Мать казалась полноватой и выглядела старше своих лет. В начале интервью она беспокойно жевала жвачку. Семья уселась полукругом — мать на одном его конце, Рауль — на другом, Мария и Клара — посередине. Четырнадцатилетняя Мария держала на руках младенца. Терапия шла на испанском: хотя дети и владели английским, но мать говорила только на родном языке.
Терапевт и супервизор встретились накануне первой сессии, и супервизор предложила следующий план терапии:
1. Начать с подробного расспроса матери о проблеме сына.
2. Выяснить, как дети и мать располагаются на ночь, где стоят кровати каждого.
3. В поисках ключа к метафоре, выражаемой симптомом Рауля, расспросить каждого из членов семьи, нет ли и у них аналогичных признаков, и не замечалось ли что-либо подобное в прошлом.
4. Попросить мальчика имитировать симптом на сессии, для того чтобы активно ввести проблему в терапию, причем под контролем терапевта.
5. Выявить обстоятельства, предшествующие симптому и наступающие по завершении симптома, чтобы определить, кто из членов семьи больше всего включен во взаимодействие с мальчиком на данной основе.
6. Определить, как мать пытается решать проблему сына и какой теории она придерживается относительно причины сыновних страхов. Не рекомендовалось спорить с нею или опровергать ее взгляды.
Первое интервью
Лопес: Отчасти вы меня уже ввели в курс дела по телефону, но не могли бы вы рассказать более подробно, что происходит?
Мать: Да, хорошо. Дело в том, что иногда Рауль подолгу не может заснуть, несмотря на поздний час, и он говорит, что ему слышатся голоса, которые зовут его, или он слышит, как кто-то кричит…
Лопес: И давно это происходит?
Мать: Примерно полтора месяца, может, чуть больше.
Лопес: А перед тем как этому начаться, он никогда…
Мать: Никогда, он никогда не жаловался и ни о чем таком никогда мне не говорил.
Мария: Мама, это началось, когда мы переехали в новый дом и ты поместила его в отдельную комнату.
Мать: Да, потому что, знаете, раньше у нас был не такой уж удобный дом, и они втроем ютились в одной комнате. Поэтому, когда мы переехали, первое, что я сделала, это отвела ему комнату, поскольку он мальчик и у него должна быть отдельная комната, правда? Да, действительно, тогда это и началось.
Лопес: А Клара? Она тоже спит одна?
Мать: Нет, девочки спят вместе.
Лопес: В одной комнате. И вы тоже там?
Мать: Я сплю с ним. (Показывает на малыша.)
Супервизор позвонила терапевту по телефону и попросила ее расспросить о страхах и снах других членов семьи. Эта просьба преследовала две цели. Во-первых, она вела непосредственно к переопределению проблемы, то есть к толкованию симптома как более обыденного явления: страхи и сны принадлежат к категории детских фантазий, по сравнению с мнимым восприятием голосов, которое может свидетельствовать о психическом расстройстве. Во-вторых, ответы матери и девочек могли дать ключ к тому, кто из членов семьи вовлечен в представленную проблему. Если мать испытывала аналогичные страхи, то резонно было предположить, что симптом сына являлся метафорой материнских проблем и выполнял, таким образом, протекционно-защитительную функцию по отношению к матери.
Лопес: И вы не боитесь?
Мать: Ну уж, кто-кто, только не я! (С коротким смешком.)
Лопес: И вы хорошо спите всю ночь?
Мать: Угу.
Лопес: И вы не видите снов или чего-нибудь в этом роде?
Мать: Допустим, но я ничему такому не придаю значения. (Коротко смеясь.)
Лопес: И все-таки, что это за сны?
Мать: Ну, иногда мне снится, будто кто-то ломится в дом, что-то в этом роде.
Лопес: М-м-м-м.
Мать: Вы знаете, у меня есть такая особенность, ну, из-за того, что я иногда бываю одна, и тогда я что-то такое слышу и начинаю думать, что кто-то хочет к нам забраться. Такие вещи случаются, но это естественно, вы же знаете.
Лопес: Вы рассказываете о ваших снах детям?
Мать: Иногда. И временами они обсуждают их со мной.
Этих сведений, говорящих о внутреннем состоянии матери, было вполне достаточно, чтобы сформулировать гипотезу о том, что проблема мальчика является метафорой материнских страхов, одновременно выступая и формой помощи. Однако, прежде чем предписать определенную стратегию, необходимо было получить дополнительную информацию о функции симптома и о том, в какой степени в него включены сестры нашего пациента.
Лопес: М-м-м. А не могли бы вы рассказать, что вам снится?
Клара: Иногда мне снится, что я нахожу деньги. …
Лопес: О, что вы находите деньги? (Общий смех.)
Клара: Я всегда нахожу деньги. (Смех.)
Лопес: И где же вы их находите?
Клара: На улице.
Лопес: Правда?
Мать: Угу.
Лопес: Как хорошо! (К Марии) Как, ты сказала, тебя зовут?
Мария: Мария.
Лопес: Мария…. Не пойму, как я могла забыть, ведь мою дочку тоже зовут Марией.
Мать: М-м-м.
Лопес: А тебе — тебе тоже снятся сны, Мария?
Мария: Да.
Лопес: Да? И какие же сны видишь ты?
Мария: Я не помню, что мне снится. Нет, правда, я не помню.
Итак, сестер, в отличие от матери, не мучили ночные кошмары, и по первому впечатлению они не были вовлечены в симптоматическое поведение брата. Но всем своим видом они выражали дружелюбие и готовность помочь, поэтому их следовало включить в план терапии.
Далее терапевт приступила к подробным расспросам Рауля о его симптоме. Мальчик рассказал о периодически преследующем его ночном кошмаре, в котором за ним гналась ведьма, а также о чувстве ужаса, охватывающем его в этих снах.
Лопес: А тебе что видится?
Рауль: Ну, плохое, дурные люди.
Лопес: Что это за дурные люди?
(Молчание.)
Лопес: Что тебе снится? Расскажи мне какой-нибудь сон.
Рауль: Однажды мне приснились ведьмы и… …
Лопес: М-м-м.
(Молчание.)
Лопес: Что они делали с тобой?
Рауль: Гм?
Лопес: Что они делали?
Рауль: Они хотели забраться в дом.
Лопес: Забраться в дом?
Рауль: В дом, где мы раньше жили, на Четырнадцатой улице.
Лопес: И чего ты боишься?
(Молчание.)
Лопес: Когда ты вечером укладываешься спать, ты боишься?
Рауль: Иногда.
Лопес: Чего ты боишься?
Рауль: Иногда я слышу крики.
Лопес: Ты слышишь крики?
Рауль: Временами.
Лопес: И кто, по-твоему, это кричит? Мужчина, женщина или ребенок?
Рауль: Женщина.
Лопес: М-м?
Рауль: Женщина.
Лопес: Кричит женщина?
(Молчание.)
Лопес: И часто ты это слышишь?
(В знак подтверждения Рауль кивает головой.)
Лопес: Сколько раз ты видишь сон ночью?
Рауль: Я всегда вижу сны. Редко, ну, может, раза три всего, мне ничего не снилось.
Лопес: Примерно три раза? С тех пор, как вы переехали в новый дом?
Рауль: Нет, я всегда вижу сны. И в том, старом доме тоже.
Лопес: А, и там ты видел сны! И что это были за сны, которые ты там видел?
Рауль: Об одном я уже говорил.
Лопес: Про ведьму? Тебе всегда снятся ведьмы?
Рауль: Нет.
Лопес: А что еще тебе снится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Терапевт и супервизор встретились накануне первой сессии, и супервизор предложила следующий план терапии:
1. Начать с подробного расспроса матери о проблеме сына.
2. Выяснить, как дети и мать располагаются на ночь, где стоят кровати каждого.
3. В поисках ключа к метафоре, выражаемой симптомом Рауля, расспросить каждого из членов семьи, нет ли и у них аналогичных признаков, и не замечалось ли что-либо подобное в прошлом.
4. Попросить мальчика имитировать симптом на сессии, для того чтобы активно ввести проблему в терапию, причем под контролем терапевта.
5. Выявить обстоятельства, предшествующие симптому и наступающие по завершении симптома, чтобы определить, кто из членов семьи больше всего включен во взаимодействие с мальчиком на данной основе.
6. Определить, как мать пытается решать проблему сына и какой теории она придерживается относительно причины сыновних страхов. Не рекомендовалось спорить с нею или опровергать ее взгляды.
Первое интервью
Лопес: Отчасти вы меня уже ввели в курс дела по телефону, но не могли бы вы рассказать более подробно, что происходит?
Мать: Да, хорошо. Дело в том, что иногда Рауль подолгу не может заснуть, несмотря на поздний час, и он говорит, что ему слышатся голоса, которые зовут его, или он слышит, как кто-то кричит…
Лопес: И давно это происходит?
Мать: Примерно полтора месяца, может, чуть больше.
Лопес: А перед тем как этому начаться, он никогда…
Мать: Никогда, он никогда не жаловался и ни о чем таком никогда мне не говорил.
Мария: Мама, это началось, когда мы переехали в новый дом и ты поместила его в отдельную комнату.
Мать: Да, потому что, знаете, раньше у нас был не такой уж удобный дом, и они втроем ютились в одной комнате. Поэтому, когда мы переехали, первое, что я сделала, это отвела ему комнату, поскольку он мальчик и у него должна быть отдельная комната, правда? Да, действительно, тогда это и началось.
Лопес: А Клара? Она тоже спит одна?
Мать: Нет, девочки спят вместе.
Лопес: В одной комнате. И вы тоже там?
Мать: Я сплю с ним. (Показывает на малыша.)
Супервизор позвонила терапевту по телефону и попросила ее расспросить о страхах и снах других членов семьи. Эта просьба преследовала две цели. Во-первых, она вела непосредственно к переопределению проблемы, то есть к толкованию симптома как более обыденного явления: страхи и сны принадлежат к категории детских фантазий, по сравнению с мнимым восприятием голосов, которое может свидетельствовать о психическом расстройстве. Во-вторых, ответы матери и девочек могли дать ключ к тому, кто из членов семьи вовлечен в представленную проблему. Если мать испытывала аналогичные страхи, то резонно было предположить, что симптом сына являлся метафорой материнских проблем и выполнял, таким образом, протекционно-защитительную функцию по отношению к матери.
Лопес: И вы не боитесь?
Мать: Ну уж, кто-кто, только не я! (С коротким смешком.)
Лопес: И вы хорошо спите всю ночь?
Мать: Угу.
Лопес: И вы не видите снов или чего-нибудь в этом роде?
Мать: Допустим, но я ничему такому не придаю значения. (Коротко смеясь.)
Лопес: И все-таки, что это за сны?
Мать: Ну, иногда мне снится, будто кто-то ломится в дом, что-то в этом роде.
Лопес: М-м-м-м.
Мать: Вы знаете, у меня есть такая особенность, ну, из-за того, что я иногда бываю одна, и тогда я что-то такое слышу и начинаю думать, что кто-то хочет к нам забраться. Такие вещи случаются, но это естественно, вы же знаете.
Лопес: Вы рассказываете о ваших снах детям?
Мать: Иногда. И временами они обсуждают их со мной.
Этих сведений, говорящих о внутреннем состоянии матери, было вполне достаточно, чтобы сформулировать гипотезу о том, что проблема мальчика является метафорой материнских страхов, одновременно выступая и формой помощи. Однако, прежде чем предписать определенную стратегию, необходимо было получить дополнительную информацию о функции симптома и о том, в какой степени в него включены сестры нашего пациента.
Лопес: М-м-м. А не могли бы вы рассказать, что вам снится?
Клара: Иногда мне снится, что я нахожу деньги. …
Лопес: О, что вы находите деньги? (Общий смех.)
Клара: Я всегда нахожу деньги. (Смех.)
Лопес: И где же вы их находите?
Клара: На улице.
Лопес: Правда?
Мать: Угу.
Лопес: Как хорошо! (К Марии) Как, ты сказала, тебя зовут?
Мария: Мария.
Лопес: Мария…. Не пойму, как я могла забыть, ведь мою дочку тоже зовут Марией.
Мать: М-м-м.
Лопес: А тебе — тебе тоже снятся сны, Мария?
Мария: Да.
Лопес: Да? И какие же сны видишь ты?
Мария: Я не помню, что мне снится. Нет, правда, я не помню.
Итак, сестер, в отличие от матери, не мучили ночные кошмары, и по первому впечатлению они не были вовлечены в симптоматическое поведение брата. Но всем своим видом они выражали дружелюбие и готовность помочь, поэтому их следовало включить в план терапии.
Далее терапевт приступила к подробным расспросам Рауля о его симптоме. Мальчик рассказал о периодически преследующем его ночном кошмаре, в котором за ним гналась ведьма, а также о чувстве ужаса, охватывающем его в этих снах.
Лопес: А тебе что видится?
Рауль: Ну, плохое, дурные люди.
Лопес: Что это за дурные люди?
(Молчание.)
Лопес: Что тебе снится? Расскажи мне какой-нибудь сон.
Рауль: Однажды мне приснились ведьмы и… …
Лопес: М-м-м.
(Молчание.)
Лопес: Что они делали с тобой?
Рауль: Гм?
Лопес: Что они делали?
Рауль: Они хотели забраться в дом.
Лопес: Забраться в дом?
Рауль: В дом, где мы раньше жили, на Четырнадцатой улице.
Лопес: И чего ты боишься?
(Молчание.)
Лопес: Когда ты вечером укладываешься спать, ты боишься?
Рауль: Иногда.
Лопес: Чего ты боишься?
Рауль: Иногда я слышу крики.
Лопес: Ты слышишь крики?
Рауль: Временами.
Лопес: И кто, по-твоему, это кричит? Мужчина, женщина или ребенок?
Рауль: Женщина.
Лопес: М-м?
Рауль: Женщина.
Лопес: Кричит женщина?
(Молчание.)
Лопес: И часто ты это слышишь?
(В знак подтверждения Рауль кивает головой.)
Лопес: Сколько раз ты видишь сон ночью?
Рауль: Я всегда вижу сны. Редко, ну, может, раза три всего, мне ничего не снилось.
Лопес: Примерно три раза? С тех пор, как вы переехали в новый дом?
Рауль: Нет, я всегда вижу сны. И в том, старом доме тоже.
Лопес: А, и там ты видел сны! И что это были за сны, которые ты там видел?
Рауль: Об одном я уже говорил.
Лопес: Про ведьму? Тебе всегда снятся ведьмы?
Рауль: Нет.
Лопес: А что еще тебе снится?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83