— Дяденька, вы не скажете, который час? — спросил Джоби.
— Такой, что вам всем пора по домам, — бросил через плечо мужчина.
Джоби отвернулся, скорчив рожу; Снап подпрыгивающей походкой прошел следом за мужчиной шагов десять, дурашливо подражая ему, так что даже Гэс и его свита не могли удержаться от хохота.
— Гэс, а ты не знаешь, сколько времени? — спросил Джоби.
— Время детское. А что? Неужели торопишься домой?
— Я сейчас живу у тети Дэзи, она велела быть дома к девяти.
— Серьезно? Ну, девять-то пробило давно.
— Не может быть.
— Говорю тебе, пробило, на церковных часах. Я сам слышал.
— Церковные отсюда не слыхать.
— Не хочешь — не верь, твое дело…
— Я все равно лучше двинусь. Идешь, Снап?
— Почему это ты, интересно, живешь у тетки? — спросил Гэс.
— У меня мама легла в больницу.
— Ребенка рожать?
— Не.
— А что с ней?
— Не знаю. Ей будут делать операцию.
— Ногу отрежут, что ли?
— Да нет, почему.
— Откуда ты знаешь, раз тебе неизвестно, что с ней?
— Нога ни при чем, это я знаю.
У матери было что-то неладное с грудью, но Джоби не знал, как об этом сказать, не употребив слово, которое никак не подходит, когда речь идет о родной матери.
— Отцова сестра тоже лежала в больнице, — сказал Гэс, — и ей там отрезали титьку. Теперь носит под платьем надувную, чтоб люди не замечали.
Чувствуя, как у него пылают щеки, Джоби отвернулся и зашагал назад по проселку.
— Счастливо, Гэс, я пошел.
— Пока! Счастливо! — нестройным хором донеслось ему вслед.
— Ты чего покраснел-то? — осведомился Снап, когда они отошли на порядочное расстояние.
— Ничего я не покраснел.
— Рассказывай! Идет весь красный как рак!
У Джоби часто билось сердце. Ему было страшно. Он думал о том, что может случиться в больнице с матерью.
— Просто жарко, вот и все.
Снап, не унимаясь, ломился напролом:
— Это ты из-за того, что Гэс сказал насчет отцовой сестры?
— Слушай, заткнись ты! — взорвался Джоби. — Сказано тебе, я и не думал краснеть.
Снап повел плечом.
— Пожалуйста, мне-то что, — отозвался он немного погодя.
Дальше они шли молча; Снап тащился по обочине, сшибая на ходу прутом придорожную крапиву. На углу крикетного поля, откуда Джоби до теткиного дома ближе было идти напрямик, а Снапу — в другую сторону, они остановились. Старательно отводя глаза, Снап продолжал производить опустошение в зарослях крапивы.
Джоби понимал, что друг обиделся.
— Ну что — до завтра? — сказал он.
— Угу.
— Зайти за тобой утром?
— Как хочешь.
— Сходим завтра на Джибертову плотину? Может, тритонов наловим?..
— Можно…
Джоби замялся:
— Чего я тебе скажу, Снап… Только смотри — никому! Обещаешь?
— Я вроде не трепач, — проворчал Снап.
— Побожись!
— Ей-богу, чтоб я пропал!
— Ну, это… чего Гэс говорил про отцову сестру… В общем, похоже, моей маме собираются делать то же самое.
— Я так и подумал, — сказал Снап.
Джоби взглянул на него с разочарованием.
— А как ты догадался?
— Очень просто.
— Только все равно — это тайна.
— Понятно, — сказал Снап. — Не беспокойся.
Они попрощались, и Джоби зашагал вдоль по улочке. Вскоре его поразила мысль, что матери, возможно, уже сделали операцию, — и всю остальную дорогу он уже не шел, а бежал и без двадцати пяти десять был у тети Дэзи. И получил от нее нагоняй за то, что поздно явился. Мона, поджав под себя ноги, сидела на кушетке и читала комикс, на обложке — картинка, на картинке — сестра милосердия в белом. Тетя Дэзи побывала в больнице, вместе с Джобиным отцом. Она сказала, что мама пока лежит и отдыхает, а операция назначена на послезавтра, но волноваться не надо, все сойдет благополучно.
3
Фашисты залегли за невысокой насыпью в поле позади спортплощадки. Из укрытия они вели беглый огонь по зданию школы, изрешетив пулями все южное крыло; то и дело слышался звон разбитого стекла: враг садил по окошкам. За окнами Джоби и его товарищи держали оборону; сейчас, отразив очередной бросок неприятеля на открытую полосу асфальта, они отдыхали, пряча головы за подоконниками. Рядом с Джоби на полу сидела измученная Эльза — это она во время боя без устали заряжала и перезаряжала винтовки, из которых он стрелял по врагу. Джоби улыбнулся и ободряюще тронул ее за руку.
— Не бойся, мы скоро ждем подкрепления.
Он знал, что из Понтифрактской казармы им на помощь уже выступила колонна солдат. Мистер Моррисон успел получить это донесение за минуту до того, как прервалась телефонная связь.
— Когда ты рядом, мне не страшно, — сказала Эльза. — Какой ты храбрый, Джоби!
Джоби пожал плечами.
— Я только исполняю свой долг…
Эльза подарила его лучезарной улыбкой; поверх ее головы он увидел, как, пробираясь на четвереньках вдоль цепочки бойцов, к ним приближается директор школы.
— Ну как? — спрашивал он то одного, то другого. — Не тревожьтесь, к нам спешит подмога. Нам бы только еще чуточку продержаться.
— Как тут у вас? — спросил он, когда поравнялся с Джоби и Эльзой.
— Все в порядке, сэр, — отвечал ему Джоби.
— Вот и прекрасно! Молодцы, славно деретесь! — Мистер Моррисон осторожно поднял голову и выглянул наружу. — Что ж, кажется, мы недурно их угостили, долго будут помнить. Едва ли теперь посмеют сунуться еще раз… — Он осекся и замер. — Ах ты черт! Глядите!
Джоби, вскинув винтовку, приподнялся. Один из вражеских солдат перелез через насыпь и побежал по открытой площадке к школе, держа в правой руке маленький круглый предмет.
— Ручная граната! — воскликнул директор, и тотчас Джоби спокойно промолвил:
— Предоставьте его мне, сэр.
Он успел уже взять солдата на мушку; ствол его винтовки покоился на карнизе и слегка поворачивался, держа бегущего под прицелом. Джоби хладнокровно выжидал; вот солдат остановился, выдернул чеку из гранаты, занес руку — и в то же мгновение Джоби выстрелил. Он не промахнулся; солдат рухнул как подкошенный, и граната взорвалась, взметнув в воздух осколки асфальта.
— Отличный выстрел, Джоби! — крикнул ему директор.
— Что вы, сэр, пустяки, — отрывисто отозвался Джоби, держа под прицелом насыпь, из-за которой в любую минуту мог показаться следующий.
Эльза не сводила с него глаз, и в них светилось восхищение…
Чей-то голос раздался у него над ухом.
— А? — Джоби встрепенулся; над ним стоял парикмахер в темном халате.
— Стричься, говорю, собираешься? Или так и будешь сидеть здесь до вечера?
— Ой, простите. — Джоби встал и пошел на освободившееся место.
— Где ты витал сейчас, за тридевять земель? — Парикмахер мистер Манли встряхнул салфетку, округлым привычным движением накинул ее на плечи Джоби и заткнул края ему за воротник.
— Так, задумался.
— Оно и видно. Два раза окликал тебя, и все напрасно. — Высоченный, худой, с бельмом на глазу, парикмахер, полязгивая ножницами, склонился над Джоби плакучей ивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30