Уравниловка в России заложена в подсознание, в корень цивилизации. Изменения в идеологии не меняют этого подспудного чувства. Даже в период рыночного энтузиазма общественное мнение было жестко уравнительным. В октябpе 1989 года на вопpос «Считаете ли вы спpаведливым нынешнее pаспpеделение доходов в нашем обществе?» 52,8 пpоц. ответили «не спpаведливо», а 44,7 пpоц. — «не совсем спpаведливо». Что же считали неспpаведливым 98 пpоц. жителей СССР? Считали pаспpеделение недостаточно уpавнительным. 84,5 пpоц. считали, что «госудаpство должно пpедоставлять больше льгот людям с низкими доходами» и 84,2 пpоц. считали, что «госудаpство должно гаpантиpовать каждому доход не ниже пpожиточного минимума». Это и есть четкая уpавнительная пpогpамма.
Тип хозяйства . С древности различают два типа хозяйства. Один — экономия , что означает «ведение дома» (экоса). Она не обязательно сопряжена с движением денег, ценами рынка и т.д. — это производство и коммерция в целях удовлетворения потребностей. Другой — хрематистика (рыночная экономика). Она нацелена на накопление богатства, накопление как высшую цель деятельности. В России хрематистика не смогла занять господствующего положения: породив острые противоречия, она в начале ХХ века привела к революции. Нет заметных успехов в ее насильственном внедрении и сегодня. Огромный эксперимент по медленному и очень осторожному включению элементов хрематистики в структуры традиционного общества происходит в Азии, в рамках модернизации без разрушения.
Господство рыночной экономики в современном обществе было связано с новым, необычным с точки зрения традиций отношением к собственности, деньгам, труду и превращению вещи в товар. Содержание всех этих понятий настолько различается в современном и традиционном обществах, что нередко представители разных культур, даже из числа специалистов, просто не понимают друг друга, хотя формально говорят об одном и том же.
Принципиальные различия между хозяйством современного и традиционного общества показал А.В.Чаянов в своем анализе крестьянского двора в сравнении с фермером — капиталистическим предприятием на земле. Большое значение имеет и глубокое различие в отношении к деньгам — та «философия монеты», которая складывалась в течение пяти веков на Западе в недрах протестантской этики. Идея Т.Гайдара «внедрить монетаризм в России в течение 1992 года» — или фарс, или паранойя.
Представление о государстве . Уже Лютер и Кальвин произвели переворот в идее государства. Раньше оно даже обосновывалось, приобретало авторитет (легитимировалось) через божественное откровение. В нем был представитель божественного порядка — монарх, помазанник Божий, и все подданные были, в каком-то смысле, его детьми. Государство было патерналистским и не классовым, а сословным. Лютер обосновал возникновение классового государства, в котором представителем Бога стал уже не монарх, а класс богатых. Богатые стали носителями власти, направленной против бедных.
Гражданское общество породило тот тип государства, который Гоббс назвал «Левиафаном» — библейским чудовищем. Только такой наделенный мощью, бесстрастием и авторитетом страж мог ввести в законные рамки конкуренцию — эту войну всех против всех. Его легитимация производится снизу по принципу «один человек — один голос ».
В традиционном и современном обществах складываются очень различные, поразительно несхожие системы права . Право традиционное настолько кажется странным человеку Запада, что он искренне считает традиционное общество «неправовым». Напротив, приложение норм права гражданского общества к традиционному (что случалось во многих частях света в периоды «модернизаций») наносит людям и целым народам тяжелые травмы, которые порой достигали уровня геноцида. В праве традиционного общества большую роль играет общая (тоталитарная) этика. Вот маленький пример. В 70-е годы, во время очередной волны «освоения опыта развитых стран» ГАИ СССР предлагалось ввести в практику скрытное патрулирование на автомобилях с гражданскими номерами, фотографирование нарушителей скрытой камерой и др. методы западной дорожной полиции. После обсуждения ГАИ отказалась от этих приемов как неэтичных, содержащих элемент провокации. Это — этика тоталитарной культуры.
А вот этика манипуляции. В США в одном штате полиция установила на главных магистралях знак «Притормози! Впереди проверка на наркотики». Часть водителей после этого знака на первом же перекрестке сворачивала на местную дорогу. Там их и поджидала полиция. Как объяснил деятель полиции, «всякий, кто сворачивает на эту дорогу, имеет на то единственную причину, если только не живет здесь». Водители «сами» разделились на безупречных и подозрительных, а подозрительные «сами» направились к месту, где их поджидала полиция207.
Россия в облике СССР была государством традиционного типа, которое легитимировалось «сверху» через не подвергаемый логической проверкой авторитет идеологии. Хранителем ее («жреческим сословием») могла быть только негосударственная структура — КПСС. Обе стороны в Конституционном суде в 1992 г. («суд над КПСС») показали непонимание самого типа советского государства и роли в нем партии.
Насколько было широким это непонимание, показывает тот факт, что общий смех вызывало зрелище единогласно принимаемых решений в Верховных Советах. Это — типичный ритуал голосования в традиционном обществе (в то время как в парламенах Запада голосование есть ритуал, символизирующий «рынок» — конкуренцию). Антрополог Леви-Стросс специально подчеркивал: «Почти во всех абсолютно обществах, называемых „пpимитивными“, немыслима сама идея пpинятия pешения большинством голосов, поскольку социальное единство и добpое взаимопонимание считаются более важными, чем любая новация. Поэтому пpинимаются лишь единодушные pешения».
В целом, традиционное общество строится в соответствии с метафорой семьи , а современное — метафорой рынка . Это само по себе не несет оценочной нагрузки. Приписывать тому или иному типу общества чудодейственные достоинства, гарантии благополучия — неправомерно. Это — чаще всего есть следствие идеологической заинтересованности или же наивного увлечения. Исторические обстоятельства в условиях глубокого кризиса могут каждое общество толкнуть в самый страшный коридор.
§ 3. Художественное воображение и уязвимость советского человека
Активизация воображения во время перестройки облегчалась тем, что в качестве доводов идеологи почти исключительно применяли образы, которые мы не могли соотнести с реальностью. Это были образы иных стран («Запад ») или иных исторических периодов («сталинские репрессии »).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321