Так что здесь почти везде введено одностороннее движение. Впрочем, машины тут ездят редко — эту часть города все-таки лучше обходить пешком. Или на лошадиных экипажах, которые возят по городу самых цивильных туристов. Едут они по тем же улицам и часто за конным экипажем выстраивается вереница автомобилей, которые не могут обогнать этот старомодный вид транспорта и вынуждены тащиться с той же скоростью — пока им не предоставится возможность свернуть.
Туристы гуляют главным образом не двух главных улицах, идущих параллельно друг другу через весь Французский квартал — Роял-стрит (Roal Street) и Бурбон-стрит (Bourbon Street). Особый интерес представляет последняя. Эта улица создана исключительно для приятного времяпрепровождения: здесь в изобилии разбросаны пабы, рестораны, кафе, пивные, у входа в которые стоят люди и зазывают к себе. Везде широко распахнуты двери и проходя мимо, можно увидеть и услышать все, что происходит внутри. А звуки «живых» ансамблей, которые выступают чуть ли не в каждом ресторане, слышны за полквартала. Так и идешь, слушая местную рок-команду, поющую популярную песенку «Sweet Home Alabama», звуки которой постепенно переходят в блюз, доносящийся из следующего ресторана. А он, в свою очередь, сменяется той смесь саксофона, фортепьяно, ударных и баса, которую изобрели в Новом Орлеане и назвали джазом. Ну и в конце улицы, где уже умолкли громкие звуки, на тротуаре сидит старый негр и наигрывает на кларнете какую-то грустную мелодию. Бурбон-стрит — самая музыкальная улица, которую я когда-либо видел.
Музыка в жизни и истории этого города занимает особое место. Джаз появился здесь в начале двадцатого века, и даже сейчас, столетие спустя, это музыкальное направление остается одной из главных новоорлеанских достопримечательностей. Уличные музыканты играют во всех оживленных местах Французского квартала. У площади Джексона на скамейках и табуретках расположился ансамбль из семи человек, которые играют здесь чуть ли не весь день. Подавляющее большинство музыкантов — чернокожие. Они составляют большую часть населения Нового Орлеана, оставшись здесь, наверно, еще с рабовладельческих времен. Когда я ехал в трамвае, то из двадцати трех человек, сидевших внутри, восемнадцать (включая водителя) были чернокожими. Как будто попал в какую-то африканскую страну. Негры же занимают большинство рабочих мест. Встретить белого продавца, или водителя трамвая, или таксиста, или полицейского не так-то просто. Словом, Новый Орлеан — город довольно черный и только в центре города, за счет туристов, белые составляют большинство.
Вот как раз в среде негров — этого самого музыкально одаренного народа — джаз и возник. Если вы хотите лучше познакомиться с «музыкой для толстых», как её называл Горький, вам стоит посетить Старый Монетный двор США (Old US Mint), ныне превращенный в музей.
Когда я зашел внутрь, меня первый раз за время пребывания в США обыскали — вернее, попросили показать, что лежит в моем рюкзаке. Таковы уж издержки борьбы с терроризмом. Особые подозрения вызвала моя металлическая коробка для дисков — в такой и правда можно спрятать взрывное устройство. Но в конце концов меня пропустили, убедившись, что я не террорист, а в этом металлическом ящичке храню безобидные компакт-диски. Мне, как студенту, билет обошелся в 4 доллара.
Первый этаж музея был посвящен тому, как в Новом Орлеане делали деньги. Делали деньги в буквальном смысле — выплавляли на монетном дворе. В этом здании более ста лет изготавливалась национальная валюта США. Во времена Гражданской войны здесь выпускали деньги Конфедерации Штатов Америки — недолговечного союза рабовладельческих штатов, просуществовавшего всего четыре года. Так что можно посмотреть в том числе и монеты, которыми расплачивалось это государственное образование. Плюс к этому — весы, машины для выплавки монет, деньги других периодов в истории США и многое другое.
Большую часть второго этажа занял музей джаза. Если у вас есть время и вы хорошо знаете английский, то можете здесь изучить его историю на уровне Бутмана. Со стен на посетителей глядят портреты музыкантов, за стеклами стоят музыкальные инструменты, на стендах висят афиши и вырезки из газет. Кстати, под надписью «Новоорлеанский джаз становится международным» (New Orleans Jazz Goes International) прикреплен в том числе советский плакат воронежского горкома ВЛКСМ: "Второй городской фестиваль джаза «Джаз-70». А недалеко на стене висит афиша с донецкого музыкального фестиваля.
На выходе есть два магазина — джазовый и монетный. В первом продают диски с джазовыми записями, а во втором, помимо всего прочего, можно купить коллекционные американские монеты. Несколько лет назад США начали программу по выпуску пятидесяти разновидностей четвертаков (25-ти центовых монет) — по количеству штатов. Монеты представлены в том порядке, в котором штаты входили в состав США. Предполагается в течение 10 лет выпускать каждый год по 5 монет, посвященных какому-либо штату. Для нумизматов в магазинах продают специальные альбомы, в которые можно сложить все пятьдесят монет. Такие четвертаки — на которых изображен штат и его символика — я часто получал на сдачу в магазинах. Если постараться, то, походив по магазинам, можно получить эти монеты по номинальной цене. Но в новоорлеанском магазине был предусмотрен вариант для ленивых: здесь они продавались и стоили 2 или 4 доллара — то есть, соответственно, в 8 и 16 раз больше номинальной стоимости.
Перед тем как пойти в хостел, я осмотрел напоследок деловой район города. Он, как оказалось, настолько же скучен и банален, насколько интересен и своеобразен Французский квартал. В «бизнес-районе» посреди небоскребов вечером тихо и пустынно. Ничем не отличается от даунтауна любого другого американского города.
Вернувшись в хостел, я первым делом выяснил у регистратора, как добраться до окраины города — оттуда день спустя мне нужно было ехать в Атланту. Пока я разговаривал с работником хостела, парень, стоявший рядом, заметил мой акцент и спросил, откуда я приехал. Узнав, что из России, он радостно сообщил:
— О, я был как-то в России!
— Что ты там делал? — удивился я.
— У вас было общение президента с народом по телевидению. Я сам живу в Швеции, но меня наняли как специалиста по телекоммуникациям. Я обеспечивал связь из одного российского города. Гм… — он начал припоминать. — Из Ставрополя.
— Как тебе этот город?
— Очень понравился. Чрезвычайно красивое место. Особенно эта огромная статуя — женщина, символизирующая Родину.
— Погоди. Так это был не Ставрополь, а Волгоград.
— Ах да, точно. Это был Волгоград!
После общения с незадачливым шведом я пошел к себе в номер. Как обычно, вечерами во время моего путешествия я проделал ряд стандартных процедур:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68
Туристы гуляют главным образом не двух главных улицах, идущих параллельно друг другу через весь Французский квартал — Роял-стрит (Roal Street) и Бурбон-стрит (Bourbon Street). Особый интерес представляет последняя. Эта улица создана исключительно для приятного времяпрепровождения: здесь в изобилии разбросаны пабы, рестораны, кафе, пивные, у входа в которые стоят люди и зазывают к себе. Везде широко распахнуты двери и проходя мимо, можно увидеть и услышать все, что происходит внутри. А звуки «живых» ансамблей, которые выступают чуть ли не в каждом ресторане, слышны за полквартала. Так и идешь, слушая местную рок-команду, поющую популярную песенку «Sweet Home Alabama», звуки которой постепенно переходят в блюз, доносящийся из следующего ресторана. А он, в свою очередь, сменяется той смесь саксофона, фортепьяно, ударных и баса, которую изобрели в Новом Орлеане и назвали джазом. Ну и в конце улицы, где уже умолкли громкие звуки, на тротуаре сидит старый негр и наигрывает на кларнете какую-то грустную мелодию. Бурбон-стрит — самая музыкальная улица, которую я когда-либо видел.
Музыка в жизни и истории этого города занимает особое место. Джаз появился здесь в начале двадцатого века, и даже сейчас, столетие спустя, это музыкальное направление остается одной из главных новоорлеанских достопримечательностей. Уличные музыканты играют во всех оживленных местах Французского квартала. У площади Джексона на скамейках и табуретках расположился ансамбль из семи человек, которые играют здесь чуть ли не весь день. Подавляющее большинство музыкантов — чернокожие. Они составляют большую часть населения Нового Орлеана, оставшись здесь, наверно, еще с рабовладельческих времен. Когда я ехал в трамвае, то из двадцати трех человек, сидевших внутри, восемнадцать (включая водителя) были чернокожими. Как будто попал в какую-то африканскую страну. Негры же занимают большинство рабочих мест. Встретить белого продавца, или водителя трамвая, или таксиста, или полицейского не так-то просто. Словом, Новый Орлеан — город довольно черный и только в центре города, за счет туристов, белые составляют большинство.
Вот как раз в среде негров — этого самого музыкально одаренного народа — джаз и возник. Если вы хотите лучше познакомиться с «музыкой для толстых», как её называл Горький, вам стоит посетить Старый Монетный двор США (Old US Mint), ныне превращенный в музей.
Когда я зашел внутрь, меня первый раз за время пребывания в США обыскали — вернее, попросили показать, что лежит в моем рюкзаке. Таковы уж издержки борьбы с терроризмом. Особые подозрения вызвала моя металлическая коробка для дисков — в такой и правда можно спрятать взрывное устройство. Но в конце концов меня пропустили, убедившись, что я не террорист, а в этом металлическом ящичке храню безобидные компакт-диски. Мне, как студенту, билет обошелся в 4 доллара.
Первый этаж музея был посвящен тому, как в Новом Орлеане делали деньги. Делали деньги в буквальном смысле — выплавляли на монетном дворе. В этом здании более ста лет изготавливалась национальная валюта США. Во времена Гражданской войны здесь выпускали деньги Конфедерации Штатов Америки — недолговечного союза рабовладельческих штатов, просуществовавшего всего четыре года. Так что можно посмотреть в том числе и монеты, которыми расплачивалось это государственное образование. Плюс к этому — весы, машины для выплавки монет, деньги других периодов в истории США и многое другое.
Большую часть второго этажа занял музей джаза. Если у вас есть время и вы хорошо знаете английский, то можете здесь изучить его историю на уровне Бутмана. Со стен на посетителей глядят портреты музыкантов, за стеклами стоят музыкальные инструменты, на стендах висят афиши и вырезки из газет. Кстати, под надписью «Новоорлеанский джаз становится международным» (New Orleans Jazz Goes International) прикреплен в том числе советский плакат воронежского горкома ВЛКСМ: "Второй городской фестиваль джаза «Джаз-70». А недалеко на стене висит афиша с донецкого музыкального фестиваля.
На выходе есть два магазина — джазовый и монетный. В первом продают диски с джазовыми записями, а во втором, помимо всего прочего, можно купить коллекционные американские монеты. Несколько лет назад США начали программу по выпуску пятидесяти разновидностей четвертаков (25-ти центовых монет) — по количеству штатов. Монеты представлены в том порядке, в котором штаты входили в состав США. Предполагается в течение 10 лет выпускать каждый год по 5 монет, посвященных какому-либо штату. Для нумизматов в магазинах продают специальные альбомы, в которые можно сложить все пятьдесят монет. Такие четвертаки — на которых изображен штат и его символика — я часто получал на сдачу в магазинах. Если постараться, то, походив по магазинам, можно получить эти монеты по номинальной цене. Но в новоорлеанском магазине был предусмотрен вариант для ленивых: здесь они продавались и стоили 2 или 4 доллара — то есть, соответственно, в 8 и 16 раз больше номинальной стоимости.
Перед тем как пойти в хостел, я осмотрел напоследок деловой район города. Он, как оказалось, настолько же скучен и банален, насколько интересен и своеобразен Французский квартал. В «бизнес-районе» посреди небоскребов вечером тихо и пустынно. Ничем не отличается от даунтауна любого другого американского города.
Вернувшись в хостел, я первым делом выяснил у регистратора, как добраться до окраины города — оттуда день спустя мне нужно было ехать в Атланту. Пока я разговаривал с работником хостела, парень, стоявший рядом, заметил мой акцент и спросил, откуда я приехал. Узнав, что из России, он радостно сообщил:
— О, я был как-то в России!
— Что ты там делал? — удивился я.
— У вас было общение президента с народом по телевидению. Я сам живу в Швеции, но меня наняли как специалиста по телекоммуникациям. Я обеспечивал связь из одного российского города. Гм… — он начал припоминать. — Из Ставрополя.
— Как тебе этот город?
— Очень понравился. Чрезвычайно красивое место. Особенно эта огромная статуя — женщина, символизирующая Родину.
— Погоди. Так это был не Ставрополь, а Волгоград.
— Ах да, точно. Это был Волгоград!
После общения с незадачливым шведом я пошел к себе в номер. Как обычно, вечерами во время моего путешествия я проделал ряд стандартных процедур:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68