• найти убежище в Будде, истине его учения и примере тех, кто его практикует, и тем пробудить уверенность и веру в нашу собственную природу будды;
• породить сострадание (Бодхичитта – сердце просветленного ума, которое я подробно объясню в главе XII), и научить ум работать с самим собой и другими, и с трудностями жизни;
• убрать то, что заслоняет и «загрязняет», посредством зримого представления и практики пения мантр для очищения и исцеления;
• накапливать заслуги и мудрость, развивая универсальную щедрость и создавая благоприятные обстоятельства.
Все эти практики в совокупности складываются в Гуру-йогу и сосредотачиваются на ней, а сама она является наиболее критически важной, побуждающей и сильной практикой из всех, незаменимой для раскрытия сердца и ума к сознаванию состояния Дзогчена.
В-третьих, специальное медитативное исследование природы ума и явлений истощает неустанное стремление ума к мышлению и исследованию и его зависимость от бесконечного определения понятий, анализа и сравнений, и пробуждает личное сознавание природы пустоты.
Я не могу не подчеркнуть достаточно сильно, насколько важны эти предварительные занятия. Они должны действовать согласованно и систематически, вдохновляя ученика пробуждать природу ума и позволяя ему стать готовым к тому моменту, который мастер изберет для того, чтобы показать ему первозданный лик Ригпы.
Ньошул Лунгток, который впоследствии, в недавнее время, стал одним из величайших мастеров Дзогчен, следовал своему учителю Патрулу Ринпоче около восемнадцати лет. Все это время они практически не разлучались. Ньошул Лунгток учился и занимался очень усердно и накопил очень много очищения, заслуг и практики; он был готов узнать Ригпу, но еще не получил окончательного ознакомления. И вот в один замечательный вечер Патрул Ринпоче дал ему ознакомление. Они тогда были вдвоем в одном из отшельнических убежищ высоко в горах над монастырем Дзогчен. Это была очень красивая ночь. Звезды ярко сияли на чистом темно-синем небе. Тишина уединения выделялась отдаленным лаем собаки, доносившимся из монастыря внизу.
Патрул Ринпоче лежал, вытянувшись на земле, выполняя специальную практику Дзогчен. Он подозвал Ньошула Лунгтока к себе и спросил: «Ты говорил, что не знаешь сущности ума?»
Ньошул Лунгток по его тону догадался, что это особенный момент, и с ожиданием кивнул.
«В этом вообще-то нет ничего такого», – сказал Патрул Ринпоче совершенно обычным, разговорным тоном, и добавил: «Мой сын, подойди сюда и ляг, так же, как твой старый отец». Ньошул Лунгток вытянулся на земле рядом с ним.
Затем Патрул Ринпоче спросил его: «Видишь звезды там, в небе?»
«Да».
«Слышишь, собаки лают в монастыре Дзогчен?»
«Да».
«Слышишь, что я говорю тебе?»
«Да».
«Так вот, природа Дзогчен такая: просто такая».
Ньошул Лунгток рассказывает, что случилось при этом:
В это мгновение я ощутил чувство уверенного сознавания, пришедшего изнутри меня. Я оказался освобожденным от оков «это есть» и «это не есть». Я осознал первозданную мудрость, обнаженный союз пустоты и внутренне присущего сознавания. К этому сознаванию я был подведен его благословением, как сказал великий индийский мастер Сараха:
Тот, в чье сердце вошли слова мастера, созерцает истину как драгоценный камень на своей ладони.
В этот момент все встало на свои места: родился плод всех лет, в течение которых Ньошул Лунгток учился, занимался очищением и практикой. Он достиг сознавания природы ума. В тех словах, которыми воспользовался Патрул Ринпоче, не было ничего необычного, эзотерического или мистического; они в действительности были крайне обычны. Но тут было передано нечто еще, кроме слов. То, что он раскрыл, и было внутренне присущей природой всего, которая и есть истинный смысл Дзогчен. В этот момент он привел Ньошула Лунгтока прямо в это состояние, при помощи силы и благословения своего сознавания.
Однако мастера очень различны и могут использовать всевозможные искусные способы для произведения такого сдвига сознания. Самого Патрула Ринпоче ознакомил с природой ума совершенно иным способом очень эксцентричный мастер по имени До Кхьенце. Вот устное предание, которое я об этом слышал.
Патрул Ринпоче занимался очень продвинутой практикой йоги и зримого представления и застрял: ни одна из мандал божеств не появлялась в его уме ясно. Однажды он встретил До Кхьенце, который развел под открытым небом костер и сидел перед ним, попивая чай. В Тибете, когда видишь мастера, к которому чувствуешь глубокую преданность, принято в знак своего уважения тут же начинать простираться на земле. Когда Патрул Ринпоче начал, с некоторого расстояния, простираться на земле, До Кхьенце заметил его и угрожающе прорычал: «Эй, ты, старый пес! Если ты храбрый, то иди сюда!» До Кхьенце был очень впечатляющим мастером. Он был похож на самурая, с длинными волосами, щегольски одетый и страстный любитель ездить верхом на красивых лошадях. В то время, как Патрул Ринпоче стал приближаться, продолжая простираться на земле, До Кхьенце, все время осыпая его ругательствами, принялся кидать в него камешки, а потом и более крупные камни. Когда он оказался в пределах досягаемости, До Кхьенце начал его бить и ударил так, что он лишился сознания.
Когда Патрул Ринпоче пришел в себя, он находился в совершенно ином состоянии сознания. Те мандалы, которые он так старался зримо вообразить, самопроизвольно явились перед ним. Каждое из проклятий и оскорблений До Кхьенце уничтожало последние остатки понятийного ума Патрула Ринпоче, и каждый из камней, что ударял его, открывал энергетические центры и тонкие каналы его тела. Видения мандал не оставляли его в течение двух чудесных недель.
Теперь я попытаюсь передать вам, в какой-то степени, на что похож Вид и как ощущаешь себя, когда Ригпа прямо тебе открывается, хотя все слова и понятия несовершенны, чтобы по-настоящему описать это.
Дуджом Ринпоче говорит: «На что этот момент похож – будто у вас с головы снимают колпак. Что за безграничный простор и облегчение! Это высшее видение: видение того, что не было видимо доселе». Когда вы «видите то, что не было видимо доселе», все открывается, расширяется, становится резким, ясным, кипящим жизнью, с чудесной и яркой свежестью. Кажется, будто с вашего ума слетает крышка, будто стая птиц внезапно взлетает с темного гнезда. Все ограничения растворяются и отпадают, как будто, как говорят тибетцы, срывается печать.
Представьте, будто вы жили в доме на вершине горы, которая сама была на вершине всего мира. И вот внезапно все здание, ограничивающее ваш взгляд на окружающее, исчезло, и вы можете видеть все вокруг, как то, что внутри, так и все, что снаружи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119