Мне докладывали, — говорил министр, тепло улыбаясь.
— Ах, знаете? Ну тогда я побегу кому-нибудь еще расскажу.
Доктор исчез, а Сергеев опять стал ходить, все так же лукаво улыбаясь.
Вдруг доктор вернулся:
— Послушайте, Василий Климентьевич! Я забыл у вас просить, что за таинственную фиолетовую бутылку прислал вам какой-то Ганс Шютте? Что в ней такое?
— Газ, — спокойно ответил министр.
— Почему же он в пивной бутылке?
Василий Климентьевич улыбнулся:
— Ганс Шютте собрал в бутылку для личного употребления. Он уверяет, что это лучшее в мире газообразное пиво.
— Затем же вам этот газ? — удивился доктор.
— Чтобы сделать его химический анализ.
— А! — хлопнул себя по лбу доктор. — Вы хотите производить такай газ, чтобы использовать его замечательное свойство?
— Да, некоторые из его замечательных свойств, — уклончиво сказал министр.
Залп был отложен на двое суток. Через два дня в одиннадцать часов пятьдесят минут по московскому времени министр снова обратился к членам комиссии:
— Товарищи, назначенная правительством комиссия в лице всех ее членов, кроме скончавшегося заслуженного деятеля науки профессора Ивана Алексеевича Кленова, полностью в сборе. Через десять с половиной минут будет произведен залп из орудий сверхдальнего боя по очагу воздушного пожара. Все ли готово, по мнению комиссии, для этого залпа?
— Все.
Министр первым подписал протокол залпа. Поставили свои подписи Марина, Молния, Матросов, несколько военных и представитель Министерства здравоохранения доктор Шварцман. Затем все встали по своим местам. В абсолютной и торжественной тишине прошло несколько минут.
Василий Климентьевич дал по строительству предупредительный сигнал. Долго и тревожно выли сирены.
За тридцать секунд до двенадцати часов Молния подошел к огневым приборам.
— Приготовиться! — скомандовал министр.
— Есть приготовиться! — отозвался Молния.
Сергеев смотрел на стенной хронометр.
— Огонь! — скомандовал он.
— Есть огонь!
Молния нажал кнопку.
Затряслась будка центрального поста управления. Заколебалась почва под ногами людей.
Взметнувшееся вверх песчаное облако насыпало новые холмы за много десятков километров от места выстрела.
Каждое из ста двадцати орудий сверхдальнего боя напрягло свое магнитное поле; через каждый снаряд, ринулся колоссальной силы электрический ток, исказивший магнитное поле, превративший его в чудовищную взведенную пружину. И сто двадцать магнитных пружин с непревзойденной силой выбросили в черное песчаное небо сто двадцать снарядов.
Это не сопровождалось оглушающим звуком. Выстрел был бесшумен. Но отдача фантастических лафетов прокатилась подземным гулом, как страшное землетрясение. Удар этот был отмечен сейсмографическими станциями даже в Мексике.
Во многих городах близлежащих стран остановились потревоженные настенные часы.
Снаряды пробили слой атмосферы, как броню, и понеслись в почти безвоздушном пространстве по заранее с идеальной точностью рассчитанным кривым.
Наконец они снова вернулись к Земле и помчались к кроваво-красным бушующим волнам Тихого океана.
Отблеск воздушного пожара освещал клочковатую пену, делал океан похожим на расплавленную медь.
В центре ослепительного и в то же время густого зарева чернел пылающий остров Аренида.
Снаряды приближались к нему. Еще мгновение — и они врежутся в буро-желтые скалы…
Но ни один снаряд не попал на остров. Ни один!
Что это? Неверный расчет?
Правильным кольцом легли снаряды вокруг очага пожара. Они углубились в толщу вод и там взорвались, выделив все несметное количество запасенной в них энергии. Электрические орудия обеспечили не только точность попадания, но и одновременность погружения в воду и взрыва снарядов.
И тогда вскипел и покрылся язвами Великий океан.
Над каждым снарядом родилась воронка, похожая на кратер вулкана с бешено крутящимися стенами. С шипением вырвались из кратера столбы алебастрового пара и врезались в небо удивительной колоннадой. Ветер рушил, валил эти колонны, но они неуклонно рвались в небо…
Миллионы тонн воды, десятки кубических километров ее мгновенно превратились в туман, темной толщей придавивший океан.
Ураган повлек его тяжелыми, низкими тучами, срывавшими пену с остатков океанских вод. Помчался мутный ураганный туман.
Над пылающим островом тучи столкнулись. Блеск ударивших молний затмил воздушный пожар. Раскололись ржаво-желтые скалы… Чудовищный взрыв грома закачал космическую глыбу, и на дрожащий остров рухнул испаренный океан.
Это не был ливень, это было повисшее в воздухе море. На короткий миг водяной горой поднялся в этом месте океан. Остров и раскаленная атмосфера над ним погрузились на мгновение в воду.
Сокрушительная тяжесть воды опрокинула остров, и он скатился в черную пучину. Сомкнулись над ним клокочущие воды…
Гением человека созданный ливень, какого не знала Вселенная, потушил воздушный пожар и начисто смыл и налеты серого окисла азота, и сам пылавший остров.
Все электрические станции прогрессивных стран уже отдавали свою энергию на восстановление атмосферы.
А люди? Что сталось с ними? Дышать могли все, но…
Люди сами определяют свою судьбу. Каждый герой нашего романа, каждый человек спасенной Земли почувствовал, как никогда глубоко, в какой части мира он живет.
ЭПИЛОГ
Солнце стояло высоко; его почти вертикальные лучи палили, готовые выжечь землю, превратить ее в пустыню.
Но у самой земли было совсем не жарко, скорее сыро.
Мальчик лежал, притаившись у корней. Пахло прелью. Перед глазами качалась былинка. Чуть выше висела лиана.
Из лиан можно делать веревки и забраться на неприступные горы.
Мальчик осторожно, отвел лиану в сторону. Теперь в проеме листвы стала видна, огромная агава. Она походила на фонтан с зелеными мясистыми струями. За агавой серебрилась вода.
Мальчик осторожно двинулся. Он полз как ящерица. Настоящие ящерицы проворно мелькали мимо него. Мальчик рванулся и схватил одну из них, быструю, зеленую, с выпуклыми глазами. Может быть, раньше она жила здесь в песках…
Мальчик сунул ее себе за пазуху, рядом с толстой книжкой. Потом он лег на спину и стал смотреть вверх.
Растительность, буйная, тропическая, была так густа, что небо виднелось только в просветах — без единого облачка, густо-густо-синее, как пролитые чернила.
Мальчик думал о книге, которую прочитал. Небо казалось ему черно-фиолетовым, и рядом с ослепительным солнцем на нем «горели звезды», как в стратосфере.
Потом мальчик вертел воображаемые маховички и, сощурив один глаз, смотрел на решетчатую ферму «электрического орудия».
Когда орудия строили, здесь вокруг была пустыня. А теперь настоящие джунгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Ах, знаете? Ну тогда я побегу кому-нибудь еще расскажу.
Доктор исчез, а Сергеев опять стал ходить, все так же лукаво улыбаясь.
Вдруг доктор вернулся:
— Послушайте, Василий Климентьевич! Я забыл у вас просить, что за таинственную фиолетовую бутылку прислал вам какой-то Ганс Шютте? Что в ней такое?
— Газ, — спокойно ответил министр.
— Почему же он в пивной бутылке?
Василий Климентьевич улыбнулся:
— Ганс Шютте собрал в бутылку для личного употребления. Он уверяет, что это лучшее в мире газообразное пиво.
— Затем же вам этот газ? — удивился доктор.
— Чтобы сделать его химический анализ.
— А! — хлопнул себя по лбу доктор. — Вы хотите производить такай газ, чтобы использовать его замечательное свойство?
— Да, некоторые из его замечательных свойств, — уклончиво сказал министр.
Залп был отложен на двое суток. Через два дня в одиннадцать часов пятьдесят минут по московскому времени министр снова обратился к членам комиссии:
— Товарищи, назначенная правительством комиссия в лице всех ее членов, кроме скончавшегося заслуженного деятеля науки профессора Ивана Алексеевича Кленова, полностью в сборе. Через десять с половиной минут будет произведен залп из орудий сверхдальнего боя по очагу воздушного пожара. Все ли готово, по мнению комиссии, для этого залпа?
— Все.
Министр первым подписал протокол залпа. Поставили свои подписи Марина, Молния, Матросов, несколько военных и представитель Министерства здравоохранения доктор Шварцман. Затем все встали по своим местам. В абсолютной и торжественной тишине прошло несколько минут.
Василий Климентьевич дал по строительству предупредительный сигнал. Долго и тревожно выли сирены.
За тридцать секунд до двенадцати часов Молния подошел к огневым приборам.
— Приготовиться! — скомандовал министр.
— Есть приготовиться! — отозвался Молния.
Сергеев смотрел на стенной хронометр.
— Огонь! — скомандовал он.
— Есть огонь!
Молния нажал кнопку.
Затряслась будка центрального поста управления. Заколебалась почва под ногами людей.
Взметнувшееся вверх песчаное облако насыпало новые холмы за много десятков километров от места выстрела.
Каждое из ста двадцати орудий сверхдальнего боя напрягло свое магнитное поле; через каждый снаряд, ринулся колоссальной силы электрический ток, исказивший магнитное поле, превративший его в чудовищную взведенную пружину. И сто двадцать магнитных пружин с непревзойденной силой выбросили в черное песчаное небо сто двадцать снарядов.
Это не сопровождалось оглушающим звуком. Выстрел был бесшумен. Но отдача фантастических лафетов прокатилась подземным гулом, как страшное землетрясение. Удар этот был отмечен сейсмографическими станциями даже в Мексике.
Во многих городах близлежащих стран остановились потревоженные настенные часы.
Снаряды пробили слой атмосферы, как броню, и понеслись в почти безвоздушном пространстве по заранее с идеальной точностью рассчитанным кривым.
Наконец они снова вернулись к Земле и помчались к кроваво-красным бушующим волнам Тихого океана.
Отблеск воздушного пожара освещал клочковатую пену, делал океан похожим на расплавленную медь.
В центре ослепительного и в то же время густого зарева чернел пылающий остров Аренида.
Снаряды приближались к нему. Еще мгновение — и они врежутся в буро-желтые скалы…
Но ни один снаряд не попал на остров. Ни один!
Что это? Неверный расчет?
Правильным кольцом легли снаряды вокруг очага пожара. Они углубились в толщу вод и там взорвались, выделив все несметное количество запасенной в них энергии. Электрические орудия обеспечили не только точность попадания, но и одновременность погружения в воду и взрыва снарядов.
И тогда вскипел и покрылся язвами Великий океан.
Над каждым снарядом родилась воронка, похожая на кратер вулкана с бешено крутящимися стенами. С шипением вырвались из кратера столбы алебастрового пара и врезались в небо удивительной колоннадой. Ветер рушил, валил эти колонны, но они неуклонно рвались в небо…
Миллионы тонн воды, десятки кубических километров ее мгновенно превратились в туман, темной толщей придавивший океан.
Ураган повлек его тяжелыми, низкими тучами, срывавшими пену с остатков океанских вод. Помчался мутный ураганный туман.
Над пылающим островом тучи столкнулись. Блеск ударивших молний затмил воздушный пожар. Раскололись ржаво-желтые скалы… Чудовищный взрыв грома закачал космическую глыбу, и на дрожащий остров рухнул испаренный океан.
Это не был ливень, это было повисшее в воздухе море. На короткий миг водяной горой поднялся в этом месте океан. Остров и раскаленная атмосфера над ним погрузились на мгновение в воду.
Сокрушительная тяжесть воды опрокинула остров, и он скатился в черную пучину. Сомкнулись над ним клокочущие воды…
Гением человека созданный ливень, какого не знала Вселенная, потушил воздушный пожар и начисто смыл и налеты серого окисла азота, и сам пылавший остров.
Все электрические станции прогрессивных стран уже отдавали свою энергию на восстановление атмосферы.
А люди? Что сталось с ними? Дышать могли все, но…
Люди сами определяют свою судьбу. Каждый герой нашего романа, каждый человек спасенной Земли почувствовал, как никогда глубоко, в какой части мира он живет.
ЭПИЛОГ
Солнце стояло высоко; его почти вертикальные лучи палили, готовые выжечь землю, превратить ее в пустыню.
Но у самой земли было совсем не жарко, скорее сыро.
Мальчик лежал, притаившись у корней. Пахло прелью. Перед глазами качалась былинка. Чуть выше висела лиана.
Из лиан можно делать веревки и забраться на неприступные горы.
Мальчик осторожно, отвел лиану в сторону. Теперь в проеме листвы стала видна, огромная агава. Она походила на фонтан с зелеными мясистыми струями. За агавой серебрилась вода.
Мальчик осторожно двинулся. Он полз как ящерица. Настоящие ящерицы проворно мелькали мимо него. Мальчик рванулся и схватил одну из них, быструю, зеленую, с выпуклыми глазами. Может быть, раньше она жила здесь в песках…
Мальчик сунул ее себе за пазуху, рядом с толстой книжкой. Потом он лег на спину и стал смотреть вверх.
Растительность, буйная, тропическая, была так густа, что небо виднелось только в просветах — без единого облачка, густо-густо-синее, как пролитые чернила.
Мальчик думал о книге, которую прочитал. Небо казалось ему черно-фиолетовым, и рядом с ослепительным солнцем на нем «горели звезды», как в стратосфере.
Потом мальчик вертел воображаемые маховички и, сощурив один глаз, смотрел на решетчатую ферму «электрического орудия».
Когда орудия строили, здесь вокруг была пустыня. А теперь настоящие джунгли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139