Ну и что из того, что она что-то не так сказала бармену? Она не хуже других. Получше, чем некоторые. Потому что ее прадед был первопроходцем, а она унаследовала его характер.
С индейкой в животе и окрепшей уверенностью в душе она развернула гамак и натянула его между деревьями. Надев еще один свитер, она улеглась поудобнее. Гамак стал раскачиваться, а с ним раскачивался набитый желудок. Не знай она, что находится на суше, могла бы поклясться, что у нее началась морская болезнь. Свесив ногу, Хлоя попыталась остановить качку. Потом со всей осторожностью втянула ногу обратно. Но налетел ветерок, и ее опять стало качать. Она застонала, уткнулась лицом в жесткое полотно и закрыла глаза.
Ветер усилился, гамак кидало из стороны в сторону, на затылок и плечи начали падать капли дождя. Скоро она вся вымокла.
– Ладно, сдаюсь, – пробормотала девушка и поплелась к бане, чтобы провести в ней вторую ночь. Только на этот раз сквозь щели над головой она видела не звезды, а дождь, который крупными каплями падал ей на лоб.
Зебу тоже было неуютно. Нет, он не промок – на втором этаже старого дома было сухо и тепло. Он прислушивался к дождю, колотящему по крыше, и неотступно думал о картонных коробках, сваленных при дороге, и о женщине, которая ночует сейчас одна, в богом забытой хижине. О женщине, которая ушла, не оглядываясь с огромной коробкой, из-за которой ее еле было видно. Неужели дотащила? И что стало с остальной поклажей? Картон, вероятно, уже размок, а значит, то, что необходимо ей для выживания, попросту пропадет. Продукты сейчас превращаются в месиво. Десять килограммов муки стали тестом, сахар – сиропом, он вытекает на землю, как тающий снег. Ему бы радоваться: ведь без еды она не продержится и ей придется убраться отсюда. Улыбаться бы надо от одной этой мысли. А ему почему-то невесело.
Зеб не сомневался, что, в конечном счете, она обречена на проигрыш. А он кое-что знает о проигрыше. Знает, что проигрыш не беда, если ты сделал все возможное, чтобы победить. Так почему бы не дать ей шанс побороться? Неужели трудно перетащить ее барахло в Ключи и укрыть понадежней? «Да, трудно», – говорил ему внутренний голос, но он все равно вывел двух своих мулов под дождь, нагрузил их ее добром и повел по тропе вниз – а дождь никак не успокаивался. А внутренний голос неотступно твердил: «Ты дурак, Боуи. Полный идиот. Думаешь, она скажет тебе «спасибо» и уедет? Ты на это рассчитываешь? Одумайся!»
Идти было тяжело. Под ногами хлюпала грязь, и мулы громко выражали свой протест. Он и сам готов был взвыть. Но упрямо шел вперед. Когда они добрались, наконец, до места, он сбросил коробки на грязный пол одной из хижин. Он не хотел знать, в каком состоянии ее продукты, пусть сама разбирается. Он и так сделал больше чем нужно.
Зеб обвел взглядом бассейн, постепенно заполнявшийся дождевой водой, заметил раскачивающийся гамак. Интересно, где она? В одном из домиков? В бане? В своем Сан-Франциско? Это вряд ли. Впрочем, он все равно не собирается больше с ней встречаться. Он пошлет ей записку.
Но как это сделать? Почту в Ключи не доставляли, почтовых голубей не водилось.
Сэм. Он подождет денек-другой и пошлет Сэма, чтобы тот сделал ей последнее предложение. К тому времени она созреет для того, чтобы его принять. Сэм увидит, какая она недотепа. Какая она великолепная, порывистая, ветреная недотепа! Потому-то он и не хочет ее больше видеть. В ней есть нечто такое, от чего ему становится трудно следовать своим принципам. Какой у нее взгляд! В нем и упрямство, и гордость, и беззащитность.
А что, если Сэму она вовсе не покажется недотепой? Он любит жалеть бедненьких и беззащитных. Это Хлоя Хадсон бедненькая и беззащитная? Ха! Но все же придется придумать какой-то другой способ. Вряд ли Сэм сможет остаться равнодушным к этой красотке.
Проснулся Зеб поздним утром. Неудивительно, ведь полночи он мотался по дождю, а другую половину ворочался с боку на бок. Хорошо еще, Хлоя Хадсон не снилась. Вот бы также избавиться от мыслей о ней. И от нее самой. Он с удовольствием поспал бы подольше, но в этот момент Джордж, его работник, постучал в дверь спальни.
– Хозяин, ты здесь? К тебе кто-то пришел.
– Что? Кто? Сколько времени? – Зеб прошлепал к двери, на ходу натягивая брюки.
– Там дама, – многозначительно прошептал Джордж.
Зеб покачнулся на босых пятках.
– Ни о чем ее не спрашивай. Скажи, что меня нет, – жарко прошептал он. – Что я уехал. За границу.
– Но… я уже пригласил ее на чашку кофе с бисквитом. Она такая хлипкая с виду, я подумал, что ей не мешало бы перекусить. Она сидит на кухне, – добавил Джордж, нервно оглянувшись через плечо.
Зеб закрыл глаза, надеясь, что это сон. Когда он открыл их, Джордж стоял на том же месте.
– О'кей, о'кей, я иду, – успокоил его Зеб.
Еле волоча ноги, он спустился на кухню. Еще не поздно прошмыгнуть мимо. С другой стороны, может, она пришла попрощаться? Нельзя упускать такой момент. К тому же он голоден. А ради бисквитов Джорджа не грех и подняться с кровати.
Видимо, Хлоя разделяла эту точку зрения. Она сидела за столом с кружкой дымящегося кофе и смотрела, как Джордж вынимает из печи противень. В кухне было тепло, уютно и дивно пахло горячими булочками.
Стоило Зебу встретиться с ней глазами, как он забыл про еду и думал теперь только об одном – как Хлоя целовала его у обочины. Как она вздыхала и тихонько стонала, безрассудно, самозабвенно, позволяя предполагать, что может последовать дальше. Он зажмурился и отогнал эту мысль, но не мог забыть, как она обвила его руками за шею и приоткрыла губы…
Надо бежать. Сейчас же.
– Пожалуйте, дамочка, – сказал Джордж, ставя перед ней тарелку с шестью бисквитами.
Зеб бросил злобный взгляд на своего работника и старого друга, но Джордж и бровью не повел.
– Минутку, – нахмурился Зеб. – Это все ей? А я?
– Там еще много. – Джордж улыбнулся, сверкнув передним золотым зубом, подмигнул хозяину и вышел.
В комнате внезапно стало очень тихо. Зеб взял чашку и покосился на Хлою. Какого черта она тут делает? Мало того, что отняла у него горячую ванну, так теперь еще и кухню захватила. Он бросил на нее еще один взгляд и с удовлетворением отметил, что у нее утомленный вид. Но вот почему его внезапно кольнуло сочувствие – непонятно. Может, от голода? Да, несомненно от голода.
Когда он взглянул на нее в третий раз, у нее на щеках заиграл румянец. Смутилась. Так ей и надо.
– Я не на завтрак пришла, – попыталась она оправдаться.
– А я уж размечтался, – буркнул Зеб и налил себе кофе.
– Я пришла поблагодарить тебя и…
– Ерунда. – Он сел напротив, взял с ее тарелки бисквит и намазал маслом и медом.
Хлоя следила за ним из-под ресниц. Ей бы так хорошо выглядеть по утрам! Может быть, потом, когда она будет спать на надувном матрасе, такое станет возможно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31