В конце концов, ведь Нобели на примере своего судна «Зороастр» доказали, что нефть можно использовать в качестве топлива.
Если коммерческие суда могли работать на жидком топливе, почему бы не применять его для Королевского флота? Это был великий и амбициозный проект, поскольку британский флот был самым большим в мире, но именно эта идея принесла Маркусу множество боли, оскорблений и крупных потерь, прежде чем была, наконец, реализована.
Бывший британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, в ответ на вопрос репортера о том, чего он боялся больше всего в период своего пребывания в высокой должности, сказал: «Событий, мой мальчик, событий…» Наверное, в начале XX века сэр Маркус Сэмюэль согласился бы подписаться под этим ответом.
Нефтяной бизнес изменился до неузнаваемости. Всегда стремящаяся к укрупнению и с самых ранних своих дней основывающаяся на международных отношениях и деловых связях, индустрия быстро стала необычайно сложной. Управляемый невероятно высокими прибылями, этот бизнес теперь был сверхполитизированным, полным конфликтов интересов, сомнительных связей и шатких альянсов, создаваемых и разваливающихся в результате внезапно вспыхивающих диких сражений и мучительных перемирий. Невинность в этой сфере была потеряна еще в момент сумасшедшей погони за прибылью в Питхоуле.
Изменился и сам Маркус Сэмюэль. Теперь, когда его возраст неумолимо приближался к 50 годам, он выглядел уже далеко не изящно. Всегда бывший «плотным» (именно этот викторианский эвфемизм использовался им для характеристики собственной внешности и своего даже еще более полного брата Сэма), теперь он стал грузным мужчиной средних лет, низкого роста, с обильной сединой в волосах.
Доверительная манера разговора, огромная любовь к жизни и оптимизм, которые отличали его в начале карьеры и порождали продуктивные дружеские связи, постепенно превратились в помпезность и склонность к нравоучительности. Он не любил, когда его суждения подвергались сомнениям, и редко интересовался чьим-либо мнением.
Установленные ранее связи быстро приближались к разрыву. Ныне на похожем на маску лице Маркуса часто можно было увидеть выражение осторожной загадочности. Там, где когда-то был источник душевного тепла и застенчивости, привлекательности и обаяния, теперь сквозила неприветливость. Хотя он и был олдерменом в течение шести лет, шерифом Лондона и рыцарем, он все еще чувствовал себя – и, возможно, даже в большей степени, чем ранее, – аутсайдером, ищущим справедливого признания.
Он, что и говорить, заработал огромное состояние, – в действительности, даже несколько состояний, – имел огромный дом в Лондоне и все прочие атрибуты «крутого олигарха». Кроме того, он был щедр в благотворительной деятельности и, что особенно важно, заработал свои деньги честно. В индустрии, где взятка считалась самой конвертируемой валютой, Маркус никогда не подозревался в покупке влияния, покровительства или карьерного роста.
Однако общественное признание, несмотря на все титулы и почести, ускользало от него. Его национальная принадлежность обособляла его, но и единоверцы, входящие в англо-еврейскую аристократию, не спешили принимать его в своих домах или пользоваться его гостеприимством.
После того как Сэм отправился в далекую девятимесячную экспедицию на Борнео, Маркусу пришлось в одиночку управлять компанией в особенно опасный период.
Standart Oil в своем непрерывном корпоративном маневрировании сблизилась с Нобелями и Ротшильдами, предложив им создать большой союз. Чтобы защитить Shell, Маркус должен был держать оборону по всем фронтам, демонстрируя силу и мощь своей компании.
Он немедленно предпринял шаги к развитию основанных на взаимных интересах отношений с вице-адмиралом сэром Джоном Фишером, по прозвищу «нефтяной маньяк». Он почти наверняка был единственным человеком в Англии, разделявшим энтузиазм Маркуса в отношении идеи использования нефти как топлива для кораблей Королевского флота. Посетив в июне 1899 г. первые публичные испытания безлошадных экипажей, проведенные Королевским автомобильным клубом и придя к выводу о том, что будущее принадлежит моторам, Маркус дал Марку Абрахамсу задание построить нефтеперерабатывающий завод в Балик Папане. Он был намерен превратить Shell в главного поставщика моторного топлива.
Затем последовало расширение флота Shell. Маркус уже строил два новых танкера водоизмещением в 9 тыс. тонн – самых больших в мире. Теперь он заложил третий корабль и заказал Фортескью Фланнераю проект четвертого. Кроме того, он принялся скупать нефть в огромных количествах везде, где только мог. Рынок нефти был на подъеме, особенно на Дальнем Востоке, где, как он и предсказывал, спрос опережал предложение, и цены росли. Но одновременно увеличивались и риски. Когда емкости танкеров Shell стало не хватать, Маркус зафрахтовал другие суда, чтобы гарантировать транспортировку всей купленной им нефти. В один момент в Суэцком канале находилось не менее 16 танкеров с нефтью, принадлежащей Shell.
Сэм, вернувшийся на Лиденхолл-стрит перед Рождеством, был не на шутку испуган. Между ними произошла самая громкая в их жизни ссора, в процессе которой они обзывали друг друга дураками, болванами и сумасшедшими. Риски, взятые Маркусом, и его денежные расходы ужасали и пугали осторожного Сэма. В ответ Маркус предложил ему заглянуть в балансовый отчет.
В июне 1900 г. балансовый отчет, подготовленный к очередному собранию акционеров, выглядел замечательно. Прибыль увеличилась на 60 % и достигла уровня 1000 фунтов в день. Стоимость акций с номинальной стоимостью в размере 100 фунтов утроилась, дивиденды за 1899 г. составили 8 %, и еще 5 % за первую половину 1900 г. Кроме того, Маркус также предложил ряд технических мер, позволяющих облегчить покупку и продажу акций Shell, реализовав систему вариантов для Дальнего Востока и увеличив уставный капитал компании на 200 тыс. фунтов. Восхищенные этими результатами акционеры с готовностью согласились на все, предложенное Маркусом. Проявленная им активность свела на нет все старания Standart Oil по организации альянса с Нобелями и Ротшильдами. Маркусу удалось легко перезаключить контракт с Bnito. В воздухе витала эйфория, за которой, практически немедленно, разразился кризис. Разрушительная волна событий накрыла Маркуса и компанию Shell.
Сначала рухнули цены на керосин, огромные запасы которого накопила компания. Теперь они могли быть распроданы только с убытком. В Китае принадлежащие Shell резервуары и другие сооружения, расположенные в Кантоне, Ханьчжоу, Тяньцзине и Шанхае, были разграблены и серьезно повреждены во время «Боксерского» восстания. Бурская война в Южной Африке между британскими правительственными войсками и голландскими колонистами фактически остановила новое производство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Если коммерческие суда могли работать на жидком топливе, почему бы не применять его для Королевского флота? Это был великий и амбициозный проект, поскольку британский флот был самым большим в мире, но именно эта идея принесла Маркусу множество боли, оскорблений и крупных потерь, прежде чем была, наконец, реализована.
Бывший британский премьер-министр Гарольд Макмиллан, в ответ на вопрос репортера о том, чего он боялся больше всего в период своего пребывания в высокой должности, сказал: «Событий, мой мальчик, событий…» Наверное, в начале XX века сэр Маркус Сэмюэль согласился бы подписаться под этим ответом.
Нефтяной бизнес изменился до неузнаваемости. Всегда стремящаяся к укрупнению и с самых ранних своих дней основывающаяся на международных отношениях и деловых связях, индустрия быстро стала необычайно сложной. Управляемый невероятно высокими прибылями, этот бизнес теперь был сверхполитизированным, полным конфликтов интересов, сомнительных связей и шатких альянсов, создаваемых и разваливающихся в результате внезапно вспыхивающих диких сражений и мучительных перемирий. Невинность в этой сфере была потеряна еще в момент сумасшедшей погони за прибылью в Питхоуле.
Изменился и сам Маркус Сэмюэль. Теперь, когда его возраст неумолимо приближался к 50 годам, он выглядел уже далеко не изящно. Всегда бывший «плотным» (именно этот викторианский эвфемизм использовался им для характеристики собственной внешности и своего даже еще более полного брата Сэма), теперь он стал грузным мужчиной средних лет, низкого роста, с обильной сединой в волосах.
Доверительная манера разговора, огромная любовь к жизни и оптимизм, которые отличали его в начале карьеры и порождали продуктивные дружеские связи, постепенно превратились в помпезность и склонность к нравоучительности. Он не любил, когда его суждения подвергались сомнениям, и редко интересовался чьим-либо мнением.
Установленные ранее связи быстро приближались к разрыву. Ныне на похожем на маску лице Маркуса часто можно было увидеть выражение осторожной загадочности. Там, где когда-то был источник душевного тепла и застенчивости, привлекательности и обаяния, теперь сквозила неприветливость. Хотя он и был олдерменом в течение шести лет, шерифом Лондона и рыцарем, он все еще чувствовал себя – и, возможно, даже в большей степени, чем ранее, – аутсайдером, ищущим справедливого признания.
Он, что и говорить, заработал огромное состояние, – в действительности, даже несколько состояний, – имел огромный дом в Лондоне и все прочие атрибуты «крутого олигарха». Кроме того, он был щедр в благотворительной деятельности и, что особенно важно, заработал свои деньги честно. В индустрии, где взятка считалась самой конвертируемой валютой, Маркус никогда не подозревался в покупке влияния, покровительства или карьерного роста.
Однако общественное признание, несмотря на все титулы и почести, ускользало от него. Его национальная принадлежность обособляла его, но и единоверцы, входящие в англо-еврейскую аристократию, не спешили принимать его в своих домах или пользоваться его гостеприимством.
После того как Сэм отправился в далекую девятимесячную экспедицию на Борнео, Маркусу пришлось в одиночку управлять компанией в особенно опасный период.
Standart Oil в своем непрерывном корпоративном маневрировании сблизилась с Нобелями и Ротшильдами, предложив им создать большой союз. Чтобы защитить Shell, Маркус должен был держать оборону по всем фронтам, демонстрируя силу и мощь своей компании.
Он немедленно предпринял шаги к развитию основанных на взаимных интересах отношений с вице-адмиралом сэром Джоном Фишером, по прозвищу «нефтяной маньяк». Он почти наверняка был единственным человеком в Англии, разделявшим энтузиазм Маркуса в отношении идеи использования нефти как топлива для кораблей Королевского флота. Посетив в июне 1899 г. первые публичные испытания безлошадных экипажей, проведенные Королевским автомобильным клубом и придя к выводу о том, что будущее принадлежит моторам, Маркус дал Марку Абрахамсу задание построить нефтеперерабатывающий завод в Балик Папане. Он был намерен превратить Shell в главного поставщика моторного топлива.
Затем последовало расширение флота Shell. Маркус уже строил два новых танкера водоизмещением в 9 тыс. тонн – самых больших в мире. Теперь он заложил третий корабль и заказал Фортескью Фланнераю проект четвертого. Кроме того, он принялся скупать нефть в огромных количествах везде, где только мог. Рынок нефти был на подъеме, особенно на Дальнем Востоке, где, как он и предсказывал, спрос опережал предложение, и цены росли. Но одновременно увеличивались и риски. Когда емкости танкеров Shell стало не хватать, Маркус зафрахтовал другие суда, чтобы гарантировать транспортировку всей купленной им нефти. В один момент в Суэцком канале находилось не менее 16 танкеров с нефтью, принадлежащей Shell.
Сэм, вернувшийся на Лиденхолл-стрит перед Рождеством, был не на шутку испуган. Между ними произошла самая громкая в их жизни ссора, в процессе которой они обзывали друг друга дураками, болванами и сумасшедшими. Риски, взятые Маркусом, и его денежные расходы ужасали и пугали осторожного Сэма. В ответ Маркус предложил ему заглянуть в балансовый отчет.
В июне 1900 г. балансовый отчет, подготовленный к очередному собранию акционеров, выглядел замечательно. Прибыль увеличилась на 60 % и достигла уровня 1000 фунтов в день. Стоимость акций с номинальной стоимостью в размере 100 фунтов утроилась, дивиденды за 1899 г. составили 8 %, и еще 5 % за первую половину 1900 г. Кроме того, Маркус также предложил ряд технических мер, позволяющих облегчить покупку и продажу акций Shell, реализовав систему вариантов для Дальнего Востока и увеличив уставный капитал компании на 200 тыс. фунтов. Восхищенные этими результатами акционеры с готовностью согласились на все, предложенное Маркусом. Проявленная им активность свела на нет все старания Standart Oil по организации альянса с Нобелями и Ротшильдами. Маркусу удалось легко перезаключить контракт с Bnito. В воздухе витала эйфория, за которой, практически немедленно, разразился кризис. Разрушительная волна событий накрыла Маркуса и компанию Shell.
Сначала рухнули цены на керосин, огромные запасы которого накопила компания. Теперь они могли быть распроданы только с убытком. В Китае принадлежащие Shell резервуары и другие сооружения, расположенные в Кантоне, Ханьчжоу, Тяньцзине и Шанхае, были разграблены и серьезно повреждены во время «Боксерского» восстания. Бурская война в Южной Африке между британскими правительственными войсками и голландскими колонистами фактически остановила новое производство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84