Вещи красовались, разложенные на прилавке, и ждали одобрения и восхищения Гейл.
Кэролайн победила. Я прочла это по выражению лица Гейл.
Да и потом, ведь это действительно был мир Кэролайн. Ее родная стихия. И началось все это еще в те давние дни, когда ее мамаша решала, услугами какого кутюрье воспользоваться, чтоб ее юная дочь выглядела на балу королевой. Что понимали в по-настоящему роскошной одежде бывшая торговка из Уиклоу и банковская служащая из Ипсуича? У них это не было заложено в крови.
По выражению лица Гейл я догадалась, что и она понимает это, только не хочет признавать. Затем, сделав над собой колоссальное усилие, она, видимо, решила потерпеть Кэролайн какое-то время – вплоть до того самого момента, пока не представится удобный случай.
Но случай так и не представился.
Таланты Кэролайн не принадлежали к числу тех, что лежат на поверхности. За исключением, разумеется, ее умения выкручиваться из неприятных ситуаций. В то утро, когда полиция увезла ее машину на эвакуаторе, она, сделав несколько звонков, заставила к концу дня доставить ее обратно – причем отмытую и отполированную до блеска. И как раз вовремя, чтобы отвезти нас домой.
– А вообще здесь довольно занятно, – заметила она, выходя из магазина.
И улыбнулась при этом.
К моему удивлению, она появилась и на следующий день, и на третий, и на четвертый.
Но то был не единственный повод удивляться. Мы с Сейл являлись по утрам гораздо раньше Кэролайн. Но, приехав то ли на четвертый, то ли на пятый день, я вдруг обнажила, что она уже на рабочем месте – перевешивает костюмы на вешалках и весело мурлыкает что-то себе под нос. Кофейная машина посвистывает и исходит паром, а рядом на столике лежит пачка пятидесятифунтовых банкнот.
– О, знаешь, а я уговорила Аманду купить то бальное платье от Хартнелла, – объявила она, даже не повернув головы и не пожелав доброго утра. – Ей сегодня ехать на уик-энд, вот и решила заскочить пораньше. И при ней оказались только наличные. – Кэролайн подошла к автомату, выключила его, затем взяла пачку банкнот. – Новое стоило, должно быть, тысяч пять, но я надевала его всего лишь раз. И мы сошлись на полутора тысячах. Вот, держи!
Совершенно потрясенная, я поблагодарила ее, быстренько вписала сумму в гроссбух и, выйдя через задний ход, прямиком устремилась к банку, моля о том, чтоб на меня не напали по дороге. Невдалеке от дворика, где Рик жарил каштаны, была припаркована большая машина. Я ее тут же узнала – «мерседес» Кэролайн. Под ветровое стекло была заткнута красная табличка с надписью: «Фортескью. Департамент жилищного благоустройства».
– Извини, Кэролайн, – вернувшись, заметила я, – но что там написано на твоей машине?
Она едва удостоила меня взглядом:
– Ах, это! Да так, ерунда. Рик напечатал для меня, чтобы получить разрешение на парковку повсюду.
– А кто такой Фортескью? Она пожала плечами:
– Понятия не имею. Но звучит красиво.
Итак, Кэролайн уже успела охмурить и Рика. Я начала опасаться, как бы она не стала претендовать на все наше имущество.
Гейл понадобилось чуть больше времени, чтоб прийти к тому же умозаключению. С самого первого дня две эти женщины едва обменялись и парой слов. Я сомневалась, чтобы Кэролайн вдруг перенесла свое сентиментальное отношение к ирландским слугам на Гейл, достаточно уже и того, что она не обращалась с ней как с прислугой. Гейл тоже вроде бы была рада сохранять определенную дистанцию и лишь изредка перекидывала мостик, награждая Кэролайн уважительным кивком, когда той удавалось обработать какую-нибудь особенно трудную клиентку.
Но окончательно Гейл сдалась лишь на следующей неделе. Правда, перед этим Кэролайн опоздала на работу и принялась жаловаться на девицу, которую наняла, чтобы отвозить Саманту в школу, для чего был куплен новый автомобиль. И вот, когда он уже был куплен, вдруг выяснилось, что девица не умеет водить. И большую часть дня Кэролайн провела, беседуя с другими девицами, кандидатками на ту же должность, и заставляла каждую объезжать в «мерседесе» Пимлико-сквер по нескольку раз, чтоб доказать, что они умеют водить машину. Большинство из них уходили, заливаясь слезами, зато к вечеру Кэролайн все же сделала выбор и попросила девушку отвезти ее домой. Не обращая внимания на протесты на ломаном английском, она не отпускала несчастную и настаивала, чтобы та уволилась с прежней работы. Она велела ей заехать туда завтра с утра и забрать свои вещи. Да и к чему, скажите на милость, какая-то поганая ночная рубашка молоденькой девушке? Она произнесла слово «рубашка» таким тоном, словно речь шла о подгузнике.
Но в тот день, о котором я говорю, никаких таких сцен не происходило. Домашние проблемы были решены, все вошло в колею, и сама Кэролайн, похоже, тоже. Она даже улыбнулась Гейл, которая никак не могла сообразить, к чему бы это.
Внезапно в лавку вошла робкая женщина лет сорока. Она старалась держаться как можно незаметнее, что при ее внешности в общем-то было нетрудно. Но я видела, как пялится на нее Кэролайн. Гейл, похоже, тоже знала ее.
– Ее муж – помощник министра, то ли промышленности, то ли торговли, – шепнула она мне. – Жуткий придурок!.. Наверняка выберет что-нибудь черное и унылое, помяни мое слово.
Геил оказалась права. Женщина вышла из примерочной, одетая словно для похорон. Вполне возможно, своих собственных.
Кэролайн покосилась на нее и решила вмешаться.
– Кто вам сказал, что вы непременно должны носить черное? – громко заметила она. – Могу поклясться, что муж. Полный болван и задница! Снимайте все это!
При этом грубости в тоне Кэролайн не было, и вообще, вела она себя так, точно оказывала этой женщине личное одолжение. Я слышала, как Гейл заскрежетала зубами. Но жена замминистра, очевидно, привыкла, что с ней разговаривают таким тоном. И, похоже, даже была благодарна.
– Вот что вам нужно, – сказала Кэролайн, снимая с вешалки серый костюм от Ланвен.
Мне был знаком этот туалет, неделю назад его сдала в магазин поразительной красоты француженка. Я подумала, что Кэролайн, очевидно, рехнулась – юбка была дюймов на шесть короче, чем обычно носила жена замминистра, даже еще будучи совсем юной. Что же касается жакета, то он прекрасно смотрелся бы на даме с тонкой талией и высоким бюстом, а, судя по всему, ни тем, ни другим эта немолодая и немодно одетая женщина похвастаться не могла.
– Наденьте! – настаивала Кэролайн.
Женщина молча взяла костюм и двинулась было вниз, к примерочной. Но Кэролайн не унималась.
– Погодите минутку! – И она, пошарив в корзине, извлекла темно-синюю блузку. – Вот эта подойдет.
Лицо женщины оживилось. Затем Кэролайн принялась шарить в Других корзинах, где лежали разные аксессуары – шарфики, пояса, перчатки и прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Кэролайн победила. Я прочла это по выражению лица Гейл.
Да и потом, ведь это действительно был мир Кэролайн. Ее родная стихия. И началось все это еще в те давние дни, когда ее мамаша решала, услугами какого кутюрье воспользоваться, чтоб ее юная дочь выглядела на балу королевой. Что понимали в по-настоящему роскошной одежде бывшая торговка из Уиклоу и банковская служащая из Ипсуича? У них это не было заложено в крови.
По выражению лица Гейл я догадалась, что и она понимает это, только не хочет признавать. Затем, сделав над собой колоссальное усилие, она, видимо, решила потерпеть Кэролайн какое-то время – вплоть до того самого момента, пока не представится удобный случай.
Но случай так и не представился.
Таланты Кэролайн не принадлежали к числу тех, что лежат на поверхности. За исключением, разумеется, ее умения выкручиваться из неприятных ситуаций. В то утро, когда полиция увезла ее машину на эвакуаторе, она, сделав несколько звонков, заставила к концу дня доставить ее обратно – причем отмытую и отполированную до блеска. И как раз вовремя, чтобы отвезти нас домой.
– А вообще здесь довольно занятно, – заметила она, выходя из магазина.
И улыбнулась при этом.
К моему удивлению, она появилась и на следующий день, и на третий, и на четвертый.
Но то был не единственный повод удивляться. Мы с Сейл являлись по утрам гораздо раньше Кэролайн. Но, приехав то ли на четвертый, то ли на пятый день, я вдруг обнажила, что она уже на рабочем месте – перевешивает костюмы на вешалках и весело мурлыкает что-то себе под нос. Кофейная машина посвистывает и исходит паром, а рядом на столике лежит пачка пятидесятифунтовых банкнот.
– О, знаешь, а я уговорила Аманду купить то бальное платье от Хартнелла, – объявила она, даже не повернув головы и не пожелав доброго утра. – Ей сегодня ехать на уик-энд, вот и решила заскочить пораньше. И при ней оказались только наличные. – Кэролайн подошла к автомату, выключила его, затем взяла пачку банкнот. – Новое стоило, должно быть, тысяч пять, но я надевала его всего лишь раз. И мы сошлись на полутора тысячах. Вот, держи!
Совершенно потрясенная, я поблагодарила ее, быстренько вписала сумму в гроссбух и, выйдя через задний ход, прямиком устремилась к банку, моля о том, чтоб на меня не напали по дороге. Невдалеке от дворика, где Рик жарил каштаны, была припаркована большая машина. Я ее тут же узнала – «мерседес» Кэролайн. Под ветровое стекло была заткнута красная табличка с надписью: «Фортескью. Департамент жилищного благоустройства».
– Извини, Кэролайн, – вернувшись, заметила я, – но что там написано на твоей машине?
Она едва удостоила меня взглядом:
– Ах, это! Да так, ерунда. Рик напечатал для меня, чтобы получить разрешение на парковку повсюду.
– А кто такой Фортескью? Она пожала плечами:
– Понятия не имею. Но звучит красиво.
Итак, Кэролайн уже успела охмурить и Рика. Я начала опасаться, как бы она не стала претендовать на все наше имущество.
Гейл понадобилось чуть больше времени, чтоб прийти к тому же умозаключению. С самого первого дня две эти женщины едва обменялись и парой слов. Я сомневалась, чтобы Кэролайн вдруг перенесла свое сентиментальное отношение к ирландским слугам на Гейл, достаточно уже и того, что она не обращалась с ней как с прислугой. Гейл тоже вроде бы была рада сохранять определенную дистанцию и лишь изредка перекидывала мостик, награждая Кэролайн уважительным кивком, когда той удавалось обработать какую-нибудь особенно трудную клиентку.
Но окончательно Гейл сдалась лишь на следующей неделе. Правда, перед этим Кэролайн опоздала на работу и принялась жаловаться на девицу, которую наняла, чтобы отвозить Саманту в школу, для чего был куплен новый автомобиль. И вот, когда он уже был куплен, вдруг выяснилось, что девица не умеет водить. И большую часть дня Кэролайн провела, беседуя с другими девицами, кандидатками на ту же должность, и заставляла каждую объезжать в «мерседесе» Пимлико-сквер по нескольку раз, чтоб доказать, что они умеют водить машину. Большинство из них уходили, заливаясь слезами, зато к вечеру Кэролайн все же сделала выбор и попросила девушку отвезти ее домой. Не обращая внимания на протесты на ломаном английском, она не отпускала несчастную и настаивала, чтобы та уволилась с прежней работы. Она велела ей заехать туда завтра с утра и забрать свои вещи. Да и к чему, скажите на милость, какая-то поганая ночная рубашка молоденькой девушке? Она произнесла слово «рубашка» таким тоном, словно речь шла о подгузнике.
Но в тот день, о котором я говорю, никаких таких сцен не происходило. Домашние проблемы были решены, все вошло в колею, и сама Кэролайн, похоже, тоже. Она даже улыбнулась Гейл, которая никак не могла сообразить, к чему бы это.
Внезапно в лавку вошла робкая женщина лет сорока. Она старалась держаться как можно незаметнее, что при ее внешности в общем-то было нетрудно. Но я видела, как пялится на нее Кэролайн. Гейл, похоже, тоже знала ее.
– Ее муж – помощник министра, то ли промышленности, то ли торговли, – шепнула она мне. – Жуткий придурок!.. Наверняка выберет что-нибудь черное и унылое, помяни мое слово.
Геил оказалась права. Женщина вышла из примерочной, одетая словно для похорон. Вполне возможно, своих собственных.
Кэролайн покосилась на нее и решила вмешаться.
– Кто вам сказал, что вы непременно должны носить черное? – громко заметила она. – Могу поклясться, что муж. Полный болван и задница! Снимайте все это!
При этом грубости в тоне Кэролайн не было, и вообще, вела она себя так, точно оказывала этой женщине личное одолжение. Я слышала, как Гейл заскрежетала зубами. Но жена замминистра, очевидно, привыкла, что с ней разговаривают таким тоном. И, похоже, даже была благодарна.
– Вот что вам нужно, – сказала Кэролайн, снимая с вешалки серый костюм от Ланвен.
Мне был знаком этот туалет, неделю назад его сдала в магазин поразительной красоты француженка. Я подумала, что Кэролайн, очевидно, рехнулась – юбка была дюймов на шесть короче, чем обычно носила жена замминистра, даже еще будучи совсем юной. Что же касается жакета, то он прекрасно смотрелся бы на даме с тонкой талией и высоким бюстом, а, судя по всему, ни тем, ни другим эта немолодая и немодно одетая женщина похвастаться не могла.
– Наденьте! – настаивала Кэролайн.
Женщина молча взяла костюм и двинулась было вниз, к примерочной. Но Кэролайн не унималась.
– Погодите минутку! – И она, пошарив в корзине, извлекла темно-синюю блузку. – Вот эта подойдет.
Лицо женщины оживилось. Затем Кэролайн принялась шарить в Других корзинах, где лежали разные аксессуары – шарфики, пояса, перчатки и прочее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107