— Конечно.
— И постараешься встретиться со мной завтра? Нам нужно о многом поговорить!
— Знаю.
Ким, словно привидение, выскользнула из комнаты, не извинившись за вторжение и даже не взглянув в их сторону. Как только за ней закрылась дверь, она представила, что они снова кинулись в объятия друг друга. Оказавшись наверху в своей гостиной, она не стала зажигать свет. Просто подошла к окну. Несмотря на то, что вечером собирался дождь, стояла прекрасная ясная ночь, и луна высоко светила среди великолепных быстрых облаков. В озере, как в зеркале, отражались бегущие облака и бледный круг луны. Даже в самом густом кустарнике отливал серебром проникший туда лунный свет. Ким неподвижно стояла перед окном, чувствуя, как будто видит все это впервые… и что-то ей нашептывало, что, возможно, в последний раз. Завтра облака закроют луну, и не будет больше ничего, кроме тьмы. На следующую ночь все может повториться опять, и опять… А потом луна начнет убывать, и снова будет темно. Поэтому сегодняшнюю красоту, возможно, больше никогда-никогда не придется увидеть.
Подвинув стул к окну, и опускаясь на него, Ким ощутила холод, но не подумала включить электрокамин. Достаточно, что работало центральное отопление. Холод был у нее внутри… холод и потрясение. Она не обратила особого внимания на слова миссис Фейбер, когда та утверждала, что Моника Флеминг представляет собой угрозу… Моника превратится в угрозу, если однажды появится в Мертон-Холле в качестве его хозяйки, и миссис Фейбер придется смириться с ней как с невесткой.
А теперь уже можно не сомневаться: Моника станет невесткой миссис Фейбер. Как она там сказала?.. «Нам нужно о многом поговорить!» Объявить о помолвке? Сколько она просидела перед окном, прежде чем услышала шум машин, проезжавших по аллее, Ким не имела ясного представления, но как только этот звук достиг ее ушей, она ближе прижалась к стеклу и увидела яркие задние фонари, исчезающие за поворотом. Затем она прошла в спальню и, не зажигая света, начала готовиться ко сну. Она двигалась машинально, не понимая, что делает. Наверное, взяла щетку и расчесала волосы, наверное, повесила платье в гардероб и, наверное, хотела раздеться дальше. Но вместо этого накинула халат и обдумывала вопрос, принять ли ей ванну еще раз. Она как раз размышляла, стоит ли включать воду, когда по аллее быстро проехала вернувшаяся машина, и почти сразу вслед за этим в ее окно швырнули горсть гравия.
Вначале Ким от испуга и удивления даже не шевельнулась. А затем медленно подошла к окну и раздвинула шторы. В ярком лунном свете она разглядела хозяина Мертон-Холла, Гидеона Фейбера, который стоял в смокинге с белым шелковым шарфом вокруг шеи и подавал ей знаки открыть окно. Она сделала это неловко, от волнения пальцы плохо слушались, и до нее донесся ясный, холодный, повелительный голос Гидеона:
— Наденьте пальто и спускайтесь… Мне нужно с вами поговорить! Оденьтесь как следует. Ночь холодная.
Сначала она подумала, что у нее разыгралось воображение, и внизу на террасе вовсе не Гидеон. А затем, так и не решив, Гидеон ли это или нет, сделала так, как ей велели. Надела теплое темное платье, а сверху пальто. На ней были легкие туфли, но переобуваться она не захотела. Размышляя, что подумают, если увидят ее во время этого таинственного похода, она украдкой спустилась вниз.
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Гидеон ждал на террасе. Ким вышла через черный ход, который не успели запереть, и обогнула дом, чтобы попасть на террасу, поэтому ее появление было для него неожиданностью. Он резко обернулся и подверг критическому осмотру ее пальто.
— Оно теплое?
— Да. Вполне.
Он взглянул на туфли.
— А вот обувь никуда не годится. Идемте!
— Куда мы направляемся?
— Я собираюсь вас прокатить, — ответил он так, словно приглашал ее в кабинет на разговор. — Машина тут рядом, так что вам не придется долго идти. В машине есть накидка, в которую вы завернетесь, если замерзнете.
— Но я ничего не понимаю! — слабо запротестовала Ким. — Зачем вы меня куда-то везете в такой поздний час? Я уже готовилась ко сну. Сейчас, должно быть, уже одиннадцать.
— Да, одиннадцать… Даже полдвенадцатого. Но если вы считаете, что не доспите, то можете попозже встать утром. — Он насмешливо взглянул на нее через плечо. — Ведь такая красавица, как мисс Ловатт, нуждается в хорошем сне!
Ким забралась в машину, не сказав больше ни слова. Это был серебристый «бентли», и она удобно устроилась на мягком сиденье возле водителя. Гидеон протянул ей накидку под цвет машины, отороченную мягким мехом, который, казалось, ласкает кожу, и она свернулась калачиком под ней, плотно сжав руки на коленях, пока он усаживался рядом и заводил машину.
Машина почти бесшумно двинулась по аллее, а так как главные ворота еще не были закрыты, через несколько минут они уже мчались по шоссе. Ким никогда раньше не доводилось ездить с такой скоростью, дорога сильно петляла, и мысленно она поставила Гидеону Фейберу высокий балл за вождение. На шоссе в ушах засвистел ветер, и водитель перегнулся через нее, чтобы поднять стекло, а затем сделал то же самое и со своей стороны.
— Извините, — сказал он, — мне следовало сделать это раньше. Миссис Флеминг любит свежий воздух.
— Не знаю, куда вы меня везете, мистер Фейбер, — сказала Ким спустя пятнадцать минут, в течение которых он был погружен в свои мысли. Упомянув имя Моники Флеминг, он так и остался со странной усмешкой на плотно сжатых губах. — Я знаю, что вашей матери гораздо лучше, но если ей вдруг понадобится один из нас…
— Не понадобится, — коротко бросил он. — В этот час она уже приняла снотворное, и вам это известно.
Он был безоговорочно прав, поэтому какое-то время она не проронила ни слова. Они продолжали мчаться вперед, словно летели над дорогой, проносясь мимо тихих лесов и сонных деревень, которые, казалось, рождены сном, а реальный мир существовал только в теплом салоне машины с поднятыми стеклами. Ким вдруг ощутила странное волнение, ей почему-то было приятно смотреть на худые сильные руки, державшие руль. Гидеон не отрывал взгляда от дороги, как будто яркое мерцание лунного света загипнотизировало его.
Машина неслась все дальше и дальше… Ким сонно подумала, что, наверное, они сейчас уже в другом графстве. Она больше не узнавала ни городов, ни деревень. И даже луна опускалась все ниже и ниже… Внезапно он остановил автомобиль под сенью рощи. Вокруг царило безмолвие… Ни домов, ни построек, из темноты не доносилось ни шороха. По одну сторону от них виднелся заросший осокой пруд, а дальше простирался заливной луг, окруженный деревьями. За деревьями просматривались холмы.
Гидеон выключил двигатель, и сразу нависла тишина. Он тихо заговорил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36