Однако вернемся к карточным играм. В человеческом сознании карты прочно ассоциируются с антисоциальными элементами. Почемуто принято считать, что в карты играют исключительно шулера, ворье, тунеядцы и хулиганы, и ни к чему хорошему подобное времяпрепровождение не приводит.
Отчасти в этом есть некий смысл. Карты — игра азартная. Практически всегда играют «под интерес». Примеров, когда, казалось бы, умные люди проигрывали за вечер целые состояния и попадали в немыслимые долги, — сколько угодно. К тому же переиграть профессионала практически невозможно. Профессионал на то и профессионал, он так готовит и выстраивает игру, что мяч в ней всегда залетает в одни и те же ворота.
Помимо шахмат и карт в тюрьме можно увидеть, как заключенные играют в домино (козел, телефон, дуб), в нарды (длинные, короткие, бешенные), в кости (тысяча, покер). Во все вышеперечисленные игры играют как под интерес, так и без такового. Вместе с тем не следует расслабляться, если садишься играть без интереса. Игра — штука опасная. Смотришь — сел лох играть без интереса, а под конец игры уже самого себя проиграл. Слишком много придумали люди друг для друга капканов и всевозможных заманух, чтобы технично запрессовать намеченную жертву. Да что говорить? Король Баварии Максимилиан II был свергнут с престола в 1704 году за то, что он на досуге проиграл в бильярд государственную казну.
В зависимости от того, против кого конкретно идет игра, капканы могут быть расставлены изощренно и продумано — в одних случаях, примитивно до неприличия — в других. Помню, как один пассажир, назовем его Васей, арестованный за угоны автомобилей, сел играть в нарды без интереса. Сыграли одну игру. Он выиграл. Вторую сыграли. Он проиграл. Вдруг выигравший объявил, что обговаривали играть без интереса только первую игру, все остальные игры идут под интерес, и Вася ему уже должен. Стоящие рядом свидетели дружно закивали, что выигравший однозначно прав и нечего здесь возмущаться напрасно. Вася не на шутку разозлился и, считая себя крупным специалистом по нардам, от большого ума сел играть дальше, чтобы наказать сокамерника. Однако сокамерник почемуто больше не проигрывал, а Василий играл до тех пор, пока в конце концов не понял, что проигрывать ему уже давнымдавно нечего и до конца тюремного срока ему суждено гнить не гденибудь, а на параше. Не сильно радостная перспектива для парня, который ещё вчера бахвалился «подвигами» на свободе и разглагольствовал о том, что у него есть все данные стать лет через пять, как минимум, вором в законе.
Игра — штука опасная не только для самих игроков, но порой и для тех, кто находится рядом. Неписаные правила тюрьмы гласят: в чужую игру влезать нельзя. Некоторые арестанты, из когорты любителей раздавать умные советы, забывают об этом, а потом не знают, как отбиться от свалившихся на голову неприятностей. Не имеет значения, кому такой умник дал совет — победителю или проигравшему. При любом раскладе советчик будет виновен в проигрыше одного из игроков, а так как они играли под интерес, то советчик и должен платить по счету.
Естественно, любителю давать бесплатные советы такая постановка вопроса не нравится, он начинает возмущаться, высказывать недовольство. Слово за слово… В конечном счете выясняется, что за всё нужно платить — за «бесплатный» совет, за любое неосторожное слово, невзначай брошенное в перепалке.
Подобные истории, похожие, как две капли воды, случаются довольно часто. Чаще всего — случайно, реже — игроки сознательно разводят сокамерника, втягивая его в игру. Обычно им в этом помогает ктото из приятелей, играющих роль посторонних наблюдателей. На начальном этапе их задача состоит в том, чтобы заинтересовать предполагаемую жертву игрой. В таких случаях вокруг игры создается много шума, возни и суеты, да так, что не обратить на происходящее внимание в тесном каменном гробу практически невозможно. Когда первоначальная цель достигнута и жертва стоит неподалеку, наблюдая за игрой, к делу подключается провокатор. Его задача состоит в том, чтобы жертва сказала об игре или об одном из игроков хоть чтото, за что можно было бы ухватиться. Например, (если играют в шахматы) у потенциальной жертвы вырывается: «Я бы пошел конем». Брошено вскользь и, может быть, даже совершенно безотносительно к данной игре. Однако один из игроков тут же ходит конем. Второй начинает орать:
— Ты чего подсказываешь, я что ли с тобой играю?
Посторонний наблюдатель (или наблюдатели) сочувственно начинает кивать головой:
— Зря ты в игру влез.
Арестант начинает объяснять, что он никому не подсказывал, а вмешиваться в игру — у него и мыслей таких не было. В ответ слышит:
— Ты не съезжай. Влез в игру — отвечай!
И какаято мелкая шавка пропищит, выглядывая изза чьейто широкой спины:
— По всей строгости тюремных законов!
И начинается…
Если абстрагироваться и посмотреть на ситуацию как бы со стороны, то видишь, что в тюрьме ничего принципиально нового не придумали. Что за решеткой, что на свободе — мало кого обрадует, если ктото влезет в игру или вклинится в чужой базар, однако на воле, в отличие от тюрьмы, подобное поведение чаще всего сходит с рук. Существует масса причин, по которым среднестатистическим гражданам на свободе неловко делать замечания окружающим, ляпающим языком по поводу и без такового. То ли в силу воспитания, то ли боясь испортить отношения, казалось бы, «изза ерунды». Впрочем, даже если окажется, что происходящее вовсе не чепуха и коекому, судя по всему, таки надо ответить за слова, излишнее любопытство или полезные советы, у виновной стороны есть шанс пусть с позором, но ретироваться с места событий.
Другое дело тюрьма. В тюрьме уходить некуда. За спиной максимум дватри метра пространства и многометровые тюремные стены. Здесь можно рассчитывать только на Господа Бога и на свои собственные силы. Ломиться к мусорам под улюлюканье сокамерников, умоляя, чтобы перевели в другую камеру — глупо, унизительно и, по большому счету, ничего не решает. Тюрьма маленькая, новости в ней разносятся быстро. Таким путем ещё никому не удавалось слинять в сторону. Более того, те арестанты, которые шли на такой шаг, до конца срока попадали в зависимость к операм, становясь, в лучшем случае, заурядными стукачами. В какую бы камеру ломовые не попали — им уже не приходится рассчитывать на уважение со стороны сокамерников со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Я уже отмечал — жизнь в тюрьме патологически гипертрофирована. В бетонном гробу самое незначащее происшествие может вырасти до события вселенского значения. В тюрьме муха раздувается до размеров слона достаточно быстро. Был бы повод. Что уж говорить, если скучные тюремные будни вдруг и вправду разрезает нечто неординарное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71