Она делала это довольно умело, и Джоанна поначалу искренне радовалась тому, что обед был вовремя приготовлен, а вся одежда находилась в безупречном состоянии – выстирана, выглажена, заштопана. Ей было приятно, что кто-то говорил им, когда ложиться спать и когда просыпаться.
Однако тетя Салли была лишена утонченности своей покойной невестки. Джоанна, представляя мать в раю, словно наяву видела ее бледное лицо с ласковыми глазами, слышала ее тихий голос с благородным выговором обедневшей, но знатной семьи из западного Техаса. Одетая во все белое, она плавно и печально скользит среди облаков, иногда играя на цимбалах и напевая заунывные песни своей юности.
Тетя Салли, как и отец, казалось, была скроена из грубого полотна, а не из тонкого канифаса. Ее нельзя было назвать привлекательной: коренастая фигура, массивные руки и ноги, невыразительные черты лица. После того как ее жених погиб во время Второй мировой войны, Салли осталась в родительском доме и похоронила обоих родителей. Она всегда недолюбливала невестку и считала ее «выскочкой», но когда брат овдовел, поспешила переехать к нему, чтобы позаботиться о потерявших мать близняшках, как она всегда их называла.
Тетя Салли не играла на цимбалах, не читала книг и не замечала, что Надин прекрасно пела и танцевала, а Джоанна обладала способностями к рисованию. С другой стороны, она тут же отметила внешнее различие между сестрами, которое мать, напротив, всегда старалась игнорировать. Надин была меньше ростом и казалась более хрупкой, чем Джоанна, поэтому тетя Салли по десять раз на дню повторяла:
– Джо, ты должна заботиться о своей сестренке. Она меньше и слабее тебя. Такая же хрупкая, как ваша матушка. Просто на ладан дышит! Только бы не померла раньше времени!
Джоанна была потрясена таким заявлением. Она никогда прежде не замечала, что Надин более хрупка и слаба, чем она сама. Ведь они играли вместе, вместе шалили, за что получали одинаковое наказание от родителей. Тетя Салли же никогда не понимала, с кем из двоих говорит, если не видела их вдвоем или не опознавала их по одежде.
Джоанна, теряясь в догадках, решила поговорить с тетей, на что получила ответ:
– Конечно, ты сильнее. Ты родилась первой и весила больше. Бедняжка Надин появилась на свет такой крошкой! В ней еле теплилась жизнь, никто не был уверен в том, что она вообще выживет.
Джоанна в то время едва стала понимать, как дети появляются на свет. Их мать умерла при родах вместе с братиком, которого они так никогда и не видели. Джоанна хотела поговорить с Надин о смерти и рождении, но сестра, к ее изумлению, отказывалась, сославшись на то, что у нее болит живот, или что-то попало в глаз, или просто убегала.
Раньше Надин никогда не была неженкой, но теперь вдруг стала капризничать по пустякам, явно требуя особого внимания к себе.
– Давай, Дини, – говорила Джоанна. – Ты можешь донести ведро с молоком так же, как и я.
– Не могу, – протестовала Надин. – Оно очень тяжелое, Джен. Тетя Салли сказала, что ты должна помогать мне.
Надин делала все меньше и меньше, и Джоанне приходилось брать на себя все больше обязанностей. Между тем, сколько ни старалась Джоанна угодить тете, та отдавала предпочтение Надин, уделяла ей больше внимания, то и дело ласкала и целовала ее. Джоанна страдала от недостатка участия, но не просила ни о чем, боясь быть отвергнутой. Она не видела никакого выхода из ситуации. Отец работал по восемнадцать часов в сутки, стараясь выжать из их клочка земли максимум возможного. Однажды Джоанна не выдержала: она увидела, как отец надевает пиджак, чтобы отправиться на работу, подбежала к нему и крепко обняла его за пояс.
– Эй, малышка! Отпусти меня, – сказал он мрачно, высвобождаясь из ее объятий. – Сейчас не время для игр.
Джоанна отшатнулась, потрясенная непониманием и отчужденностью отца.
– А почему? – спросила она.
– Потому что у меня есть всего лишь жалкий клочок земли, на котором даже тухлые груши не растут.
Отец вышел из дома, и Джоанна успела услышать, как он вознес проклятия небу за то, что судьба послала ему дочерей, а не сыновей. Она стала молить Бога о том, чтобы как-нибудь превратиться в мальчика и помочь отцу в его делах на ферме. Может быть, тогда он будет больше любить ее.
Тем не менее, когда он приходил с работы усталый, Надин оказывалась у него на коленях, и именно она пользовалась его скупыми проявлениями любви. Надин умела приласкаться к отцу и вызвать его на ласку. Улыбка сестры, которая так нравилась отцу, вызывала в Джоанне отвращение.
Перед школой тетя Салли повела их в магазин готового платья и купила им одинаковую одежду. Мать никогда не одевала их одинаково. Теперь, глядя на сестру, Джоанна не понимала, где заканчивается она и где начинается Надин.
– Джо, – сказала ей тетя Салли, выдавая два пакета с завтраком в тот день, когда они впервые должны были пойти в школу, – помни, что ты должна заботиться о своей младшей сестренке.
Джоанна не хотела расстраивать тетю и промолчала в ответ. Тетя Салли высадила девочек напротив школы и уехала прочь в своем фургончике. Ей некогда было провожать их в школу, потому что дома ждали неотложные хозяйственные дела. Кроме того, она считала, что учителям за то и платят деньги, чтобы они заботились о детях. Надин взглянула на Джоанну, и слезы наполнили ее глаза. Джоанна проявила твердость, взяла за руку сестру и ввела ее в школу, сама готовая разрыдаться от боли и отчаяния. Она иначе представляла себе свой первый день в школе.
– Посмотрите, они – близнецы! – Дети тут же окружили их плотным кольцом.
Девочки раньше никогда не общались с таким количеством детей. Джоанне было не по себе оттого, что они оказались в центре внимания. Она еще крепче сжала руку сестры и хранила молчание. Надин, напротив, казалась польщенной вниманием к себе и охотно отвечала на вопросы, которыми их засыпали дети.
И тут Джоанна увидела, как сквозь толпу к ним пробирается Ферн Бруннер. С той самой минуты она всегда околачивалась рядом с сестрами, стараясь втереться к ним в доверие. Ферн была шумной и беззастенчивой. Не прошло и пяти минут, как Надин вдруг стала ее «лучшей подругой».
К огромному облегчению Джоанны, вскоре появились учителя и, разорвав плотный круг детей, развели их по классам.
Учиться Джоанне понравилось. Она долго листала новую азбуку в глянцевой обложке, тетрадь и ручка восхитили ее не меньше. Джоанна внимательно слушала объяснения учительницы, стараясь не упустить ни слова, а то, как она писала мелом на доске, а затем магическим образом уничтожала написанное, привело Джоанну в неописуемый восторг.
Однако перемена, которую она провела на школьном дворе, окруженная учениками, утомленными вынужденным сидением в неподвижности и обезумевшими от долгожданной свободы, оставила в ее душе тягостный след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Однако тетя Салли была лишена утонченности своей покойной невестки. Джоанна, представляя мать в раю, словно наяву видела ее бледное лицо с ласковыми глазами, слышала ее тихий голос с благородным выговором обедневшей, но знатной семьи из западного Техаса. Одетая во все белое, она плавно и печально скользит среди облаков, иногда играя на цимбалах и напевая заунывные песни своей юности.
Тетя Салли, как и отец, казалось, была скроена из грубого полотна, а не из тонкого канифаса. Ее нельзя было назвать привлекательной: коренастая фигура, массивные руки и ноги, невыразительные черты лица. После того как ее жених погиб во время Второй мировой войны, Салли осталась в родительском доме и похоронила обоих родителей. Она всегда недолюбливала невестку и считала ее «выскочкой», но когда брат овдовел, поспешила переехать к нему, чтобы позаботиться о потерявших мать близняшках, как она всегда их называла.
Тетя Салли не играла на цимбалах, не читала книг и не замечала, что Надин прекрасно пела и танцевала, а Джоанна обладала способностями к рисованию. С другой стороны, она тут же отметила внешнее различие между сестрами, которое мать, напротив, всегда старалась игнорировать. Надин была меньше ростом и казалась более хрупкой, чем Джоанна, поэтому тетя Салли по десять раз на дню повторяла:
– Джо, ты должна заботиться о своей сестренке. Она меньше и слабее тебя. Такая же хрупкая, как ваша матушка. Просто на ладан дышит! Только бы не померла раньше времени!
Джоанна была потрясена таким заявлением. Она никогда прежде не замечала, что Надин более хрупка и слаба, чем она сама. Ведь они играли вместе, вместе шалили, за что получали одинаковое наказание от родителей. Тетя Салли же никогда не понимала, с кем из двоих говорит, если не видела их вдвоем или не опознавала их по одежде.
Джоанна, теряясь в догадках, решила поговорить с тетей, на что получила ответ:
– Конечно, ты сильнее. Ты родилась первой и весила больше. Бедняжка Надин появилась на свет такой крошкой! В ней еле теплилась жизнь, никто не был уверен в том, что она вообще выживет.
Джоанна в то время едва стала понимать, как дети появляются на свет. Их мать умерла при родах вместе с братиком, которого они так никогда и не видели. Джоанна хотела поговорить с Надин о смерти и рождении, но сестра, к ее изумлению, отказывалась, сославшись на то, что у нее болит живот, или что-то попало в глаз, или просто убегала.
Раньше Надин никогда не была неженкой, но теперь вдруг стала капризничать по пустякам, явно требуя особого внимания к себе.
– Давай, Дини, – говорила Джоанна. – Ты можешь донести ведро с молоком так же, как и я.
– Не могу, – протестовала Надин. – Оно очень тяжелое, Джен. Тетя Салли сказала, что ты должна помогать мне.
Надин делала все меньше и меньше, и Джоанне приходилось брать на себя все больше обязанностей. Между тем, сколько ни старалась Джоанна угодить тете, та отдавала предпочтение Надин, уделяла ей больше внимания, то и дело ласкала и целовала ее. Джоанна страдала от недостатка участия, но не просила ни о чем, боясь быть отвергнутой. Она не видела никакого выхода из ситуации. Отец работал по восемнадцать часов в сутки, стараясь выжать из их клочка земли максимум возможного. Однажды Джоанна не выдержала: она увидела, как отец надевает пиджак, чтобы отправиться на работу, подбежала к нему и крепко обняла его за пояс.
– Эй, малышка! Отпусти меня, – сказал он мрачно, высвобождаясь из ее объятий. – Сейчас не время для игр.
Джоанна отшатнулась, потрясенная непониманием и отчужденностью отца.
– А почему? – спросила она.
– Потому что у меня есть всего лишь жалкий клочок земли, на котором даже тухлые груши не растут.
Отец вышел из дома, и Джоанна успела услышать, как он вознес проклятия небу за то, что судьба послала ему дочерей, а не сыновей. Она стала молить Бога о том, чтобы как-нибудь превратиться в мальчика и помочь отцу в его делах на ферме. Может быть, тогда он будет больше любить ее.
Тем не менее, когда он приходил с работы усталый, Надин оказывалась у него на коленях, и именно она пользовалась его скупыми проявлениями любви. Надин умела приласкаться к отцу и вызвать его на ласку. Улыбка сестры, которая так нравилась отцу, вызывала в Джоанне отвращение.
Перед школой тетя Салли повела их в магазин готового платья и купила им одинаковую одежду. Мать никогда не одевала их одинаково. Теперь, глядя на сестру, Джоанна не понимала, где заканчивается она и где начинается Надин.
– Джо, – сказала ей тетя Салли, выдавая два пакета с завтраком в тот день, когда они впервые должны были пойти в школу, – помни, что ты должна заботиться о своей младшей сестренке.
Джоанна не хотела расстраивать тетю и промолчала в ответ. Тетя Салли высадила девочек напротив школы и уехала прочь в своем фургончике. Ей некогда было провожать их в школу, потому что дома ждали неотложные хозяйственные дела. Кроме того, она считала, что учителям за то и платят деньги, чтобы они заботились о детях. Надин взглянула на Джоанну, и слезы наполнили ее глаза. Джоанна проявила твердость, взяла за руку сестру и ввела ее в школу, сама готовая разрыдаться от боли и отчаяния. Она иначе представляла себе свой первый день в школе.
– Посмотрите, они – близнецы! – Дети тут же окружили их плотным кольцом.
Девочки раньше никогда не общались с таким количеством детей. Джоанне было не по себе оттого, что они оказались в центре внимания. Она еще крепче сжала руку сестры и хранила молчание. Надин, напротив, казалась польщенной вниманием к себе и охотно отвечала на вопросы, которыми их засыпали дети.
И тут Джоанна увидела, как сквозь толпу к ним пробирается Ферн Бруннер. С той самой минуты она всегда околачивалась рядом с сестрами, стараясь втереться к ним в доверие. Ферн была шумной и беззастенчивой. Не прошло и пяти минут, как Надин вдруг стала ее «лучшей подругой».
К огромному облегчению Джоанны, вскоре появились учителя и, разорвав плотный круг детей, развели их по классам.
Учиться Джоанне понравилось. Она долго листала новую азбуку в глянцевой обложке, тетрадь и ручка восхитили ее не меньше. Джоанна внимательно слушала объяснения учительницы, стараясь не упустить ни слова, а то, как она писала мелом на доске, а затем магическим образом уничтожала написанное, привело Джоанну в неописуемый восторг.
Однако перемена, которую она провела на школьном дворе, окруженная учениками, утомленными вынужденным сидением в неподвижности и обезумевшими от долгожданной свободы, оставила в ее душе тягостный след.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85