидевшей за столом с карандашом в руках. Перед ней – лист бумаги, она увлеченно рисует, на полу у стола лежит Шеба. Сэйди что-то не видать.
Адам очень удивился, когда его колли собралась с ним вместе ехать на вызов рано утром. Думал, что собака вернется в комнату Евы и будет сторожить ее сон, как и всю ночь. Но привычка оказалась сильнее новой привязанности, Шеба в мгновение ока прыгнула в кабину и отправилась с хозяином, как делала с тех пор, как была еще щенком. У Иенсенов на ферме собака терпеливо ждала его. На обратном пути Адам заехал в коттедж деда, посмотреть, что там и как, хотя прекрасно знал, что его ожидает – до боли знакомый пустой дом. Вот тут собака и исчезла. Он открыл дверь и вошел в кухню. Огляделся, представляя себе, как тут поселится Ева, поэтому оценивал интерьер как бы ее глазами. Ну что ж, немного старомодно, но вполне прилично.
Теперь, у себя дома, Адам смотрел на Еву за столом и пытался понять, что она за девушка. Трудно определить с первого взгляда. Она довольно сдержанна, а к нему не испытывает ни малейшего интереса как к мужчине. Хоть и говорила, что рассталась с женихом. Но может, у нее есть кто-то еще? Да непохоже. Ее что-то тревожит, какие-то неурядицы, раз она сбежала на месяц, чтобы в себе разобраться, как она сама ему сказала.
Адам сбросил куртку и обратился к Еве:
– Уже не терпится порисовать с утра?
Она словно не слышала ничего. Адам подошел к столу и встал рядом. Только тогда Ева подняла голову.
– Привет, – сказала она. – Извини, но я не поняла, что ты обращаешься ко мне. Так увлеклась, что не замечаю ничего вокруг.
– Это и называется умением сконцентрироваться.
– Да называй это как угодно. Просто мне так легче работается. – Ева усмехнулась. – Только сейчас я не работаю.
Она бросила взгляд на лист бумаги, подправила карандашом какие-то линии, подштриховала и уставилась на набросок, словно удивляясь самой себе.
Даже глядя на ее рисунок издалека, Адам сразу узнал, что там изображено – лежащая на полу Шеба.
– Можно мне взглянуть? – спросил он.
– Ни в коем случае! – со смехом ответила Ева и пододвинула к нему рисунок. – Это всего-навсего эскиз, не суди строго.
Адам внимательно рассмотрел эту зарисовку и еще один набросок головы собаки, в самом углу листа. Ему очень понравилось то, что он увидел.
– Хотя я и не специалист, но не могу не признать, что сразу узнаю мою собаку, – сказал он, возвращая Еве рисунок. – Ты даже не представляешь, сколько раз я видел на мордочке Шебы именно такое выражение!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44