первая задача хозяйства – обеспечить жизнь и воспроизводство народа и страны, с надежным ростом материального и духовного благосостояния. Для этого на обозримый период Россия должна будет «прикрыться» от глобализации, проводимой по доктрине США. Сделать это уже трудно, но необходимо. Разумно выстроенные барьеры не дадут обескровить страну, но и не приведут к ее изоляции. Выход из кризиса возможен лишь через оживление омертвленных ресурсов России (человеческих и природных), а для этого должны быть отброшены идеологические идолы вроде «конкурентоспособности любой ценой».
Дилемма «план – рынок» является ложной, в сложном и большом народном хозяйстве ни один тип управления не обеспечивает устойчивости всей системы и ее способности к развитию. Советское единообразие было порождено трудным прошлым, и никакой необходимости возрождать его нет. Баланс между разными формами хозяйства должен устанавливаться исходя не из идеологии, а из социальной эффективности работы и предпочтения людей. Нужно не запрещать частную собственность, а не давать ей наступать всем на горло.
Часть граждан в СССР тяготились укладом больших коллективов, они бы хотели работать за свой страх и риск как предприниматели – не в конфликте с государством, а во взаимодействии. Для этого нет фундаментальных препятствий. Предпринимательство вовсе не обязательно ведет к классовой вражде – это зависит от общего жизнеустройства. Но расхождение между доходами от бизнеса и трудовыми не должно вступать в резкое противоречие с понятиями о справедливости. Надо знать меру.
Жесткость заданного в СССР образа жизни была унаследована от жизни в мобилизационных условиях (общинная деревня и «казарменный социализм»). Реформа была разрушительной демобилизацией, но она сняла эту проблему. Если полученные уроки пойдут впрок, мы выйдем из кризиса как идейно обновленное общество, освободившееся от множества идолов и догм. Оно будет стабилизировано полученными на собственной шкуре уроками, благодаря чему сможет резко расширить диапазон свобод и при этом удешевить усилия, направляемые на поддержание лояльности всех частей общества целому.
ЧТО ВИДНЕЕТСЯ В ТУМАНЕ ПО КУРСУ?
Мы переживаем глубокий кризис и еще долго будем его переживать, подслащивая нефтедолларами. По сравнению с другими кризисами в истории наш выделяется редкостной неспособностью общества понять суть происходящего и выработать внятный проект его преодоления. Ведь кризис – особый тип бытия, его можно уподобить болезни человека. Как и болезнь, его надо изучить, поставить диагноз, выбрать лекарства – и лечить. Осторожно, регулярно корректируя ход лечения. Для этого и служит разум.
Мы же как будто вернулись в пещеру, увлечены плясками шаманов. Хладнокровно изучать реальность не можем, все внимание – на абстрактные сущности. Одни готовы погибнуть за демократию и конкуренцию, другие – за равенство и братство. Идет битва призраков: белая идея, красная идея, кости царя-мученика… Что по сравнению с этим весенний сев или трубы теплосетей! Не будем думать о молоке для нашего ребенка, пока не выясним, кто виноват в слезинке ребенка столетней давности! Из нашего разума как будто вынули «чип», ответственный за здравый смысл.
Как вернуться на землю? Из опыта я сделал вывод, что даже самая расколотая по идеалам аудитория соединяется для такого разговора, если представить наш кризис как систему угроз. Угроз для страны, для народа, для детей и внуков. Это как будто отрезвляет ум – видно, что люди об этом думают, но боятся додумывать до конца. А уж вместе не так страшно.
Важным свойством разумного человека является способность предвидеть угрозы и риски. Это требует мужества, недаром Кант считал, что девиз разума – Audesaper («имей отвагу знать»). Предвидение опирается на анализ предыдущих состояний, для чего необходим навык рефлексии – «обращения назад». Общество без рефлексии беззащитно. Первым шагом к общему кризису у нас и стало отключение памяти и порча инструментов рефлексии. Это изменение в конце 80-х годов было массовым и поразительным по своей моментальности – как будто кто-то сверху щелкнул выключателем. Произошел сдвиг от реалистического мышления, которое дает правильные представления о реальности, к аутистическому – оно создает приятные представления. Информация об угрозах стала активно отвергаться.
Это и создало саму возможность смены общественного строя. Еще Аристотель писал, что возможны два типа жизнеустройства: в одном исходят из принципа «сокращения страданий», а в другом – «увеличения наслаждений». Советский строй исходил из первого принципа, был создан поколениями, пережившими несколько волн массовых бедствий. Он весь был нацелен на предотвращение угроз. В этом СССР достиг больших успехов и даже сделал ряд важных открытий. Но важен баланс, и городское население 80-х годов, уже забыв о бедствиях, страдало от нехватки «наслаждений». Вместо осторожного сдвига в эту сторону активная часть общества соблазнилась радикально перейти ко второму принципу жизнеустройства,
Философ А.С. Панарин трактует этот большой сдвиг в сознании как «бунт юноши Эдипа», бунт против принципа отцовства, предполагающего ответственность за жизнь семьи и рода. Начавшийся «праздник жизни», хотя бы для меньшинства, не предвещал катастрофы, пока худо-бедно действовали старые системы защиты от угроз, но этот праздник затянулся сверх меры. Сейчас старые изношенные системы начали рассыпаться, но наше сознание – и у элиты, и у массы – утратило навыки предвидения угроз.
На всех уровнях общества, от Кремля до жалкого одиночки, всегда имеется «карта угроз», каким-то образом выраженная. Чем сложнее общество и окружающий мир, тем детальнее должна быть эта карта. Карта эта всегда не вполне достоверна и отстает от жизни. Но в моменты резкого слома порядка, в условиях хаоса и быстрых изменений эта карта может стать совсем негодной. Следуя ей, мы попадаем в положение командира, который в тумане ведет свой отряд по карте вообще другого района. Он не видит угроз, они возникают внезапно.
В такое положение мы и попали. Это почувствовал уже Андропов – и сказал: «Мы не знаем общество, в котором живем». Это подтвердил Горбачев – и тут же стал перестраивать общество, «которого не знает». А дальше пошло… Не желая слышать неприятных сигналов, мы стали отключать системы сигнализации об угрозах – одну за другой. Это выражалось в планомерной ликвидации («перестройке») структур, которые и были созданы для обнаружения угроз и их предотвращения. Общество заболело чем-то вроде СПИДа. Ведь иммунодефицит и выражается прежде всего в отключении первого контура системы иммунитета – механизма распознания проникших в кровь веществ, угрожающих организму.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76