Но прежде считалось, что путь этот
проходил двумя-тремя сотнями километров севернее - там и сейчас еще тянется
целая цепочка оазисов. А здесь, в предгорьях Гуссона, всегда, казалось,
была пустыня. И только выявленная на космических снимках цепь каких-то
регулярных линий в этом районе заставила Вернела предположить, что это
следы древних каналов. Он подтвердил свое предположение в первый же полевой
сезон, а во второй нашел и сами развалины, уже много веков засыпанные
песком. Несколько лет назад это было крупнейшей сенсацией в археологии.
Теперь, когда он нашел и легендарный зал правителя Кьерра, назревала
сенсация еще более значительная.
Но пока об этой находке знали немногие. Вернел не любил спешки в таких
делах и не торопил события, хотя раскопанное ими гигантское помещение,
очевидно, не могло быть ничем иным. Он сказал мне, что собирается сделать
доклад о находке во время конгресса в Риме, и можно было не сомневаться,
что это сообщение затмит все остальные доклады. Пока же он продолжал
работать - как всегда методично и целеустремленно, без особой спешки, но и
без каких-либо перерывов. Вернел из тех людей, для которых вся жизнь
состоит в работе.
На следующий день, едва лишь рассвело, он повел меня к месту раскопок.
Я думал, что неплохо представляю себе общий вид города. Не раз видел
фотографии Анангаро в журналах и специальных изданиях, да и Вернел каждый
год показывал самые интересные из отснятых здесь видеоматериалов. К тому же
я был раза два в Панорамном зале Галереи, когда там демонстрировались
панорамы этих мест.
Но я почти сразу ощутил, что все виденное прежде было совсем не то.
Вид раскопок, масштабы их, наконец, отдельные находки, которые где-то
там, вдали, можно было даже подержать в руках, давали лишь смутное
представление о настоящем, подлинном Анангаро. Ведь там не было ни пустыни,
ни раскаленного уже с утра воздуха, ни этого огромного, необъятного
безмолвия вокруг. Только здесь можно было в полной мере ощутить былое
величие города и размах крушения, которое он претерпел. Только здесь можно
было понять, почему крушение Анангаро в те далекие века оказалось
потрясением для всего мира.
Город был действительно велик. Мне пришлось немало поездить по свету, и
я не раз поражался, сколь небольшими по размеру оказываются вблизи - за
редкими исключениями - казавшиеся по описаниям величественными древние
сооружения. Современная цивилизация дала в руки человеку слишком большую
силу, и масштабы наших сегодняшних творений далеко превосходят то, что
казалось фантастикой не слишком далеким нашим предкам. И на фоне этих
нынешних творений незаслуженно меркнут многие действительно достойные
восхищения сооружения древних.
Но сказать такое об Анангаро я бы не решился.
Город лежал в основании давным-давно уже завоеванной пустыней овальной
котловины, окруженной невысокими пологими холмами. Но мне не составило
труда вообразить, что здесь было раньше. Оазис Анангаро занимал тогда всю
котловину. В те далекие годы воды здесь благодаря капризу природы было
вполне достаточно - реки, стекавшие по склонам Гуссона, которые сегодня
бесследно исчезают в песках сотней километров южнее, в то время каким-то
образом питали водоносный горизонт, протянувшийся на многие десятки
километров, и именно здесь вода вновь выходила на поверхность. Сейчас,
когда город был наконец обнаружен, многие исследователи приходят к выводу,
что истинной причиной его крушения было, конечно, не нашествие полчищ
Нандува, а какие-то фатальные, хотя и не носящие характера внезапной
катастрофы, изменения в поведении водоносных пластов, совпавшие с этим
нашествием во времени. В противном случае, место это - слишком удобное со
стратегической точки зрения - было бы безо всякого сомнения довольно быстро
обжито вновь. Вернел, правда, придерживается другой теории, считая, что к
моменту гибели города существование оазиса уже длительное время
основывалось исключительно на функционировании искусственных водоводов,
после разрушения которых во время нашествия вернуть жизнь в эти края
оказалось попросту не под силу людям того времени. А то, что следы этих
водоводов пока не обнаружены, ни о чем еще не говорит.
Но это уже не имеет прямого отношения к моему рассказу.
Вернел повел меня к развалинам через вершину Южного холма, с которого
открывался самый впечатляющий вид на город. Здесь, мужду Южным и Северным
холмами когда-то в глубокой древности пролегало русло, которое весной и
летом, во время таяния снегов на склонах Гуссона наполнялось водой. На его
берегу и возник когда-то город, быстро превратившись в крепость на древнем
караванном пути. По мере роста города рос и оазис, и вскоре жители его
перегородили русло плотиной, позволявшей удерживать прежде терявшуюся в
пустыне воду - остатки этой плотины, раскопанные экспедицией года три
назад, были прямо под нами. А дальше, за плотиной начинался сам город -
стоящие друг за другом ряды сложенных из серого камня стен. Солнце еще не
успело подняться высоко, холмы бросали в котловину длинные тени, и
казалось, что город под нами уходит куда-то вдаль, к горизонту.
- Впечатляет?- спросил Вернел.
- Да.
- Это лучшая точка для обзора. Кстати, мы нашли здесь фундамент
сторожевой башни - вон там, справа. Если бы Нандув тогда не распорядился
сровнять с землей все сторожевые сооружения, Анангаро нашли бы еще в
прошлом веке.
Нандув во всем был основателен. Но он не сумел бы скрыть Анангаро от
людей на столь долгое время, если бы не помогла пустыня - наверное, уже
через сотню лет запустения барханы засыпали город, сохранив его до наших
дней под толщей песка. Может, его и смогли бы обнаружить раньше. Но
раскопать - нет. Вернел рассказывал мне про здешние осенние бури, когда
ветры несут с севера пыль и песок - по оценкам археологов, сейчас
потребовалось бы всего чуть больше половины столетия, чтобы развалины были
полностью засыпаны. Даже теперь, вооруженные мощной техникой, люди с трудом
сдерживали ежегодные попытки пустыни отвоевать город.
Мы спустились с холма и вошли в него через Южные ворота, перешагнув
через несколько толстых труб из молочно-белого пластика. От труб исходило
тихое гудение и какой-то шелест - это потоки воздуха уносили в пустыню
песок, очищая от него город подобно мощным пылесосам. За воротами трубы
расходились в разные стороны к пяти объектам, на которых работали группы.
Мы пошли вдоль средней трубы по самой широкой из открывшихся улиц.
Я думал, Вернел примется заранее расписывать ожидающее меня зрелище, но
он был на удивление молчалив.
1 2 3 4 5 6 7 8
проходил двумя-тремя сотнями километров севернее - там и сейчас еще тянется
целая цепочка оазисов. А здесь, в предгорьях Гуссона, всегда, казалось,
была пустыня. И только выявленная на космических снимках цепь каких-то
регулярных линий в этом районе заставила Вернела предположить, что это
следы древних каналов. Он подтвердил свое предположение в первый же полевой
сезон, а во второй нашел и сами развалины, уже много веков засыпанные
песком. Несколько лет назад это было крупнейшей сенсацией в археологии.
Теперь, когда он нашел и легендарный зал правителя Кьерра, назревала
сенсация еще более значительная.
Но пока об этой находке знали немногие. Вернел не любил спешки в таких
делах и не торопил события, хотя раскопанное ими гигантское помещение,
очевидно, не могло быть ничем иным. Он сказал мне, что собирается сделать
доклад о находке во время конгресса в Риме, и можно было не сомневаться,
что это сообщение затмит все остальные доклады. Пока же он продолжал
работать - как всегда методично и целеустремленно, без особой спешки, но и
без каких-либо перерывов. Вернел из тех людей, для которых вся жизнь
состоит в работе.
На следующий день, едва лишь рассвело, он повел меня к месту раскопок.
Я думал, что неплохо представляю себе общий вид города. Не раз видел
фотографии Анангаро в журналах и специальных изданиях, да и Вернел каждый
год показывал самые интересные из отснятых здесь видеоматериалов. К тому же
я был раза два в Панорамном зале Галереи, когда там демонстрировались
панорамы этих мест.
Но я почти сразу ощутил, что все виденное прежде было совсем не то.
Вид раскопок, масштабы их, наконец, отдельные находки, которые где-то
там, вдали, можно было даже подержать в руках, давали лишь смутное
представление о настоящем, подлинном Анангаро. Ведь там не было ни пустыни,
ни раскаленного уже с утра воздуха, ни этого огромного, необъятного
безмолвия вокруг. Только здесь можно было в полной мере ощутить былое
величие города и размах крушения, которое он претерпел. Только здесь можно
было понять, почему крушение Анангаро в те далекие века оказалось
потрясением для всего мира.
Город был действительно велик. Мне пришлось немало поездить по свету, и
я не раз поражался, сколь небольшими по размеру оказываются вблизи - за
редкими исключениями - казавшиеся по описаниям величественными древние
сооружения. Современная цивилизация дала в руки человеку слишком большую
силу, и масштабы наших сегодняшних творений далеко превосходят то, что
казалось фантастикой не слишком далеким нашим предкам. И на фоне этих
нынешних творений незаслуженно меркнут многие действительно достойные
восхищения сооружения древних.
Но сказать такое об Анангаро я бы не решился.
Город лежал в основании давным-давно уже завоеванной пустыней овальной
котловины, окруженной невысокими пологими холмами. Но мне не составило
труда вообразить, что здесь было раньше. Оазис Анангаро занимал тогда всю
котловину. В те далекие годы воды здесь благодаря капризу природы было
вполне достаточно - реки, стекавшие по склонам Гуссона, которые сегодня
бесследно исчезают в песках сотней километров южнее, в то время каким-то
образом питали водоносный горизонт, протянувшийся на многие десятки
километров, и именно здесь вода вновь выходила на поверхность. Сейчас,
когда город был наконец обнаружен, многие исследователи приходят к выводу,
что истинной причиной его крушения было, конечно, не нашествие полчищ
Нандува, а какие-то фатальные, хотя и не носящие характера внезапной
катастрофы, изменения в поведении водоносных пластов, совпавшие с этим
нашествием во времени. В противном случае, место это - слишком удобное со
стратегической точки зрения - было бы безо всякого сомнения довольно быстро
обжито вновь. Вернел, правда, придерживается другой теории, считая, что к
моменту гибели города существование оазиса уже длительное время
основывалось исключительно на функционировании искусственных водоводов,
после разрушения которых во время нашествия вернуть жизнь в эти края
оказалось попросту не под силу людям того времени. А то, что следы этих
водоводов пока не обнаружены, ни о чем еще не говорит.
Но это уже не имеет прямого отношения к моему рассказу.
Вернел повел меня к развалинам через вершину Южного холма, с которого
открывался самый впечатляющий вид на город. Здесь, мужду Южным и Северным
холмами когда-то в глубокой древности пролегало русло, которое весной и
летом, во время таяния снегов на склонах Гуссона наполнялось водой. На его
берегу и возник когда-то город, быстро превратившись в крепость на древнем
караванном пути. По мере роста города рос и оазис, и вскоре жители его
перегородили русло плотиной, позволявшей удерживать прежде терявшуюся в
пустыне воду - остатки этой плотины, раскопанные экспедицией года три
назад, были прямо под нами. А дальше, за плотиной начинался сам город -
стоящие друг за другом ряды сложенных из серого камня стен. Солнце еще не
успело подняться высоко, холмы бросали в котловину длинные тени, и
казалось, что город под нами уходит куда-то вдаль, к горизонту.
- Впечатляет?- спросил Вернел.
- Да.
- Это лучшая точка для обзора. Кстати, мы нашли здесь фундамент
сторожевой башни - вон там, справа. Если бы Нандув тогда не распорядился
сровнять с землей все сторожевые сооружения, Анангаро нашли бы еще в
прошлом веке.
Нандув во всем был основателен. Но он не сумел бы скрыть Анангаро от
людей на столь долгое время, если бы не помогла пустыня - наверное, уже
через сотню лет запустения барханы засыпали город, сохранив его до наших
дней под толщей песка. Может, его и смогли бы обнаружить раньше. Но
раскопать - нет. Вернел рассказывал мне про здешние осенние бури, когда
ветры несут с севера пыль и песок - по оценкам археологов, сейчас
потребовалось бы всего чуть больше половины столетия, чтобы развалины были
полностью засыпаны. Даже теперь, вооруженные мощной техникой, люди с трудом
сдерживали ежегодные попытки пустыни отвоевать город.
Мы спустились с холма и вошли в него через Южные ворота, перешагнув
через несколько толстых труб из молочно-белого пластика. От труб исходило
тихое гудение и какой-то шелест - это потоки воздуха уносили в пустыню
песок, очищая от него город подобно мощным пылесосам. За воротами трубы
расходились в разные стороны к пяти объектам, на которых работали группы.
Мы пошли вдоль средней трубы по самой широкой из открывшихся улиц.
Я думал, Вернел примется заранее расписывать ожидающее меня зрелище, но
он был на удивление молчалив.
1 2 3 4 5 6 7 8