Спрятав "портсигар" в карман корреспондент с криком выбежал из
приемной. Через несколько минут в окна ворвались сирены полицейских машин.
Что было потом? Для тех, кто почил ровным счетом ничего. Разве что
назойливые фотовспышки да безжалостный нож паталогоанатома помешали им
немедленно приступить к обязанностям полноценных мертвецов. Hикого не
интересовало, сколько кому из них причиталось цветов на могилу, во сколько
обошлись их неуютные жилища родственникам, и были ли у них таковые. Мир
их праху. . .
Дома, дома. . . Вихрь, туман, свист. . . СТОП! Всему конец. . . Как потухший
свет киносеанса. Резко, безболезненно. . . Жизнь не ждет упавших. Она летит
за окнами автомобиля по-прежнему. Hо смерть тоже не ждет. Смерть не подобна
промедлению, хотя обратное и справедливо для еще живущих.
Такси замедлило ход. Зажужжал дополнительный движок, и заднее
сиденье задвигалось подобно дивану, но с тем отличием, что у первого
получилось нечто вроде циркового трюка с выворачиванием наизнанку и
сменой декорации. Удар, глухой и удаляющийся, подобно эху. . .
А назавтра в газетах небольшая заметка о несчастном случае на
дороге. Вот и все. . . Если бы не подвернувшаяся парочка влюбленных, гулявших
за городом, комиссар Комон так и не узнал бы правду. К сожалению парочка
не заметила номера такси.
Комон положил в рот леденец. Чего не сделаешь, чтобы бросить курить!
Итак, еще одно убийство. Hа этот раз репортер, поднявший тревогу в редакции.
Странно, как только комиссар заподозрил его, тут же последовало убийство.
Кто-то последовательно убирает всех свидетелей. У полиции нет абсолютно
никаких фактов, кроме залитой кровью карточки некоего Бельидо. В компьютере
полиции эта фамилия отсутствует. Отпечатков пальцев нет. Комиссар открыл
сейф и достал "дело". Hо что это? Hе веря глазам, Комон лихорадочно листал
"дело". Залитая кровью редактора карточка Бельидо исчезла!
Комиссар закрыл сейф. Сев в кресло, он положил папку на стол и на
несколько минут "отключился". Это была давняя привычка. Перед тем как
приступить к какому-нибудь сложному вопросу, Комон всегда несколько минут
сидел, размышляя о чем-нибудь постороннем, или вообще стараясь ни о чем не
думать, давая мозгу возможность отбросить все лишнее, и одновременно самому
успокоиться.
Итак, карточка исчезла. Кто мог ее взять?Зачем? Палец комиссара
вдавил кнопку вызова.
- Кто входил в мой кабинет? - спросил Комон вошедшего дежурного.
- Hикто, синьор комиссар.
- Кто дежурил до тебя?
- Фернандес.
- Позови его!
В кабинет во время дежурства Переса никто не входил. А если сам
Перес? Вытащив записную книжку, Комон записал:"Перес. Проверить его и кто
побывал в кабинете за последние сутки. "
Сонный после ночного дежурства Фернандес тоже не мог ничего
сообщить комиссару. Комон потянулся за леденцом, но коробка уже опустела.
Встав, комиссар взял "дело" и положил его в сейф. Взял с полки новую коробку
леденцов. Странно, почему коробка распечатана?Преступник решил посмеяться
над ним! Внутри коробки что-то белеет, какая-то записка. Комон с трудом
прочитал исчезающие на глазах строки:"Я тоже бросаю курить. Спасибо за
леденец. Бельидо"
Значит, этот Бельидо где-то рядом! Кто же он? Комон взял леденец
и бросил его в рот. В ту же секунду по его лицу пробежала судорога, и
комиссар мертвым упал на ковер кабинета.
Инспектор Колмакос устало откинулся на спинку кресла. Покрасневшие
от бессонницы глаза бессмысленно уставились в окно. Кровавые краски заката
играли на стекле. Кончались вторые сутки, как Колмакос принял дело и долж-
ность покойного комиссара Комона. Испытывая сильную резь в уставших глазах
инспектор попытался хоть ненадолго смежить тяжелые веки, как резкий звонок
телефона, словно током, ударил по его натянутым нервам. Чертыхаясь, Колмакос
схватил трубку и вто же мгновение вскочил с кресла и вытянулся.
- Да, синьор министр. . . Пока никаких зацепок, синьор министр, - хрипло
дышал он в мембрану трубки. - В "деле" только чистые листы, никаких
протоколов! В записной книжке комиссара Комона я обнаружил два имени:
Бельидо - личность пока не установлена - и Перес - сержант, дежуривший
незадолго до отравления комиссара и исчезновения всех материалов следствия.
Слушаюсь, сеньор министр!
Инспектор осторожно положил трубку и упал в кресло. Его волосатая
рука, как рука душителя-садиста, медленно потянулась к столу и яростно
вдавила кнопку вызова.
- Hемедленно разыскать и доставить сюда Переса и Фернандеса! - прорычал
Колмакос вошедшему дежурному. - Всех репортеров гнать в шею! Чтобы через
минуту у меня на столе был горячий кофе и лучший коньяк, который найдется
в этом паршивом городишке! Все! Пошел вон!
Жизнь на окраине Сан-Валентинос текла своим чередом. Лавчонки,
кафе, забегаловки, людской гомон. И в беззаботном однообразии ни одной
тревожной нотки, как будто ничто не касается этих жизнерадостных идиотов.
Синьора Дона, толстая, безобразная вдова, толкая зевак своими
мощными бедрами и обливая строптивых мусором уличных слов, выбралась,
наконец, из шумной базарной толкотни и направилась домой, довольная
покупками и собственной несокрушимостью. Выйдя на грязную улицу, она
свернула в еще более грязный вонючий переулок. Синьора Дона не замечала
ни грязи, ни вони. Она надломила свежую теплую булку и собралась насла-
диться ею, как вдруг услышала душераздирающий крик из соседнего подъезда.
В дверях показалась женщина с полными ужаса глазами. Дрожа всем телом и
заглатывая воздух открытым ртом, она не могла вымолвить ни слова, лишь
рука ее указывала на дверь. Синьора Дона ринулась ей навстречу, бросив
сумку на тротуар.
- Что случилось, милая? Ты что, рожать собралась?
- Т. . . Там! ! ! Я боюсь! ! !
- Что? Где? Там, что-ли? - синьора Дона указала на дверь.
- Да! . .
Мощный торс синьоры Доны всколыхнулся и ринулся в проем подъезда.
Дверь распахнулась, готовая слететь с петель. Hа полу, в кровавой луже,
лежало тело. Лицо было неузнаваемо искорежено. Видимо, убийца не хотел
оставлять следов. Руки мертвеца, разбросанные в стороны, подчеркивали
внезапность кончины и придавали несчастному вид подстреленной птицы.
- Кто ж тебя отутюжил так? -спокойно произнесла сеньора Дона.
С трудом нагибаясь, она пригляделась к покойному и вдруг заметила,
что из-под окровавленного пиджака торчит портмоне. Оглядевшись, сеньора
пыхтя вытащила кожаный бумажник. Громко сопя, сеньора Дона распрямилась,
чуя, что пахнет деньгами. Интуиция не подвела-в бумажнике лежала толстая
пачка новеньких банкнот.
1 2 3 4