Милли запрокинула голову. Все вокруг закружилось и поплыло. Ее пальцы впились в его плечи, ощущая шелковистую кожу и игравшие под ней мышцы. Он что-то нежно прошептал, не дождавшись ответа, потом тихо рассмеялся и легко поднял ее на руки. Она прильнула к его груди и сомкнула веки.
— Открой глаза и смотри на меня. Милли осторожно приоткрыла один глаз. Все колыхалось вокруг, и, хотя его руки были тверды, как скала, у нее вдруг возникло ощущение, что они в воде и вот-вот утонут.
— Я увлеку тебя за собой, — едва слышно произнесла она.
— Попробуй. — Его голос звучал на удивление смиренно. — Куда тебя отнести?
— В мою комнату.
— Хорошо. Координаты, пожалуйста.
— Прямо на север. Потом наверх по винтовой лестнице. Четвертая дверь.
— Твои способности штурмана явно улучшаются под действием алкоголя, — заметил Рональд, входя в комнату ногой закрывая за собой дверь. Он огляделся по сторонам и тихо присвистнул:
— А где же прялка?
Не поняв его слов, Милли озадаченно посмотрела вокруг.
Большая старинная кровать, щедро отделанная резьбой. Каменные стены завешены коврами и гобеленами, в основном подобранными самой Милли. У створчатого окна стоит пюпитр для нот. Покрывала на кровати откинуты, открывая взору свежее белье…
Эта наполненная ароматом лаванды комната, казалось, была давно готова к приему хозяйки.
Рональд осторожно опустил Милли на кровать. Я никогда никого не приводила сюда, подумала она. Судя по выражению его лица; он понял это. За все то долгое, жаркое, такое далекое теперь лето Шон ни разу не был здесь. Этот же незнакомец не только вошел сюда по ее приглашению, но и мгновенно вписался в окружающую обстановку. Впрочем, какой же он незнакомец?.. Это известный всему миру покоритель женских сердец!
— Должно быть, я сошла с ума, — пробормотала Милли, пока Рональд развязывал шнурки на ее спортивных туфлях.
— Что ж, тогда у нас есть хоть что-то общее. — Он продолжал раздевать ее с ловкостью, которая явно свидетельствовала о большом опыте.
— Это совращение по-голливудски?.. Не слишком-то романтично, — нетвердым голосом заметила Милли.
Он слегка коснулся губами ее щеки.
— Если бы это было действительно по-голливудски, то вот там сейчас стоял бы звукооператор с микрофоном на палке, здесь — оператор с основной камерой, а второй снимал бы нас сверху. Вокруг толпились бы гримеры, реквизиторы, режиссер и сценарист, — сухо проинформировал ее он. — Так что ты права, в этом нет ни капли романтики. Романтика — здесь.
— Ты просто смеешься надо мной, — преодолевая головокружение, произнесла Милли.
— Скорее, мне пора посмеяться над самим собой. — Его голос, казалось, доносился откуда-то издалека. — Ты могущественная волшебница. Золушка, и меня не покидает предчувствие, что наша встреча окажется пагубной.
Она не поняла, о чем он говорит, но на нее вдруг накатила волна безотчетного страха.
— Не оставляй меня одну, — жалобно попросила она.
Он колебался не больше секунды.
— Хорошо, я не уйду.
Она почувствовала, как прогнулась под ним кровать, когда он присел радом с ней, и крепко схватила его за руку.
— Обещаешь?
— Должно быть, я тоже сошел с ума. Обещаю. А теперь постарайся уснуть.
Милли удовлетворенно вздохнула и слегка разжала пальцы.
— Ты же всегда держишь слово. Ты сам говорил мне об этом, — пробормотала она уже сквозь сон.
— Какой ужас, — произнесла Милли утром, рывком садясь в кровати и прижимая ладони к горящим от стыда щекам.
На ней был шелковый халат, который Рональд, должно быть, отыскал в платяном шкафу.
Никаких других признаков того, что он провел с ней ночь, она не обнаружила.
Милли поднялась. Ее шатало, во рту пересохло. Она вспомнила волнующее чувство головокружения, которое испытала накануне вечером.
Сейчас думать о нем было неприятно.
В доме не было слышно ни звука, но доносящийся из кухни запах кофе свидетельствовал о том, что кто-то уже встал и скоро будет готов завтрак. Запахнув халат, Милли начала осторожно спускаться вниз по крутой винтовой каменной лестнице в надежде обнаружить на кухне домоправительницу. Пита Мерседес или кого-то из ее родственниц.
Ее ждало разочарование: там был только Рональд Бредли, с преувеличенным вниманием следивший за вскипавшим кофейником. Да, он явно покопался в платяном шкафу, подумала Милли, потому что на нем теперь была клетчатая рубашка, скорее всего принадлежавшая Питу. Во всяком случае, у ее владельца не было таких широких, как у Рональда, плеч.
Он поднял оценивающий взгляд на вошедшую Милли и вежливо сказал:
— Доброе утро.
— А оно действительно доброе? — потупилась Милли.
Он слегка приподнял бровь.
— Станет добрым, когда ты выпьешь кофе и примешь душ.
Она опустилась на стул.
— Я чувствую себя так, будто умираю.
— Это похмелье, — без тени сочувствия заметил он, но потом, смягчившись, добавил:
— Все нормально. Жить будешь. Нужно просто восстановить водный баланс организма, и тогда тебе сразу станет легче. Выпей воды. — И он через стол протянул ей бутылку минеральной воды.
Милли откупорила бутылку, выпила стакан воды и, к своему немалому удивлению, убедилась, что он прав. Головокружение и легкая тошнота вскоре исчезли.
— Спасибо тебе, — искренне поблагодарила она.
— Яичница с ветчиной и чашка черного кофе — вот что тебе сейчас нужно, — заявил Рональд.
Он явно успел побриться и принять душ, и теперь выглядел свежим, бодрым и полным сил.
— Единственное, что мне нужно, — с горечью произнесла она, — так это забыть обо всем, что происходило в последние три дня. Или, по крайней мере, в последние двенадцать часов.
Сняв с плиты кофейник, он налил кофе в две керамические кружки. Милли мрачно отхлебнула обжигающего напитка.
— А ведь я вчера пытался остановить тебя, сказал Рональд. — Ты явно переусердствовала с вином, причем после двух беспокойных ночей и почти на голодный желудок;
— Откуда ты знаешь, что это были две беспокойные ночи?
— Потому что провел их с тобой, — напомнил он с вызывающей улыбкой. — Если бы это был кто-то другой, я бы просто не открыл вторую бутылку. Но ты заявила, что привыкла пить много вина, так что…
— Я вела себя как настоящая дура! — простонала Милли.
— Не стоит так переживать. — Он слегка пожал плечами. — Ты просто устала. А ответственность за то, что произошло, лежит на мне. — При этих словах Милли испуганно потупила взор, и он поспешно добавил:
— Надо признать, мы оба легко отделались.
Милли поняла, что он имеет в виду вовсе не вино. С трудом подбирая слова, она виновато произнесла:
— Я знаю, что плохо вела себя вчера вечером. Рональд возмущенно посмотрел на нее — Да за кого ты меня принимаешь? Я хотел тебя. А ты, охмелев, поняла, что тоже желаешь близости со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Открой глаза и смотри на меня. Милли осторожно приоткрыла один глаз. Все колыхалось вокруг, и, хотя его руки были тверды, как скала, у нее вдруг возникло ощущение, что они в воде и вот-вот утонут.
— Я увлеку тебя за собой, — едва слышно произнесла она.
— Попробуй. — Его голос звучал на удивление смиренно. — Куда тебя отнести?
— В мою комнату.
— Хорошо. Координаты, пожалуйста.
— Прямо на север. Потом наверх по винтовой лестнице. Четвертая дверь.
— Твои способности штурмана явно улучшаются под действием алкоголя, — заметил Рональд, входя в комнату ногой закрывая за собой дверь. Он огляделся по сторонам и тихо присвистнул:
— А где же прялка?
Не поняв его слов, Милли озадаченно посмотрела вокруг.
Большая старинная кровать, щедро отделанная резьбой. Каменные стены завешены коврами и гобеленами, в основном подобранными самой Милли. У створчатого окна стоит пюпитр для нот. Покрывала на кровати откинуты, открывая взору свежее белье…
Эта наполненная ароматом лаванды комната, казалось, была давно готова к приему хозяйки.
Рональд осторожно опустил Милли на кровать. Я никогда никого не приводила сюда, подумала она. Судя по выражению его лица; он понял это. За все то долгое, жаркое, такое далекое теперь лето Шон ни разу не был здесь. Этот же незнакомец не только вошел сюда по ее приглашению, но и мгновенно вписался в окружающую обстановку. Впрочем, какой же он незнакомец?.. Это известный всему миру покоритель женских сердец!
— Должно быть, я сошла с ума, — пробормотала Милли, пока Рональд развязывал шнурки на ее спортивных туфлях.
— Что ж, тогда у нас есть хоть что-то общее. — Он продолжал раздевать ее с ловкостью, которая явно свидетельствовала о большом опыте.
— Это совращение по-голливудски?.. Не слишком-то романтично, — нетвердым голосом заметила Милли.
Он слегка коснулся губами ее щеки.
— Если бы это было действительно по-голливудски, то вот там сейчас стоял бы звукооператор с микрофоном на палке, здесь — оператор с основной камерой, а второй снимал бы нас сверху. Вокруг толпились бы гримеры, реквизиторы, режиссер и сценарист, — сухо проинформировал ее он. — Так что ты права, в этом нет ни капли романтики. Романтика — здесь.
— Ты просто смеешься надо мной, — преодолевая головокружение, произнесла Милли.
— Скорее, мне пора посмеяться над самим собой. — Его голос, казалось, доносился откуда-то издалека. — Ты могущественная волшебница. Золушка, и меня не покидает предчувствие, что наша встреча окажется пагубной.
Она не поняла, о чем он говорит, но на нее вдруг накатила волна безотчетного страха.
— Не оставляй меня одну, — жалобно попросила она.
Он колебался не больше секунды.
— Хорошо, я не уйду.
Она почувствовала, как прогнулась под ним кровать, когда он присел радом с ней, и крепко схватила его за руку.
— Обещаешь?
— Должно быть, я тоже сошел с ума. Обещаю. А теперь постарайся уснуть.
Милли удовлетворенно вздохнула и слегка разжала пальцы.
— Ты же всегда держишь слово. Ты сам говорил мне об этом, — пробормотала она уже сквозь сон.
— Какой ужас, — произнесла Милли утром, рывком садясь в кровати и прижимая ладони к горящим от стыда щекам.
На ней был шелковый халат, который Рональд, должно быть, отыскал в платяном шкафу.
Никаких других признаков того, что он провел с ней ночь, она не обнаружила.
Милли поднялась. Ее шатало, во рту пересохло. Она вспомнила волнующее чувство головокружения, которое испытала накануне вечером.
Сейчас думать о нем было неприятно.
В доме не было слышно ни звука, но доносящийся из кухни запах кофе свидетельствовал о том, что кто-то уже встал и скоро будет готов завтрак. Запахнув халат, Милли начала осторожно спускаться вниз по крутой винтовой каменной лестнице в надежде обнаружить на кухне домоправительницу. Пита Мерседес или кого-то из ее родственниц.
Ее ждало разочарование: там был только Рональд Бредли, с преувеличенным вниманием следивший за вскипавшим кофейником. Да, он явно покопался в платяном шкафу, подумала Милли, потому что на нем теперь была клетчатая рубашка, скорее всего принадлежавшая Питу. Во всяком случае, у ее владельца не было таких широких, как у Рональда, плеч.
Он поднял оценивающий взгляд на вошедшую Милли и вежливо сказал:
— Доброе утро.
— А оно действительно доброе? — потупилась Милли.
Он слегка приподнял бровь.
— Станет добрым, когда ты выпьешь кофе и примешь душ.
Она опустилась на стул.
— Я чувствую себя так, будто умираю.
— Это похмелье, — без тени сочувствия заметил он, но потом, смягчившись, добавил:
— Все нормально. Жить будешь. Нужно просто восстановить водный баланс организма, и тогда тебе сразу станет легче. Выпей воды. — И он через стол протянул ей бутылку минеральной воды.
Милли откупорила бутылку, выпила стакан воды и, к своему немалому удивлению, убедилась, что он прав. Головокружение и легкая тошнота вскоре исчезли.
— Спасибо тебе, — искренне поблагодарила она.
— Яичница с ветчиной и чашка черного кофе — вот что тебе сейчас нужно, — заявил Рональд.
Он явно успел побриться и принять душ, и теперь выглядел свежим, бодрым и полным сил.
— Единственное, что мне нужно, — с горечью произнесла она, — так это забыть обо всем, что происходило в последние три дня. Или, по крайней мере, в последние двенадцать часов.
Сняв с плиты кофейник, он налил кофе в две керамические кружки. Милли мрачно отхлебнула обжигающего напитка.
— А ведь я вчера пытался остановить тебя, сказал Рональд. — Ты явно переусердствовала с вином, причем после двух беспокойных ночей и почти на голодный желудок;
— Откуда ты знаешь, что это были две беспокойные ночи?
— Потому что провел их с тобой, — напомнил он с вызывающей улыбкой. — Если бы это был кто-то другой, я бы просто не открыл вторую бутылку. Но ты заявила, что привыкла пить много вина, так что…
— Я вела себя как настоящая дура! — простонала Милли.
— Не стоит так переживать. — Он слегка пожал плечами. — Ты просто устала. А ответственность за то, что произошло, лежит на мне. — При этих словах Милли испуганно потупила взор, и он поспешно добавил:
— Надо признать, мы оба легко отделались.
Милли поняла, что он имеет в виду вовсе не вино. С трудом подбирая слова, она виновато произнесла:
— Я знаю, что плохо вела себя вчера вечером. Рональд возмущенно посмотрел на нее — Да за кого ты меня принимаешь? Я хотел тебя. А ты, охмелев, поняла, что тоже желаешь близости со мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39