Достаточно типичен такой вариант диалога пациента (П) и аналитика (А):
П.: Да, я знаю, что сейчас вы подумали о том, что я никогда не был самостоятельной личностью.
А.: Почему я должен был так подумать?
П.: Моя мать всегда так говорила.
Как многократно свидетельствует практика, родительская оценка и сформированные (в семье) ранние паттерны поведения оказываются чрезвычайно устойчивыми. Но мы никогда не пытаемся разрушать эти стереотипы, а последовательно работаем над их модификацией.
Интерпретации
После сеанса, а точнее после определенной серии сеансов, психоаналитик может вступить в активный контакт с пациентом, при этом выступая в роли не столько собеседника, сколько интерпретатора полученного материала. Следует сразу подчеркнуть, что интерпретация — самый сложный этап работы психоаналитика. Она всегда предполагает определенную многозначность и долю неопределенности, а в некоторой степени — и незавершенности. Ее основная и фактически единственная задача — попытаться на основании выявленных следов восстановить забытое, а нередко — в той давней ситуации — еще и не понятое. Но «забытое» не следует воспринимать прямо. Здесь надо подчеркнуть одно очень важное положение: в процессе интерпретации психоаналитик конструирует не какой-то правдоподобный или хотя бы приближенный по отношению к излагавшимся (реальным или предполагаемым) событиям рассказ, а формирует такую последовательность и нюансировку «сюжета», которая у него, как конкретного человека и специалиста, сложилась на основании отрывочных или перепутанных следов памяти пациента. Многим это трудно понять, но тем не менее: сколько существует психоаналитиков, столько может быть и интерпретаций, так как с каждым из них у одного и того же пациента будут складываться свои особые отношения. Но в любом случае, естественно, интерпретация исходит из психоаналитической теории развития и особенностей личности пациента, его установок и отношений, содержания его мотивационной и эмоциональной сферы.
Сам Фрейд любил сравнивать деятельность психоаналитика с работой археолога, который по отдельным черепкам, найденным в осадочных породах, пытается воссоздать сущность давно минувших эпох и постигших их обитателей катаклизмов.
На первый взгляд, такой подход может показаться странным. Но он достаточно объективно учитывает, во-первых, то, что достоверность излагаемых в процессе сеансов воспоминаний и ролевых отношений участников прошлых событий чаще всего весьма сомнительна (это очень хорошо демонстрируется в известном итальянском фильме «Супружеская жизнь»), а во-вторых, этот подход, также объективно, исходит из того, что одним из основных активирующих факторов любого изложения, и в частности речи пациента, является связность рассказа и те внутренние мотивы, которые побуждают рассказчика именно к такому изложению имевших место или вымышленных событий, именно к такому изображению собственной роли в этих событиях или «фан-тазмах». Естественно, что наши знания об этих «эпохах» в далеком прошлом пациентов всегда неточны, отчасти — поверхностны и весьма приблизительны, но, как и любые исторические исследования, знания о себе тяготеют к упорядоченности и объяснительности в терминах и понятиях актуальной картины внутреннего мира.
Еще одно важное уточнение. Сама связность рассказа в таких случаях, как и во многих других, более направлена на установление, а иногда и сиюминутное воссоздание того или иного порядка вещей или взаимосвязей событий, даже если таковые вообще отсутствовали в прошлом, с припоминанием подробностей, которых не было и даже не могло быть, но именно они нередко и представляют наибольшую важность для психоаналитического исследования. При этом в процессе интерпретации терапевт исходит из принципа, что каким бы ни был «симптом», он всегда соответствует причине, которая остается «вытесненной», но не «забытой» (в обычном понимании этого слова), и поэтому проявляется лишь в процессе спонтанной (неконтролируемой) речи говорящего.
Роль и значение интерпретаций в психоанализе, а также методические подходы к ним существенно менялась на протяжении уже 100-летней истории этого направления психотерапии. Один из возможных вариантов такой модификации читатель может увидеть в демонстрационном примере, названном «Психоанализ без интерпретаций». В приложении читатель сможет «заглянуть» в кабинет аналитика и увидеть, что происходит в процессе реальной сессии.
Симптом в психоанализе
Напомним, что Фрейд понимал под «симптомом». Прошлое, по Фрейду, всегда присутствует в актуальной жизни индивида и влияет на все его поступки и отношения, даже если это влияние активно и не осознается. Это прошлое, выявляемое в процессе психологического изучения по значимым случайностям, оговоркам, опискам, неожиданной игре слов и т. п., свидетельствующим о чем-то скрываемом даже от самого себя, Фрейд и называл «симптомами». В отдельную категорию им выделялись так называемые «симптоматические действия», под которыми подразумевались обычно кажущиеся незначимыми или несущественными нюансы поведения, типа перебирание складок платья или пуговиц, комканье платка, которые также имеют определенный скрытый смысл, особенно — при сопоставлении с темами рассказов, на фоне которых они проявляются или невербальный фон которых они создают.
Вопрос об отношении прошлого и настоящего в индивидуально-психическом «преломлении» является чрезвычайно интересным. Диапазон определяемого или ощущаемого как настоящее может варьироваться в самых широких пределах. Во многих работах отечественных и зарубежных авторов было убедительно показанЬ, что временная упорядоченность тех или иных действий или событий нередко возникает или воссоздается лишь на основе осознания (и не всегда верного) их причинной связи. При этом чем актуальнее или чем индивидуально значимее событие для личности, тем «ближе» оно оказывается в сознании к настоящему, несмотря на его действительную временную удаленность. Например, в течение одного и того же изложения событий мой пациент сообщает, что недавно он развелся с женой, а затем на вопрос: «Откуда шрам на руке?» — отвечает, что это уже давно был перелом. При восстановлении же истинной хронологии событий оказалось, что развод (который «недавно») более чем на год предшествовал перелому (который «давно»). «Симптом», по Фрейду, всегда выступает как болезненное переживание прошлого, которое не стало в полном смысле прошлым, так как было не забыто, а «вытеснено» (чтобы это стало чуть понятнее, попробую пояснить образно — это как бы защита от переживаний или сопротивление сознания по отношению к информации, о которой и помнить тяжело или даже невозможно, но и забыть нельзя).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
П.: Да, я знаю, что сейчас вы подумали о том, что я никогда не был самостоятельной личностью.
А.: Почему я должен был так подумать?
П.: Моя мать всегда так говорила.
Как многократно свидетельствует практика, родительская оценка и сформированные (в семье) ранние паттерны поведения оказываются чрезвычайно устойчивыми. Но мы никогда не пытаемся разрушать эти стереотипы, а последовательно работаем над их модификацией.
Интерпретации
После сеанса, а точнее после определенной серии сеансов, психоаналитик может вступить в активный контакт с пациентом, при этом выступая в роли не столько собеседника, сколько интерпретатора полученного материала. Следует сразу подчеркнуть, что интерпретация — самый сложный этап работы психоаналитика. Она всегда предполагает определенную многозначность и долю неопределенности, а в некоторой степени — и незавершенности. Ее основная и фактически единственная задача — попытаться на основании выявленных следов восстановить забытое, а нередко — в той давней ситуации — еще и не понятое. Но «забытое» не следует воспринимать прямо. Здесь надо подчеркнуть одно очень важное положение: в процессе интерпретации психоаналитик конструирует не какой-то правдоподобный или хотя бы приближенный по отношению к излагавшимся (реальным или предполагаемым) событиям рассказ, а формирует такую последовательность и нюансировку «сюжета», которая у него, как конкретного человека и специалиста, сложилась на основании отрывочных или перепутанных следов памяти пациента. Многим это трудно понять, но тем не менее: сколько существует психоаналитиков, столько может быть и интерпретаций, так как с каждым из них у одного и того же пациента будут складываться свои особые отношения. Но в любом случае, естественно, интерпретация исходит из психоаналитической теории развития и особенностей личности пациента, его установок и отношений, содержания его мотивационной и эмоциональной сферы.
Сам Фрейд любил сравнивать деятельность психоаналитика с работой археолога, который по отдельным черепкам, найденным в осадочных породах, пытается воссоздать сущность давно минувших эпох и постигших их обитателей катаклизмов.
На первый взгляд, такой подход может показаться странным. Но он достаточно объективно учитывает, во-первых, то, что достоверность излагаемых в процессе сеансов воспоминаний и ролевых отношений участников прошлых событий чаще всего весьма сомнительна (это очень хорошо демонстрируется в известном итальянском фильме «Супружеская жизнь»), а во-вторых, этот подход, также объективно, исходит из того, что одним из основных активирующих факторов любого изложения, и в частности речи пациента, является связность рассказа и те внутренние мотивы, которые побуждают рассказчика именно к такому изложению имевших место или вымышленных событий, именно к такому изображению собственной роли в этих событиях или «фан-тазмах». Естественно, что наши знания об этих «эпохах» в далеком прошлом пациентов всегда неточны, отчасти — поверхностны и весьма приблизительны, но, как и любые исторические исследования, знания о себе тяготеют к упорядоченности и объяснительности в терминах и понятиях актуальной картины внутреннего мира.
Еще одно важное уточнение. Сама связность рассказа в таких случаях, как и во многих других, более направлена на установление, а иногда и сиюминутное воссоздание того или иного порядка вещей или взаимосвязей событий, даже если таковые вообще отсутствовали в прошлом, с припоминанием подробностей, которых не было и даже не могло быть, но именно они нередко и представляют наибольшую важность для психоаналитического исследования. При этом в процессе интерпретации терапевт исходит из принципа, что каким бы ни был «симптом», он всегда соответствует причине, которая остается «вытесненной», но не «забытой» (в обычном понимании этого слова), и поэтому проявляется лишь в процессе спонтанной (неконтролируемой) речи говорящего.
Роль и значение интерпретаций в психоанализе, а также методические подходы к ним существенно менялась на протяжении уже 100-летней истории этого направления психотерапии. Один из возможных вариантов такой модификации читатель может увидеть в демонстрационном примере, названном «Психоанализ без интерпретаций». В приложении читатель сможет «заглянуть» в кабинет аналитика и увидеть, что происходит в процессе реальной сессии.
Симптом в психоанализе
Напомним, что Фрейд понимал под «симптомом». Прошлое, по Фрейду, всегда присутствует в актуальной жизни индивида и влияет на все его поступки и отношения, даже если это влияние активно и не осознается. Это прошлое, выявляемое в процессе психологического изучения по значимым случайностям, оговоркам, опискам, неожиданной игре слов и т. п., свидетельствующим о чем-то скрываемом даже от самого себя, Фрейд и называл «симптомами». В отдельную категорию им выделялись так называемые «симптоматические действия», под которыми подразумевались обычно кажущиеся незначимыми или несущественными нюансы поведения, типа перебирание складок платья или пуговиц, комканье платка, которые также имеют определенный скрытый смысл, особенно — при сопоставлении с темами рассказов, на фоне которых они проявляются или невербальный фон которых они создают.
Вопрос об отношении прошлого и настоящего в индивидуально-психическом «преломлении» является чрезвычайно интересным. Диапазон определяемого или ощущаемого как настоящее может варьироваться в самых широких пределах. Во многих работах отечественных и зарубежных авторов было убедительно показанЬ, что временная упорядоченность тех или иных действий или событий нередко возникает или воссоздается лишь на основе осознания (и не всегда верного) их причинной связи. При этом чем актуальнее или чем индивидуально значимее событие для личности, тем «ближе» оно оказывается в сознании к настоящему, несмотря на его действительную временную удаленность. Например, в течение одного и того же изложения событий мой пациент сообщает, что недавно он развелся с женой, а затем на вопрос: «Откуда шрам на руке?» — отвечает, что это уже давно был перелом. При восстановлении же истинной хронологии событий оказалось, что развод (который «недавно») более чем на год предшествовал перелому (который «давно»). «Симптом», по Фрейду, всегда выступает как болезненное переживание прошлого, которое не стало в полном смысле прошлым, так как было не забыто, а «вытеснено» (чтобы это стало чуть понятнее, попробую пояснить образно — это как бы защита от переживаний или сопротивление сознания по отношению к информации, о которой и помнить тяжело или даже невозможно, но и забыть нельзя).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26