Билл снова рассмеялся и обратился к Стеф:
— Вот незадача!.. Знал бы, приготовил их и сегодня. Ну да, впрочем, ты же знаешь мою философию риска…
Стеф совсем не обрадовало напоминание о его старой философии, в правильности которой он когда-то убеждал ее на протяжении нескольких недель и которая, когда Стеф решилась ей последовать, привела ее к душевному краху. Но прежде, чем она успела разобраться с чувствами, нахлынувшими под впечатлением от его слов, Джефф невольно подлил масла в огонь, пропищав:
— Стеф, у тебя есть дети?
Настроение у нее упало еще больше.
— Нет, Джефф.
Набив полный рот сандвичем, он, однако, продолжал светскую беседу:
— А ты хочешь их иметь?
Стеф почувствовала на себе обеспокоенный взгляд Билла. Он боялся, что своим вопросом Джефф коснулся ее самого больного места. Но она постаралась не подать виду, что эта тема ей неприятна. Улыбнувшись и пытаясь говорить как можно беззаботнее, Стеф ответила:
— Было время, когда я очень хотела их иметь. Но теперь думаю, мне лучше удается заниматься с чужими детьми в школе, чем растить своих…
Однако неожиданное вмешательство Билла не позволило ей закончить столь нелегкий для нее разговор.
— Я помню, как ты мне призналась, что иметь семью — главная цель твоей жизни. Когда ты занималась со мной и я сказал, что ты — хороший репетитор.
По мере того, как Билл это говорил, у нее росло раздражение. Зачем он ей это сейчас напоминает? Неужели для того, чтобы показать, что она и тут оказалась неудачницей?
Джефф не заметил возникшего между взрослыми напряжения и, болтая под столом ногами, с изумлением обратился к отцу:
— Занималась с тобой? Была и твоим репетитором?
Стеф молча уткнулась в тарелку, не в силах больше сделать ни одного глотка из-за стиснувшего горло спазма. Билл, не отрывая от нее глаз, кивнул.
— Да. Я отставал по английской литературе. Без нее я не смог бы закончить школу.
— Но ведь она моложе тебя? — не унимался Джефф.
— Да, — подтвердил Билл и, посмотрев на сына, улыбнулся. — Но училась она намного лучше.
Джефф забыл о еде и удивленно поглядел на Стеф, а затем на отца, так, будто впервые увидел его.
— Я и не знал, что у тебя были проблемы в школе. Всегда думал, что ты хорошо учился.
— Твой папа хорошо учился, — вмешалась Стеф. — К концу школы он знал Маргарет Митчелл лучше, чем я. Мне кажется, что, занимаясь с ним, я научилась от него больше, чем он от меня.
Билл внимательно посмотрел на нее, и Стеф вдруг поняла, что в ее словах оказалось истины даже больше, чем она предполагала. Стеф действительно многому научилась у него. Его взгляд напомнил ей об уроках, не имевших ничего общего с Маргарет Митчелл. Стеф даже хотелось, чтобы их было меньше. То, чему она научилась, приводило ее все эти годы к жестоким неудачам. Вряд ли она сможет пережить еще одну.
Джефф опять вывел их из состояния задумчивости:
— Наверное, у нас это — фамильная черта.
Билл удивленно вскинул брови:
— О чем ты?
— Да о плохих оценках и отставании в учебе:
— Плохие оценки нельзя унаследовать, сынок, — мягко сказал Билл. — Отставать в учебе — не преступление. Важно суметь догнать. Уж кто-то, а я-то знаю, что это такое.
Джефф сделал нарочито большие глаза и с невинным видом поинтересовался:
— А если отставать — не преступление, то, может, лучше и не корячиться, догоняя?
— Понимать проблему и смириться с ней — разные вещи, дорогой, — ответил Билл, погладив Джеффа по голове. — Подожди, после занятий со Стеф ты легко будешь шпарить Шекспира наизусть.
Джефф сморщился.
— Нет, уж лучше я еще положу себе твоего пюре.
Их непринужденный смех вновь наполнил сердце Стеф радостью.
Ужин почти закончился, когда в комнате зазвонил телефон.
— Это мне. Я возьму трубку! — крикнул Джефф и стремглав вылетел из кухни.
Стеф удивленно посмотрела на Билла. — Кто это?
— Том Маккиган, — усмехнулся тот. — Они с Джеффом близко сошлись за последнее время и обожают каждый вечер трепаться по телефону.
— А-а, — протянула Стеф, машинально собирая со стола грязные тарелки. — Держу пари, Джеффу не терпится рассказать приятелю о наших сегодняшних тестах.
Встав из-за стола, Билл забрал у нее тарелки и принялся собирать оставшуюся посуду.
— Ты здорово с ним управляешься. Не думаю, что ты сама до конца поняла, какой подвиг тебе удалось совершить.
Стеф улыбнулась.
— Мне кажется, я нашла к нему подход. Он замечательный ребенок. И мы сможем вернуть его на путь истинный.
Она начала собирать ножи и вилки, но Билл остановил ее. От его прикосновения внутри у нее что-то дрогнуло. Стеф подняла на него глаза.
— Я никогда не сомневался в твоих способностях, — серьезно произнес он. — Ведь ты со мной так замечательно занималась.
Старая боль вновь шевельнулась в ее сердце, напомнив, что их общение закончилось для нее трагедией.
— По крайней мере, заниматься с Джеффом не так рискованно. Он же не уйдет и не женится, едва я к нему привяжусь.
Билл отпустил ее руку и, широко раскрыв глаза, молча уставился на нее. Не в силах выдержать его прямой взгляд, Стеф отвернулась. Дура, ругнула она себя, зачем тебе нужно было это говорить?
Билл осторожно взял ее за подбородок и повернул к себе.
— Я не знал, что ты тогда привязалась ко мне.
Стеф невесело усмехнулась.
— Перестань, Билл. Когда мы были вместе, я готова была идти за тобой хоть на край света. Не мог же ты быть настолько слеп, чтобы не заметить.
Стеф увидела, как судорожно дернулся кадык Билла. А когда подняла глаза, прочла в его взгляде, полном безысходной тоски, историю долгих лет одиночества, безнадежного ожидания и запоздалого раскаяния.
— Наверное, я был слишком поглощен своим горем, — тихо произнес Билл. — Когда я узнал о беременности Оттилии, то решил, что наши с тобой отношения — это еще одна потеря в моей жизни. Хотел позвонить, но узнал, что уже поползли сплетни. Я не смог бы вынести твоего отвращения.
Стеф положила ножи и вилки на стопку тарелок и понесла все к мойке.
— Билл, это были не сплетни, а правда. Он забрал у нее из рук посуду и сам поставил в мойку.
— Да оставь же ты эти тарелки. Просто стой и смотри на меня.
Стеф решила ни за что не плакать и ни в чем его не упрекать, как это она мысленно делала тысячи раз, когда ее голова не была занята воспоминаниями о божественной ночи, когда он обнимал и целовал ее. Она ведь уже не девочка, а взрослая женщина, и должна уметь переносить боль.
— Ничего, ничего, все нормально, — она старалась говорить как можно спокойней. — Я действительно больше не хотела возвращаться к этому, оно как-то само получилось.
Стеф попыталась отвернуться, но он удержал, положив руки ей на талию.
— Но все-таки ты это сделала, и я благодарен тебе. Я часто спрашивал себя, могло ли все быть иначе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60