– Ну что у тебя нового? Сессию будешь продолжать? Только что Рыбкин звонил, в Москве от тебя решения ждут, а ты молчишь, ждешь, отсидеться хочешь. Пойми, – продолжал Лукашенко, – мы не можем допустить прибалтийский вариант. Ты что, хочешь, чтобы у нас вышвыривали русских и коммунистов вешали? Не забудь, Мечеслав Иванович, что мы с тобой с одного гнезда, а они кто? Националисты, отщепенцы недоделанные. Я только что разговаривал с Кремлем. Москва возмущена шабашом, который наши националисты устроили в Верховном Совете. Барсуков готов отправить нам сюда команду на помощь… Только что звонил мне Примаков. Россия не может спокойно смотреть на все это.
– Мне это тоже не нравится… А что поделаешь? Общественное мнение, телевидение такое раздуют…
– Да ты не волнуйся, я все на себя беру. Я гарант, и ты здесь не при чем.
Трубка молчала.
– У нас что, связь прервалась?
– Я вас слушаю, Александр Григорьевич, – сказал Гриб. И после паузы добавил: – Вы Президент, поступайте как знаете. Полномочий у вас достаточно. Только об одном прошу, Григорьевич: чтобы обошлось без стрельбы и увечий.
– Спасибо, Мечислав Иванович. Иного ответа от тебя не ожидал. Кстати, только что подписал указ об обеспечении всем необходимым в работе Верховного Совета. Если будут какие-нибудь просьбы – звони, всегда буду рад.
Спать в эту ночь он не ложился. Беспрерывно звонил телефон. Хриплый, вкрадчивый голос Примакова:
– Александр Григорьевич, вы, я понимаю, не спите. Бессонная ночь у нас, но что поделаешь… Вы молодой Президент, а я старый политик… Вы не суетитесь и не бойтесь… Мы рядом… Все будет нормально… Дума, Президент вас поддержат… Вы делаете благородное дело.
– Спасибо, Евгений Максимович. Большое спасибо… От меня лично, от людей, которые рядом со мной. Мы вас ни в чем не подведем.
Положив трубку, он слушал доклад дежурного офицера. Подготовка заканчивается. Операция состоится в три часа ночи. Возьмут всех спящими. Потом сидел в кресле, глядя перед собой. Вдруг понял: он должен сам все видеть… Набрал Шеймана.
– Ты едешь со мной?
– Хорошо.
– Выезжаем через десять минут.
Перед выездом в темноте лично сам снял флажок с президентского «мерседеса». Приятное возбуждение делало его решительным. Наконец он доберется до них. Устроит темную, отомстит за все обиды.
Машины неспешно катили по спящему городу. Темные окна. Никто и не представляет, какое кино начнется сейчас. Все будет снято на пленку – он отдал команду. И не только для того, чтобы доказать Москве – он никого не убивал. Он будет крутить ее, наслаждаясь ярким зрелищем раз за разом, когда черная стена опять начнет давить на него.
Подъехав со стороны улицы Мясникова к дому Правительства, он поднялся с Шейманом и человеком в черной шляпе на второй этаж Совмина. Отсюда ему будет все хорошо видно.
– Начинаем, – сказал Аголец в трубку.
Депутаты сидели, тесно прижавшись на подиуме за столом председателя. В зал вошли Тесовец и Бородич.
– У вас три минуты, чтобы покинуть зал.
– Мы никуда не уйдем.
Яркий свет разом вспыхнул в огромном здании. В открывшиеся двери змейками, с оружием наперевес, рядами потекли и остановились в боевых порядках люди Наумова. Спецназовцы в черных спортивных костюмах и масках через эти живые коридоры бросились на сидящих. Депутатов по одному стали вырывать из-за стола и сбрасывать вниз. Там их встречали люди в шлемах, с дубинками в руках. Раздавались глухие удары…
И вот он видит их. Их выводят с опущенными головами. Вот вам байстрюк, вот вам Президент – директор совхоза… Как будто он сам приложился дубинкой к каждому из них. Кулаки его, сжимаясь, потели… Вот вам привет от одноглазого батьки цыгана, от дядьки Трофима. Он чувствовал, как возбуждается, будто от прикосновения к Ирине. Кровь стремительно разносится по жилам. Хочется кричать – бейте их сильнее, решительнее, Президент это разрешает! Этой жалкой кучке беспомощных врагов никогда не отнять у него власть!
«Злокачественный нарциссизм плюс комплекс неполноценности…»
В коридорах больницы стоял удушающий запах нашатыря, еще какой-то отравы. Человек в длинном пальто и широкополой шляпе постучался в кабинет, на котором висела табличка: «Начмед Сакадынец О.С.».
– Ну и смердит у вас, батенька…
– А вы, собственно, кто?
Человек молча протянул красную книжицу.
– Понятно, а пахнет у нас обычно, больницей.
– Но у вас же не совсем обычная… Больница непривычная… Вот с этим связано, – опер покрутил пальцем у виска.
Врач рассмеялся:
– Ни один человек не должен зарекаться от посещения нас… Даже самые великие состояли на учете в подобных заведениях… Иногда сам думаю, не стать ли пациентом. Может, в жизни все наладится… Итак, что привело вас к нам? Вообще-то люди из вашей конторы частенько нас навещают.
– А что делать? Такая работа, – вздохнул гость, поглядывая на полупустой стакан, стоящий на столе. – Тут тайны человеческого мозга. Не всегда нормального. А кто вообще может определить – кто нормальный, а кто нет? Вон, возьми любого великого, я повторюсь – или шизик, или отпетый идиот…
– Это уж точно, – согласился врач. – Да и среди не слишком великих и даже совсем маленьких полно идиотов.
– Интересует меня одна история болезни… Если, конечно, она у вас имеется. Мужичок уж больно активный. То Генеральному прокурору СССР настрочит на все районное руководство, то в КГБ писульку пришлет, кого в районе надо брать, то на работу к нам просится…
– Посмотреть – дело несложное. Фамилия, имя, отчество?
– Лукашенко Александр Григорьевич. Вот карточка со всеми данными.
– Сейчас запросим историю болезни.
Через несколько минут в руках у опера оказалась тощая папка.
Не очень богато, но то, что вам надо, вы здесь найдете. Мозаичная психопатия. Наблюдались припадки эпилепсии, садистские наклонности. Во всех окружающих видит врагов.
– А садистские наклонности в чем проявлялись?
– В детстве любил душить кошек.
– М-да… Я ведь не случайно зашел к вам. Он написал генеральному прокурору СССР, что школьный сторож пьет и сожительствует с завучихой. А дядька Рыгор ворует с фермы силос…
Опер раскрыл папку. Внимательно посмотрел на врача, спросил:
– И как вы нашли такого пациента?
– Давно уже… После окончания пединститута явился к первому секретарю обкома партии и стал требовать назначить его директором совхоза… Мы заинтересовались пациентом и сделали запросы в пединститут, по месту жительства и работы… Изъяли амбулаторную карту из детской больницы. Выяснилось, что Лукашенко в детстве страдал садистскими наклонностями, был комиссован из армии по статье 76, с тем же диагнозом – с должности замполита в/ч 04104. Больные с таким диагнозом имеют крайнюю склонность к манипулированию окружающими, лживости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43