— Понимаю, — сказал он, прежде чем уйти, хотя ничего не понимал.
Мне захотелось взять его на руки. В альбомах по искусству я видела такие статуи: женщина держит на руках мужчину. Спасение наоборот. Дочка говорит отцу: «Ничего, ничего. Скоро заживет. Вот подую — и все пройдет».
Но вместо этого я могла только наблюдать, как он звонит Лену Фэнермену.
На первых порах полиция относилась к нашей семье, можно сказать, трепетно. В захолустных городках исчезновение и убийство девочки было в те годы из ряда вон выходящим событием. Но время шло, а следствию так и не удавалось найти мое тело или напасть на след убийцы. Полицейские занервничали. Существует определенный временной промежуток, в пределах которого, как правило, обнаруживаются улики; этот промежуток уменьшался с каждым днем.
— Не сочтите за бред, инспектор Фэнермен…— начал отец.
— Зовите меня просто Лен.
У него в кабинете, под настольным пресс-папье, лежала школьная фотография, полученная от моей мамы. Когда об этом еще никто не заговаривал, Лен уже знал, что меня нет в живых.
— Я уверен: одному соседу что-то известно, — сказал папа, глядя из окна мастерской в сторону кукурузного поля. Землевладелец заявил журналистам, что до поры до времени оставит поле под паром.
— Кто этот сосед и откуда у вас такая уверенность? — спросил Лен Фэнермен, достав из ящика стола карандашный огрызок.
Мой отец рассказал ему про сооружение шатра, про то, как мистер Гарви его выпроваживал, как реагировал на мое имя, а потом добавил, что в округе все считают этого субъекта странным — на работу не ходит, детей нет.
— Непременно проверю, — сказал Лен Фэнермен, но, скорее, по обязанности. Такая уж ему отводилась роль в этом спектакле. Сведения, которые сообщил мой отец, не давали ни малейшей зацепки.
— Никому об этом ни слова; сами туда больше не ходите, — предостерег Лен.
Когда отец положил трубку, на него нахлынула непонятная пустота. Совершенно выжатый, он переступил порог мастерской и тихо прикрыл за собой дверь, а потом еще раз позвал из коридора:
— Абигайль.
Запершись в нижней ванной, она в это время украдкой поедала миндальное печенье, которое папина фирма неизменно присылала нам к Рождеству. В маминых движениях сквозила жадность; миндальные кругляши, похожие на солнышки, стремительно исчезали у нее во рту. Когда мама была мной беременна, она целое лето ходила в одном и том же просторном клетчатом платье, чтобы не тратить лишние деньги, но зато ела все, что душе угодно, поглаживая живот и приговаривая: «Спасибо, малыш», а на грудь падали шоколадные крошки.
В дверь ванной постучали, только где-то внизу, почти у порога.
— Мамуля!
Торопливо дожевывая печенье, она спрятала пакет в аптечку.
— Мамуля! — сонным голосом повторил Бакли.
— Маму-у-у-ля!
Она терпеть не могла, когда ее так называли.
Стоило ей открыть дверь, как Бакли обвил ручонками ее колени.
Отец поспешил на шум и столкнулся с мамой в кухне. Чтобы отвлечься, они вдвоем захлопотали вокруг Бакли.
— А где Сюзи? — спросил Бакли, когда папа делал бутерброды. Для себя, для мамы и для четырехлетнего сына.
— Игрушки не забыл сложить? — ушел в сторону отец, не понимая, почему надо избегать этой темы в разговоре с единственным человеком, который задает вопросы напрямую.
Что такое с мамулей? — спросил Бакли. Мама тупо смотрела в пустую кухонную раковину. — Давай-ка съездим на этой неделе в зоопарк, — предложил отец, ненавидя себя. За увертки, за подкуп, за обман. Но как объяснить ребенку, что его старшая сестра лежит неизвестно где, разрезанная на части?
Слово «зоопарк» и все, что с ним связано (для моего братишки это значило: «Ура! Обезьяны!»), возымело действие, и Бакли опять ступил на зыбкую дорожку забвения длиной в один день. Темные стороны жизни пока обходили стороной его маленькую фигурку. Он знал, что я сейчас далеко; а кто далеко, тот скоро вернется.
Добросовестно обходя наш квартал, Лен Фэнермен не обнаружил ничего подозрительного в доме Джорджа Гарви. В настоящее время мистер Гарви жил один, но как было сказано, первоначально планировал перебраться сюда с женой. Она умерла незадолго до переезда. Он зарабатывал на жизнь изготовлением архитектурных макетов, которые сдавал в специализированные магазины. Это ни для кого не было секретом. Нельзя сказать, что соседи набивались к нему в друзья, но относились к нему сочувственно. В каждой избушке свои погремушки. Лен Фэнермен знал это, как никто другой. Но, похоже, у Джорджа Гарви погремушки были особенные.
Нет, говорил Гарви, он мало знаком с семейством Сэлмонов. Детей их видел. Сразу заметно, в какой семье есть дети, а в какой нет, продолжал он, слегка понурившись и свесив голову на левый бок. «Во дворе игрушки разбросаны. Дома выглядят более живыми, что ли», — говорил он дрогнувшим голосом.
— Как я понимаю, на днях вы беседовали с мистером Сэлмоном, — сказал ему Лен Фэнермен, вторично явившись в темно-зеленый дом.
— Да, верно, а что случилось? — спросил мистер Гарви. Он прищурился, глядя на детектива, и тут же осекся. — Схожу за очками, — сказал он. — У меня сейчас кропотливая работа, из эпохи Наполеона Третьего.
— Наполеона Третьего? — переспросил Лен.
— Рождественские заказы сдал, теперь экспериментирую для души, — объяснил мистер Гарви.
Лен проследовал за ним в дом и увидел придвинутый к стене обеденный стол. На нем десятками рядов были разложены какие-то мелкие предметы, напоминающие миниатюрные панели для отделки стен.
«И вправду, не от мира сего, — отметил про себя Фэнермен, — но это еще не повод обвинять его в убийстве».
Надев очки, мистер Гарви сразу оживился.
— Действительно, мистер Сэлмон вышел пройтись и помог мне соорудить брачный шатер.
— Соорудить брачный шатер?
— Каждый год это делаю, — подтвердил мистер Гарви. — В память о Лин. Так звали мою жену; она скончалась.
Лену показалось, что он сует нос в личную жизнь этого человека и его сокровенные ритуалы.
— Понимаю, понимаю, — кивнул он.
— Кошмарная история приключилась с этой девочкой, — сказал мистер Гарви. — Я пытался выразить мистеру Сэлмону свои соболезнования. Впрочем, по опыту знаю: скорбящий человек мало что воспринимает.
— Значит, вы сооружаете такой шатер каждый год? — спросил Лен Фэнермен.
Об этом, по крайней мере, можно будет расспросить соседей.
— Раньше ставил его внутри дома, а нынче решил вынести на свет. Мы ведь поженились зимой. Кто ж мог знать, что будет столько снега.
— Где именно внутри дома?
— В подвале. Если хотите, могу показать. У меня и вещи покойной жены там хранятся.
Но Лен отказался.
— Я и без того отнял у вас время, — сказал он. — Просто решил вторично обойти квартал.
— Кстати, как продвигается расследование?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81