– А как же мрамор в фойе? – запротестовала Памела Джонс.
Ник быстро сосчитал в уме до десяти.
– Извините, миссис Джонс, но моя сестра адвокат, а ее офис находится по соседству со зданием суда.
– Адвокат? – удивленно переспросила молоденькая супруга медиамагната, сморщив от отвращения нос.
Если принять во внимание тот факт, что Фримен Джонс познакомился с Памелой на праздновании своего шестидесятипятилетия, когда та, выскочив из огромного праздничного торта, сначала станцевала перед ним, а потом еще и изобразила для старикана стриптиз, Ник решил, что у этой особы не слишком много оснований выносить столь смелые суждения. Опять же, может, адвокаты оставили у миссис Джонс неприятные воспоминания в связи с заключением брачного контракта? Нику стоило немалых усилий сохранить на лице любезную, приторную улыбку.
– Да. Придется вам извинить меня.
– Когда же мы сможем поговорить о мраморе? – Джимми посмотрел на жену Фримена Джонса с таким изумлением, словно перед ним сидела ненормальная. Он всегда был великим знатоком человеческих характеров.
– Я вернусь к вам, – пообещал ей Ник сквозь стиснутые зубы. Затем хлопнул Джимми по плечу. – Я уверен, что с Пейдж все в порядке, но все равно сообщу тебе, как там обстоят дела.
– Только сразу же, как все разузнаешь, договорились? – произнес Джимми и медленно попятился назад, прочь от Памелы Джонс, глядя на нее с опасением, как смотрят на бешеную собаку.
Шагая к автомобилю, Ник изо всех сил старался сдержать улыбку. Может, у него и нет настоятельной причины торопиться к зданию суда, однако в любом случае он собирался уехать в надежде избежать обсуждения вопросов, связанных с мраморной облицовкой фойе. Потому что, Бог тому свидетель, если дать ей еще один день, эта баба точно в очередной раз изменит свое решение. Ник завел двигатель и, отъехав от строительной площадки, вытащил мобильный телефон и набрал номер Пейдж. Ответила ее помощница Бетти Найлз.
Бетти была пятидесятилетней светской дамой, которая когда-то наняла Пейдж уладить налоговые вопросы, возникшие после смерти ее мужа. Однажды она заехала в офис Пейдж, чтобы забрать кое-какие документы, и застала там абсолютный хаос. Секретарша была больна, и Пейдж вместе со своими подчиненными, бестолково суетясь, металась из одного конца офиса в другой, а вокруг не смолкая трезвонили телефонные звонки.
Бетти хладнокровно уселась за стол секретарши, пробормотав что-то вроде того, что всегда хотела посмотреть, как живет остальная половина человечества, и стала отвечать на звонки. С тех пор прошло четыре года, в течение которых она железной рукой бессменно руководила офисом.
– Бетти, это Ник. Пожалуйста, прошу тебя, скажи мне, что Пейдж сейчас, насупив брови, сидит в офисе и изучает новые налоговые законы.
– Мне очень жаль, мой милый мальчик, но этого я тебе сказать не могу. Пейдж вот уже несколько часов не дает о себе знать. Она пропустила две встречи с клиентами.
– Она была в суде? – спросил Ник, впервые испытав страх за сестру.
– Трудно сказать. Она куда-то поспешно уехала еще до полудня. Еще ворчала при этом, что надо убить какую-то гадюку.
В телефонной трубке Ник услышал отдаленный вой автомобильных сирен.
– Тебе известно, какой силы был взрыв?
– Никого не подпускают близко к месту трагедии, так что точно никто ничего не знает. В первых сообщениях упоминалось о сотнях раненых, но жертв, слава Богу, говорят, нет.
Пока нет . Она не произнесла этих слов, но они, похоже, висели в воздухе.
– У вас в офисе был слышен взрыв? – спросил Ник.
– Немного тряхнуло оконные стекла. А сам взрыв мы, конечно, слышали. – До слуха Ника донеслось, как Бетти сокрушенно вздохнула. – Мы попытались дозвониться в больницы, но там такой кавардак! Кроме того, справок никому не дают. – После короткой паузы Бетти насмешливо произнесла: – Больнице Святой Екатерины я напомнила, что не просто работаю в офисе Пейдж Харт, но и что целое крыло их больничного корпуса носит имя моего отца. Но они в ответ лишь повесили трубку.
Не будь Ник в данный момент так озабочен судьбой сестры, он наверняка бы понял, что в не слишком отдаленном будущем в больнице Святой Екатерины кому-то не сносить головы.
– Тебе известно, в какие именно больницы отправили пострадавших?
Бетти в следующую же секунду отбарабанила адреса трех самых крупных больниц из тех, что были ближе всего к месту трагедии. Ник знал местоположение первых двух. Он понял, что если заглянет в обе, то не составит особого труда отыскать и третью больницу.
– Я найду Пейдж! – воскликнул он, пытаясь уверить не столько Бетти, сколько самого себя. В конце концов, мать не простит ему, если он не найдет сестру. Никто из Хартов никогда не оставлял своих родных на произвол судьбы. Во всяком случае, не тогда, когда сотни других Хартов то и дело щелкают эту самую судьбу-злодейку по носу.
Пейдж пристально разглядывала женщину, что стояла по другую сторону огромной стеклянной перегородки. Кто она такая – врач или медсестра, – понять было трудно. Одета в длинный белый халат, на шее висит стетоскоп, на макушку сдвинуты большие очки, будто взятые из арсенала подводных ныряльщиков, на груди болтается снятая с лица марлевая маска.
На вид ей можно было дать лет тридцать пять. Красивое, классической лепки лицо, высокие, изящно очерченные скулы, огромные серые глаза. Определить цвет волос Пейдж не смогла, поскольку они были скрыты шапочкой. Пейдж ткнула пальцем в табличку с надписью КАРАНТИН и вскинула вверх руки в жесте, который должен был означать вопрос: «Что это такое, черт побери?» Женщина улыбнулась, кивнула, затем прикоснулась к чему-то рукой – видимо, к переключателю. В комнате раздался усиленный невидимыми динамиками голос.
– Не впадайте в панику! Через секунду буду у вас и все объясню!
Смутно осознавая, что Росс также наблюдает за действиями незнакомки, Пейдж потеряла дар речи. Должно быть, это всего лишь шутка. Ведь если это не шутка, то определенно какой-то ночной кошмар.
Они оба молча наблюдали за тем, как незнакомка натянула на туфли и обшлага своих коротеньких брючек нечто вроде прозрачных пластиковых сапожек, надела маску и очки. Затем подошла к двери и открыла ее. Пейдж с радостью отметила про себя, что врач не воспользовалась ключом. Значит, их все-таки не держат в палате взаперти. Придерживая бедром дверь, женщина потянулась к какому-то металлическому ящичку, который Пейдж уже успела заметить раньше. Из него незнакомка извлекла пару перчаток из латекса и натянула на руки, прихватив края длинных рукавов халата. Теперь она была полностью, с головы до ног, защищена от любой инфекции.
– У меня начинает развиваться комплекс неполноценности, – пробормотала Пейдж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74