Ребята смотрели ему вслед с чувством восторга и ликования. Все получилось, что они задумали! Это была их вторая победа.
В подземелье дети вернулись промокшими до нитки, но чувствовали они себя празднично. Теперь оставалось только ждать помощи. Ксюша принялась рисовать на оставшихся листах тетради. Даже она стала верить, что, может быть, действительно произойдет что-нибудь чудесное и их спасут. Ведь кто-нибудь в этом мире должен же вспомнить о них и прийти им на помощь. Может статься, даже их будущие родители соберут деньги и заплатят выкуп. Не может же быть так, чтобы они с Пашкой никому в мире не были нужны.
Все было бы ничего, но после того, как они побывали под дождем и промокли, Пашка заболел. Он начал кашлять, и у него порозовели щеки. Потом он, уже не поднимаясь, лежал на топчане и бредил. Ксюша сидела рядом с братиком, который весь горел, и не могла ничем помочь ему, а только приговаривала:
- Ты уж, Пашечка, не болей, выздоравливай. Наш кораблик доплывет к добрым людям, и они найдут нас. Все будет хорошо. Мы вернемся в свой приют. Потерпи немножко, совсем немного осталось. Скоро мы уйдем отсюда.
Что могла сделать Ксюша, кроме как словесно утешать брата? В приюте, когда они болели, о них заботились воспитатели, врачи, им давали лекарство, растирали, даже делали уколы, которых они боялись. А здесь они были совсем одни и некому было им помочь, некому было услышать боль, надежды, призывы о помощи этих двух маленьких сердец, одно из которых стучало быстро-быстро.
А тут ко всем бедам к ним в подвал как-то ввалился другой злой мужчина, которого Ксюша видела впервые. Он стал кричать на нее и говорить, что если ее родители не заплатят деньги, то их с Пашкой убьют. Ксюша просила, чтобы их отпустили, убеждала пришельца, что они с братом сироты и у них нет родителей, но мужчина был непреклонен и продолжал ругаться. Он говорил, что у них есть родители американцы и что они не хотят платить деньги, хотя богаты и имеют возможность дать за детей выкуп, только жадничают. А Ксюша сквозь слезы продолжала защищаться и доказывать, что это не настоящие их родители, что они с Пашкой одни на всем белом свете. Мужчина ушел, а Ксюша безудержно плакала, потому что понимала, насколько злы и неумолимы люди, которые держат их в неволе, что они способны на все, на любое зло. И единственным утешением было то, что Пашка не слышал всего этого страшного разговора, так как он лежал в горячке и стонал. И тут Пашка стал бормотать песенку своего любимого героя: "Хорошо живет на свете Винни-Пух...". Ксюша зарыдала и кинулась обнимать Пашку и приговаривать:
- Пашечка, любимый мой, родненький, прошу тебя, только не умирай. Мы сбежим отсюда, только не умирай. Прости меня, если я когда-нибудь обижала тебя, ругала, я не от зла, я всегда тебя очень любила и люблю.
И тут она забралась на топчан, прильнула к окошку и стала звать:
- Кто-нибудь помогите нам, спасите! Пашечке очень плохо!
Глава 15
Туда, где нужна твоя любовь
Уже осень была во всей своей силе и красе, когда Макарий забрел в эти места. С вершины горы было видно маленькое селение, приютившееся между гор на небольшом плоскогорье. Порой ветром от селения доносился лай собак, запахи дыма домовых печей, иногда слышались выстрелы. Да здесь в воздухе пахло напряженностью, опасностью, войной. Не сам Макарий выбрал этот путь, его также привели сюда свыше, указывая направление движения через места особой красоты и энергии. Но вот тут все закончилось и остановилось, никаких указаний, что делать дальше, не появлялось. Будто ему нужно было здесь остаться и чего-то ждать. Макарий нашел себе выемку в земле, под деревом, у подножия горы, подкопал ее поглубже, засыпал ветками и листьями. Сверху накрыл старыми, сухими деревьями, кустарником. Так он оборудовал себе землянку для жилья. Ниже землянки извивалась и журчала небольшая речушка. Каждый день он осматривал ландшафт, напрягал свое сознание, чтобы найти место особой красоты и силы, но все вокруг безмолвствовало. Оставалось просто наблюдать и ждать. Макарий уже изучил окружающую местность, даже нашел родник, который был засыпан листьями и завален от старости камнями и землей. Он расчистил его, обложил дикарем и пил отсюда хрустальную, ледяную воду. Иногда он поднимался на вершину горы и смотрел на селение. И вот, когда он взирал на людское жилище, то в его душе что-то замирало, к сердцу подступала необъяснимая, щемящая тоска. "Что это, размышлял Макарий. - Неужто мне надобно идти в это селение? Раньше мне было понятно, как находить свою дорогу: в природе я искал красивые места и по ним, как по вехам, я держал путь, а здесь все прекратилось. И если прежде у меня возникали возвышенные, радостные чувства, то, глядя на это селение, напротив, сердце сжимается и душа тревожится". Так в раздумьях проходили его дни. Он стал задавать вопросы Богу в своем сердце, оно молчало, а потом вдруг пришли такие мысли, будто порыв ветра налетел:
"Есть время, когда любовь в душе ты возжигаешь, энергию копишь и силу в сердце обретаешь. Тогда подобно птице ты в небеса взлетаешь. Но вот пора приходит, когда с небес на землю нужно опуститься, коснуться самой глубины ее, чтоб Свет, тобою обретенный в небесах, рассеял мрак земной. Чтоб ту Любовь, которую стяжал в божественном полете, мог подарить ты тем, кому нужна она. Ведь сила сердца, поющего от счастья, дана, чтоб воскресить сердца, которые скорбят, горюют, плачут".
Макарий переосмысливал эти слова, пришедшие из его души, и понимал, что отныне для него наступает период испытаний, но вот каких, пока было не известно. Однако было ясно одно, что пора накопления благодати завершена, наступает время раздавать эту благодать нуждающимся.
Зарядили дожди, по ущельям поползли туманы, по ночам стало примораживать. Каждое утро, несмотря на погоду, Макарий спускался к реке и в небольшой заводи принимал водные процедуры. Вот и в то дождливое утро он в задумчивости раздевался на берегу речки. Трава была в хрустале инея после ночных заморозков. Макарий пребывал сегодня в состоянии особой задумчивости, оттого что ночью ему приснился странный, тяжелый сон. Ему снились дети, мальчик и девочка, им было очень плохо, они плакали и звали на помощь. Давно у Макария не было таких ярких и эмоциональных снов, а вот в этот раз все было как наяву. Он погрузился в пространство обжигающей воды и вдруг увидел тетрадный листок, кружащийся в водовороте в центре заводи. Его сердце тревожно застучало, он осторожно взял размокший листок, который начал разрываться в его руках, и принялся рассматривать его. Ничего не получилось, и Макарий спешно выбрался на берег, аккуратно сложил обрывки бумаги и увидел, что на листе было что-то написано карандашом. Из того, что можно было разобрать, Макарий прочитал несколько слов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45