Рафик не мог понять. Ведь видно же, что он ей нравится. Нравится, черт побери! Этот поцелуй о многом говорит. Только помнит ли она его?
Он бы сильно удивился, узнав, что Энн не только помнит, но и живет этим поцелуем. Будет ли в ее жизни еще хотя бы один такой?
Пайнхерст – замечательный школьный городок, с прекрасно оборудованными школьными зданиями, в которых приятно было учить и хотелось учиться. Ученики в основном принадлежали к среднему классу. Учителей здесь уважали и любили. Они пользовались хорошей репутацией среди жителей Сан-Франциско. Окрестности городка поражали красотой и потрясающим видом на тихоокеанское побережье и пролив Золотые Ворота.
Сейчас еще не окончились летние каникулы, но кое-кто из учеников должен был перед занятиями повторить программу. Директриса позвонила Энн и попросила ее зайти, когда будет время. Та не стала откладывать визит и на следующий же день пошла в школу, не догадываясь о причине вызова.
– Проходите и садитесь, – пригласила Леона Физегилл. – Я надеюсь, вы хорошо проводите отпуск?
– Очень, – ответила Энн и почувствовала волнение, как студентка, пришедшая сдавать зачет. Леона была строга, но всегда справедлива. И разумеется, она пригласила ее не для того, чтобы просто поболтать о лете.
– Я занята как никогда – и сад, и птицы, и свадьба близкой подруги. Некогда даже почитать.
– И только? – спросила Леона. Энн смущенно пожала плечами. Интересно, почему возник такой вопрос?
Но Леона ничего не добавила, лишь кивнула и стала без всякой необходимости перекладывать с места на место бумаги. Казалось, она нервничает еще больше, чем Энн.
– Вы всегда были одной из лучших в нашем коллективе, мисс Шеридан, – начала Леона, откашлявшись. – Я не слышала о вас ничего, кроме похвалы, – как от студентов, так и от родителей.
– Благодарю, – ответила Энн, забеспокоившись: начало не предвещало ничего хорошего. Что случилось? Не может же Леона говорить это просто так, чтобы только подтвердить свою репутацию умелого руководителя? Все в школе знали ее тактику: сначала звучала похвала, а затем следовала критика.
– Мне на днях позвонил отец одного ученика. Собственно, не он один.
– О! И что же?
– Кажется, они видели вас в одном из самых шикарных отелей города, в обществе мужчины при весьма компрометирующих обстоятельствах. Я не знала, что им ответить.
У Энн замерло сердце. Так она и знала, что добром это не кончится.
– Мне кажется, я знаю, кто сообщил вам эту, смею заверить, ложную информацию, – быстро нашлась она. – Дело было совсем не так, как вам представили.
Энн лихорадочно соображала. Когда ее видели? Утром? Вечером? На руках у Рафика или крадущуюся босиком к выходу?
Что делать?
– Я обычно не сую нос в личную жизнь учителей, вы это знаете, мисс Шеридан, – сухо продолжила Леона, – но сейчас затронута не только ваша репутация, но и репутация нашей школы. Я должна ответить человеку так, чтобы снять с вас малейшее подозрение.
– Я понимаю, – кивнула Энн.
– Понимаете? Тем более должны объяснить мне, как вы, молодая незамужняя леди, оказались ночью в отеле. Да еще вели себя, по словам того джентльмена, крайне развязно.
Энн опять удивилась. Как она могла вести себя развязно, если была без сознания? Насколько ей известно, Рафик просто нес ее на руках. Так где же компрометирующие обстоятельства?
Леона, видя ее нерешительность, продолжала:
– Думаю, я могу сказать все. Мне сказали, что мужчина нес вас на руках через холл на глазах у всех, кто был там. Потом он поднялся с вами на лифте и, видимо, отнес к себе в номер. Это так?
– Да, это так. Дело в том, что, когда я была на свадьбе у подруги, со мной случился аллергический приступ. Я выпила две таблетки и немного шампанского. Это было, конечно, ошибкой с моей стороны. Мне стало плохо. Кэролайн, моя подруга, попросила брата своего мужа отвезти меня домой. Но поскольку я была почти без сознания и не смогла назвать адрес, он поехал в отель, где его семья временно снимает апартаменты. Вот и все. Что же тут неприличного?
– Это действительно все?
– Абсолютно, – подтвердила Энн. – Я спокойно проспала всю ночь. А он, как джентльмен, не выходил из соседней комнаты, – соврала она. Не хватало еще этой блюстительнице нравов сказать всю правду.
Леона, казалось, успокоилась и даже улыбнулась.
– Но в каких отношениях вы с этим господином? – вдруг спросила она.
Энн замерла. В каких отношениях? Господи, что же сказать?
– Мы помолвлены! – Она покраснела, но не от смущения, а от стыда. Но с другой стороны, ей же предложили стать его невестой? Откуда Леоне знать, что всего на один вечер? Пусть думает, что навсегда. Ха-ха, навсегда!
– Замечательно! Примите мои поздравления. – Леона была счастлива, что все так разрешилось. Теперь она утрет нос этим болтунам. Учительница из ее школы не может вести себя неприлично.
– Можете быть спокойны, госпожа директор, – все было невинно и пристойно. Мой жених – воспитанный молодой человек из очень состоятельной и уважаемой семьи, – Энн выдавила довольную улыбку.
Больше всего ей хотелось сейчас выскочить отсюда и вернуться к нормальной жизни, где нет лжи, доносчиков, высоконравственных родителей и богатых красавцев шейхов. Полагая, что допрос окончен, она встала.
– Я хотела бы познакомиться с вашим женихом, – ошарашила ее Леона. – Мы могли бы встретиться – вы с женихом и все наши учителя – на небольшой вечеринке по случаю начала нового учебного года. В конце концов, не каждая учительница выходит замуж за шейха.
У Энн забилось сердце, она облизнула пересохшие губы, пытаясь что-то сказать, но ни один достойный ответ не пришел на ум.
Кто сказал, что он шейх? Но Леона знала, что говорит: назойливые родители выяснили в отеле имя мужчины: шейх Рафик Гарун.
– Энн, вы всем сделаете приятное, если придете с ним в школу. Вы же знаете, как вас все любят и как будут рады вашему счастью. Вы его заслужили.
Энн стояла безмолвно, как статуя, но внутренне кричала: нет, нет, нет! Никаких встреч! Никакой помолвки! Никакого шейха!
Леона полистала свой календарь и сказала:
– Как насчет той недели?
– Я… я… У меня… – лепетала Энн, но Леона не слушала ее.
– Вы, конечно, не расстаетесь с ним ни на минуту, – улыбнулась она. – Из моих источников известно, что он очень красив.
И богат, хотела добавить Энн. И высокомерен. И избалован. Что еще говорят там источники? Скорее бы убраться отсюда!
Наконец Энн смогла покинуть кабинет Леоны. Она выскочила на улицу и помчалась домой, но по дороге расплакалась.
Она попала в паутину лжи. Одна ложь тянет за собой другую, и теперь, чтобы выпутаться, придется снова лгать. Придется идти на прием и соглашаться на роль невесты. В конце концов, потом, когда все кончится, она скажет Леоне, что не смогла примириться с его характером, его восточными обычаями и порядками… Да мало ли что между ними могло произойти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Он бы сильно удивился, узнав, что Энн не только помнит, но и живет этим поцелуем. Будет ли в ее жизни еще хотя бы один такой?
Пайнхерст – замечательный школьный городок, с прекрасно оборудованными школьными зданиями, в которых приятно было учить и хотелось учиться. Ученики в основном принадлежали к среднему классу. Учителей здесь уважали и любили. Они пользовались хорошей репутацией среди жителей Сан-Франциско. Окрестности городка поражали красотой и потрясающим видом на тихоокеанское побережье и пролив Золотые Ворота.
Сейчас еще не окончились летние каникулы, но кое-кто из учеников должен был перед занятиями повторить программу. Директриса позвонила Энн и попросила ее зайти, когда будет время. Та не стала откладывать визит и на следующий же день пошла в школу, не догадываясь о причине вызова.
– Проходите и садитесь, – пригласила Леона Физегилл. – Я надеюсь, вы хорошо проводите отпуск?
– Очень, – ответила Энн и почувствовала волнение, как студентка, пришедшая сдавать зачет. Леона была строга, но всегда справедлива. И разумеется, она пригласила ее не для того, чтобы просто поболтать о лете.
– Я занята как никогда – и сад, и птицы, и свадьба близкой подруги. Некогда даже почитать.
– И только? – спросила Леона. Энн смущенно пожала плечами. Интересно, почему возник такой вопрос?
Но Леона ничего не добавила, лишь кивнула и стала без всякой необходимости перекладывать с места на место бумаги. Казалось, она нервничает еще больше, чем Энн.
– Вы всегда были одной из лучших в нашем коллективе, мисс Шеридан, – начала Леона, откашлявшись. – Я не слышала о вас ничего, кроме похвалы, – как от студентов, так и от родителей.
– Благодарю, – ответила Энн, забеспокоившись: начало не предвещало ничего хорошего. Что случилось? Не может же Леона говорить это просто так, чтобы только подтвердить свою репутацию умелого руководителя? Все в школе знали ее тактику: сначала звучала похвала, а затем следовала критика.
– Мне на днях позвонил отец одного ученика. Собственно, не он один.
– О! И что же?
– Кажется, они видели вас в одном из самых шикарных отелей города, в обществе мужчины при весьма компрометирующих обстоятельствах. Я не знала, что им ответить.
У Энн замерло сердце. Так она и знала, что добром это не кончится.
– Мне кажется, я знаю, кто сообщил вам эту, смею заверить, ложную информацию, – быстро нашлась она. – Дело было совсем не так, как вам представили.
Энн лихорадочно соображала. Когда ее видели? Утром? Вечером? На руках у Рафика или крадущуюся босиком к выходу?
Что делать?
– Я обычно не сую нос в личную жизнь учителей, вы это знаете, мисс Шеридан, – сухо продолжила Леона, – но сейчас затронута не только ваша репутация, но и репутация нашей школы. Я должна ответить человеку так, чтобы снять с вас малейшее подозрение.
– Я понимаю, – кивнула Энн.
– Понимаете? Тем более должны объяснить мне, как вы, молодая незамужняя леди, оказались ночью в отеле. Да еще вели себя, по словам того джентльмена, крайне развязно.
Энн опять удивилась. Как она могла вести себя развязно, если была без сознания? Насколько ей известно, Рафик просто нес ее на руках. Так где же компрометирующие обстоятельства?
Леона, видя ее нерешительность, продолжала:
– Думаю, я могу сказать все. Мне сказали, что мужчина нес вас на руках через холл на глазах у всех, кто был там. Потом он поднялся с вами на лифте и, видимо, отнес к себе в номер. Это так?
– Да, это так. Дело в том, что, когда я была на свадьбе у подруги, со мной случился аллергический приступ. Я выпила две таблетки и немного шампанского. Это было, конечно, ошибкой с моей стороны. Мне стало плохо. Кэролайн, моя подруга, попросила брата своего мужа отвезти меня домой. Но поскольку я была почти без сознания и не смогла назвать адрес, он поехал в отель, где его семья временно снимает апартаменты. Вот и все. Что же тут неприличного?
– Это действительно все?
– Абсолютно, – подтвердила Энн. – Я спокойно проспала всю ночь. А он, как джентльмен, не выходил из соседней комнаты, – соврала она. Не хватало еще этой блюстительнице нравов сказать всю правду.
Леона, казалось, успокоилась и даже улыбнулась.
– Но в каких отношениях вы с этим господином? – вдруг спросила она.
Энн замерла. В каких отношениях? Господи, что же сказать?
– Мы помолвлены! – Она покраснела, но не от смущения, а от стыда. Но с другой стороны, ей же предложили стать его невестой? Откуда Леоне знать, что всего на один вечер? Пусть думает, что навсегда. Ха-ха, навсегда!
– Замечательно! Примите мои поздравления. – Леона была счастлива, что все так разрешилось. Теперь она утрет нос этим болтунам. Учительница из ее школы не может вести себя неприлично.
– Можете быть спокойны, госпожа директор, – все было невинно и пристойно. Мой жених – воспитанный молодой человек из очень состоятельной и уважаемой семьи, – Энн выдавила довольную улыбку.
Больше всего ей хотелось сейчас выскочить отсюда и вернуться к нормальной жизни, где нет лжи, доносчиков, высоконравственных родителей и богатых красавцев шейхов. Полагая, что допрос окончен, она встала.
– Я хотела бы познакомиться с вашим женихом, – ошарашила ее Леона. – Мы могли бы встретиться – вы с женихом и все наши учителя – на небольшой вечеринке по случаю начала нового учебного года. В конце концов, не каждая учительница выходит замуж за шейха.
У Энн забилось сердце, она облизнула пересохшие губы, пытаясь что-то сказать, но ни один достойный ответ не пришел на ум.
Кто сказал, что он шейх? Но Леона знала, что говорит: назойливые родители выяснили в отеле имя мужчины: шейх Рафик Гарун.
– Энн, вы всем сделаете приятное, если придете с ним в школу. Вы же знаете, как вас все любят и как будут рады вашему счастью. Вы его заслужили.
Энн стояла безмолвно, как статуя, но внутренне кричала: нет, нет, нет! Никаких встреч! Никакой помолвки! Никакого шейха!
Леона полистала свой календарь и сказала:
– Как насчет той недели?
– Я… я… У меня… – лепетала Энн, но Леона не слушала ее.
– Вы, конечно, не расстаетесь с ним ни на минуту, – улыбнулась она. – Из моих источников известно, что он очень красив.
И богат, хотела добавить Энн. И высокомерен. И избалован. Что еще говорят там источники? Скорее бы убраться отсюда!
Наконец Энн смогла покинуть кабинет Леоны. Она выскочила на улицу и помчалась домой, но по дороге расплакалась.
Она попала в паутину лжи. Одна ложь тянет за собой другую, и теперь, чтобы выпутаться, придется снова лгать. Придется идти на прием и соглашаться на роль невесты. В конце концов, потом, когда все кончится, она скажет Леоне, что не смогла примириться с его характером, его восточными обычаями и порядками… Да мало ли что между ними могло произойти?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28