Тебя же нет!
-А ты в этом уверен?- спросил он внешне спокойно,- Может быть,
это как раз тебя нет? Или нет нас обоих? Как понять, кто из нас
двоих существует на самом деле? Я помню себя с тех же самых пор,
что и ты, и для меня мой мир и мое прошлое не менее реальны, чем
для тебя...
Я знал, что он прав, и мне нечего было ему ответить. Но я знал
и еще кое-что, и он тоже знал это. При всем нашем сходстве он,
мой двойник, был в чем-то неуловимо лучше меня. Создавая его, я,
сам того не желая, делал его таким, каким хотел бы себя видеть,
добавлял в свой портрет почти неуловимые черты, и теперь эти
черты, эти достоинства, которых не было в оригинале, обратились
против меня самого! Мой двойник был неуловимо лучше меня, чуть
решительнее, чуть добрее, чуть щедрее, чуть честнее. Почти
неосознанно, почти неуловимо я сглаживал в своем портрете то, что
мешало мне жить, добавлял то, чего мне не хватало. И вот теперь
наступала расплата!
-Не все еще потеряно,- сказал он мне. Я вдруг вспомнил, что,
пока я думал, он не произнес ни единого слова. Видимо, мысли наши
текли почти одинаково.
-Что?- спросил я, предугадывая ответ. Голос мой слегка дрожал,
и я никак не мог унять дрожь в руках.
-Билеты лежат в кассе аэропорта. Свой ты получишь по паспорту.
До вылета два часа.
Я все понял.
-Ты тоже не уверен,- сказал я ему.
-Я почти уверен,- ответил он,- Но у тебя остается шанс. Не
забывай, это последний. И прощай.
Он повесил трубку.
Да, это был мой последний шанс. Последний в жизни шанс
вырваться из плена созданного мною мира, и, если я его упущу,
если не решусь испытать его, я останусь в этом мире навеки один.
И ничто тогда не спасет меня от одиночества. Я буду говорить с
друзьями по телефону, но перестану верить в их реальность. Я буду
пытаться вернуться в обычную жизнь, но не смогу этого сделать,
потому что постоянно буду бояться окончательного и бесповоротного
подтверждения того, что я уже совершенно один. Если я не решусь
проверить это сегодня, сейчас, я уже никогда не решусь это
сделать.
Но шанс у меня еще оставался. Еще не все было потеряно. Еще
была надежда вырваться из плена сотворенного мною мира. Еще
оставался шанс, что кто-то из моих друзей, с кем разговаривал я
уже давно только по телефону - живые, настоящие люди, что Элла, с
которой он собирается улететь сегодня - настоящая, а не занявшее
ее место отражение из памяти компьютера. И тогда он, а не я
окажется сегодня в проигрыше.
Я бросился в прихожую, схватил чемодан. Скорее! Еще остается
шанс! Мой мир рушится, но я еще могу выбраться из-под его
обломков. Я, я сам собственными руками создал то, что его
разрушило. Мой двойник, чуть более решительный, честный и смелый,
чем я сам, пошел на это. Но ведь это значит, что и сам я давно
хотел поступить точно так же!
И я замер на мгновение, внезапно осознав, что это
действительно так.
До вылета оставалось меньше двух часов.
Я успел во-время. Получая в кассе свой билет, я еще не знал,
куда лечу, да и не имело это особенного значения. Я едва успел
зарегистрироваться, одним из последних пошел на посадку.
Поднимаясь в самолет, я еще на что-то надеялся. Но, когда
запустили двигатели, и самолет начал выруливать на взлетную
полосу, кресло рядом со мной оставалось свободным...
Слева были горы, и шоссе, почти пустое сейчас, когда еще не
начался сезон, вилось между ними и морем. Иногда оно спускалось к
самому пляжу, иногда поднималось наверх, и тогда пустынный
морской горизонт справа отодвигался на многие километры. Было еще
слишком холодно, чтобы купаться, но солнце сияло по-летнему,
склоны гор были покрыты свежей весенней зеленью, у обочины цвел
какой-то кустарник, и вчерашний дождь и холодный ветер казались
чем-то совершенно нереальным. Мы взяли с собой лишь самое
необходимое, наши рюкзаки были совсем легкими, и хорошо было ехать
по этой дороге, слушать, как шуршат по асфальту шины, как слегка
поскрипывает правая педаль, как волны накатываются на галечный
пляж внизу. Мы почти не разговаривали, нам и так было хорошо.
А потом мы остановились у придорожного кафе и ели мороженое, и
пили виноградный сок, потому что обедать нам совсем не хотелось,
и смотрели на море далеко внизу, и говорили, и смеялись.
И был вечер, и было утро.
И была жизнь...
1 2 3 4
-А ты в этом уверен?- спросил он внешне спокойно,- Может быть,
это как раз тебя нет? Или нет нас обоих? Как понять, кто из нас
двоих существует на самом деле? Я помню себя с тех же самых пор,
что и ты, и для меня мой мир и мое прошлое не менее реальны, чем
для тебя...
Я знал, что он прав, и мне нечего было ему ответить. Но я знал
и еще кое-что, и он тоже знал это. При всем нашем сходстве он,
мой двойник, был в чем-то неуловимо лучше меня. Создавая его, я,
сам того не желая, делал его таким, каким хотел бы себя видеть,
добавлял в свой портрет почти неуловимые черты, и теперь эти
черты, эти достоинства, которых не было в оригинале, обратились
против меня самого! Мой двойник был неуловимо лучше меня, чуть
решительнее, чуть добрее, чуть щедрее, чуть честнее. Почти
неосознанно, почти неуловимо я сглаживал в своем портрете то, что
мешало мне жить, добавлял то, чего мне не хватало. И вот теперь
наступала расплата!
-Не все еще потеряно,- сказал он мне. Я вдруг вспомнил, что,
пока я думал, он не произнес ни единого слова. Видимо, мысли наши
текли почти одинаково.
-Что?- спросил я, предугадывая ответ. Голос мой слегка дрожал,
и я никак не мог унять дрожь в руках.
-Билеты лежат в кассе аэропорта. Свой ты получишь по паспорту.
До вылета два часа.
Я все понял.
-Ты тоже не уверен,- сказал я ему.
-Я почти уверен,- ответил он,- Но у тебя остается шанс. Не
забывай, это последний. И прощай.
Он повесил трубку.
Да, это был мой последний шанс. Последний в жизни шанс
вырваться из плена созданного мною мира, и, если я его упущу,
если не решусь испытать его, я останусь в этом мире навеки один.
И ничто тогда не спасет меня от одиночества. Я буду говорить с
друзьями по телефону, но перестану верить в их реальность. Я буду
пытаться вернуться в обычную жизнь, но не смогу этого сделать,
потому что постоянно буду бояться окончательного и бесповоротного
подтверждения того, что я уже совершенно один. Если я не решусь
проверить это сегодня, сейчас, я уже никогда не решусь это
сделать.
Но шанс у меня еще оставался. Еще не все было потеряно. Еще
была надежда вырваться из плена сотворенного мною мира. Еще
оставался шанс, что кто-то из моих друзей, с кем разговаривал я
уже давно только по телефону - живые, настоящие люди, что Элла, с
которой он собирается улететь сегодня - настоящая, а не занявшее
ее место отражение из памяти компьютера. И тогда он, а не я
окажется сегодня в проигрыше.
Я бросился в прихожую, схватил чемодан. Скорее! Еще остается
шанс! Мой мир рушится, но я еще могу выбраться из-под его
обломков. Я, я сам собственными руками создал то, что его
разрушило. Мой двойник, чуть более решительный, честный и смелый,
чем я сам, пошел на это. Но ведь это значит, что и сам я давно
хотел поступить точно так же!
И я замер на мгновение, внезапно осознав, что это
действительно так.
До вылета оставалось меньше двух часов.
Я успел во-время. Получая в кассе свой билет, я еще не знал,
куда лечу, да и не имело это особенного значения. Я едва успел
зарегистрироваться, одним из последних пошел на посадку.
Поднимаясь в самолет, я еще на что-то надеялся. Но, когда
запустили двигатели, и самолет начал выруливать на взлетную
полосу, кресло рядом со мной оставалось свободным...
Слева были горы, и шоссе, почти пустое сейчас, когда еще не
начался сезон, вилось между ними и морем. Иногда оно спускалось к
самому пляжу, иногда поднималось наверх, и тогда пустынный
морской горизонт справа отодвигался на многие километры. Было еще
слишком холодно, чтобы купаться, но солнце сияло по-летнему,
склоны гор были покрыты свежей весенней зеленью, у обочины цвел
какой-то кустарник, и вчерашний дождь и холодный ветер казались
чем-то совершенно нереальным. Мы взяли с собой лишь самое
необходимое, наши рюкзаки были совсем легкими, и хорошо было ехать
по этой дороге, слушать, как шуршат по асфальту шины, как слегка
поскрипывает правая педаль, как волны накатываются на галечный
пляж внизу. Мы почти не разговаривали, нам и так было хорошо.
А потом мы остановились у придорожного кафе и ели мороженое, и
пили виноградный сок, потому что обедать нам совсем не хотелось,
и смотрели на море далеко внизу, и говорили, и смеялись.
И был вечер, и было утро.
И была жизнь...
1 2 3 4