Это предложение также не было принято.
(4)Я использовал гипотезу, что, возможно, он более эмоционально честен, чем мы, остальные, лжецы и приспособленцы. Не только не согласившись с этим, он долго рассуждал о том, какой он лжец, искусно уводящий людей от правды таких, как бывшая жена, которой он мог бы сказать правду.
Т: Возможно, есть другие причины. Может, тебя совратил какой-нибудь старик?
К: Нет, я сам начал и сам совращал.
Гипотезы отметались одна за другой. Позже он заявил, что снова обручился.
Т. («встревожившись»): Боже, что с ней? Очевидно, она отчаялась или больна, если выходит за такого фрукта как ты!
К: Я тоже так подумал!
Т: Ради бога, лучше скажи ей. (Пауза) Конечно, это непредусмотрительно. Все-таки, лучше скажи. Зачем причинять ей боль? С другой стороны, если ты ей скажешь, она бросит тебя!
К: 06 этом я тоже думал. Я должен был что-то решить, и я ей сказал.
Т: (с триумфом): Она бросила тебя!
К: Нет.
Т: (недоверчиво): Она не в себе!
К: (смеясь): Я тоже так подумал, но она все-таки хочет выйти за меня!
Т: Это точно доказывает, что ей нужна помощь!
Юмористический момент в этой истории — это то, что мужчина имел много достоинств, которых сам не осознает. (Это доказывает ошибку терапевтических доктрин, больной знает себя лучше всех.) Вполне возможно, его невеста смогла оценить его хорошие качества и полюбила его.
Наконец, мы обсудили все гипотезы его гомосексуальности.
Т. (бормоча про себя): Мы рассмотрели все. Остается только одна причина, почему он стал таким и имел сношения с огромным количеством мальчиков.
К: Какая, какая? Скажи мне.
Т. (рассчитывая на клиента, но как будто про себя): Другого ничего не остается, мы обсудили все возможное.
К. (гневно протестуя): Черт побери, Фрэнк, ты скажешь мне или нет?!
Т. («профессионально», нахмурившись): Вами допускалась мысль, что вас неправильно кормили в грудном возрасте?
К. (ошарашенно): Да ну?!
Т. (с пафосом, потеплевшим голосом): Да, ведь кроме жидкости в молоке много чистого белка!
Наконец, пациент дошел до сути (к черту психогенез, берите только факты!). С течением времени он стал заметно меняться к лучшему. Он даже пришел к боссу с требованием повысить ему зарплату. Босс сказал, что он заслуживает этого уже много месяцев, но он решил, что дождется, когда п ациент сам попросит его об этом. Зарплата была удвоена, потом он бросил гомосексуальные привычки и связи и без всяких осложнений планировал жениться на своей невесте.
На последнем, двенадцатом сеансе он стал рассуждать о младенческом вскармливании и рассмеялся. Качая головой, он заявил, что все «мозги у него высохли» от такого предположения. Он чувствовал, что может прекратить лечение, об этом говорили все факты. Последнее его замечание: " Ты бьешь сильно, ты бьешь ниже пояса, но если бы ты был слабым, мы бы все еще продолжали лечиться в течение скольких лет. Никогда не забуду, сукин ты сын, твое «младенческое вскармливание».
Противоречивые сообщения
Вокруг концепции о противоречивых сообщениях, а более узкого понимания — двойной связи, есть много отрицательных коннотаций, много недосказанного. Возможно, эта недосказанность проистекает из утверждений Бейтс (1956) и Лидза (1960), их соавторов о том, что механика шизофрении закладывается в семье. Однако, нам представляется, что в этой области исследования еще предстоит много поработать, поскольку, если этот коммуникативный паттерн достаточно мощный, чтобы свести человека с ума, возможно он окажется действенным и, наоборот, возвратит ему разум.
Врач провокационной терапии, в отличие от шизофренической семьи, невербально «прощупывает» пациента, подбадривает его и имеет целью помочь больному (сам он редко решается на это) порвать все связи с семьей, утвердить себя в общественных отношениях, достигнуть психологической автономности и зрелой самостоятельности.
В провокационной терапии мы очень рекомендуем применять противоречивые сообщения. Вербальные послания могут быть одновременно истинными и неправдивыми.
Поясним. Допустим, правда в том, что вы — клиент, если продолжаете чувствовать и думать, а, значит, и действовать так, как вы это делаете. А возможно также, что это неправда, если вы желаете и намерены вылечиться. И подаете явные специфические свидетельства этому. Иллюстрацией тому, что клиент об этом стиле коммуникации «одновременной правды и неправды», может послужить заявление одного больного: «Не знаю, верить вам или нет». И другого: «Вы серьезно? Я хочу сказать, что тоже так думаю, но все же…»
Использование противоречивых сообщений еще важно и потому, что они дают клиенту возможность попрактиковаться в расшифровке коммуникаций и соприкоснуться с реальностью смешанных сообщений при индивидуальном общении. Более того, если их правильно сформулировать, противоречивые сигналы могут оказать большое индивидуальное влияние на поведение клиента. Рассуждая более просто, противоречивые сообщения могут оказаться как бы дискриминационной мерой, которую можно применить к клиенту, чтобы заставить его функционировать нормально.
И последнее. В противоречивых сообщениях терапевт рисует мир клиенту, в котором он постоянно в плену противоречий, плюралистической системы ценностей, агонизирующих возможностей выбора и конфликтующих стилей. И клиент должен выбирать из всего этого и применять свою действующую систему ценностей к своей собственной сути, состоянию согласованности. Терапевт не пытается помочь всегда быть в состоянии согласованности с собой. Иногда терапевт даже объявляет: «Не имеет значения, что я говорил на этой встрече, я и сейчас противоречу себе». Иногда он прямо-таки высмеивает желание клиента найти постоянство, устойчивость, Пример:
К: (протестуя): Но на прошлой неделе вы говорили…
Т: (извиняющимся тоном): Простите, я хочу аннулировать свое утверждение и изъять его из записи… Обычно реакцией клиента бывает заставить терапевта выбирать вместо него: «Ну, и какое утверждение мы возьмем?» Для большего эффекта терапевт говорит: «А какое ты хочешь, чтобы я аннулировал, зануда? Выбери сам, и покончим с этой путаницей». Пример:
К. (плаксиво): Пожалуйста, Фрэнк. Скажи, нужно мне поменять работу?
Т. (с напором): Да, обязательно! (Пауза, выглядит уверенно): Нет, погоди, с другой стороны… (лицо светлеет, как будто нашел решение. Затем снова колеблется): Нет. Лучше подожди, пока я все разложу по полочкам для тебя. Уж через два года я смогу тебе точно сказать…
К. (уходя, со смехом): Вот черт, ты ведь никогда не скажешь мне! (Пр.№ 18)
Перечисление
Другой, часто используемой техникой в провокационной терапии является перечисление. Терапевт не только заставляет клиента составить перечень причин и данных его поведения, но и сам принимает в этом участие с целью выяснить возможные
причины заболевания и вызвать реакцию клиента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
(4)Я использовал гипотезу, что, возможно, он более эмоционально честен, чем мы, остальные, лжецы и приспособленцы. Не только не согласившись с этим, он долго рассуждал о том, какой он лжец, искусно уводящий людей от правды таких, как бывшая жена, которой он мог бы сказать правду.
Т: Возможно, есть другие причины. Может, тебя совратил какой-нибудь старик?
К: Нет, я сам начал и сам совращал.
Гипотезы отметались одна за другой. Позже он заявил, что снова обручился.
Т. («встревожившись»): Боже, что с ней? Очевидно, она отчаялась или больна, если выходит за такого фрукта как ты!
К: Я тоже так подумал!
Т: Ради бога, лучше скажи ей. (Пауза) Конечно, это непредусмотрительно. Все-таки, лучше скажи. Зачем причинять ей боль? С другой стороны, если ты ей скажешь, она бросит тебя!
К: 06 этом я тоже думал. Я должен был что-то решить, и я ей сказал.
Т: (с триумфом): Она бросила тебя!
К: Нет.
Т: (недоверчиво): Она не в себе!
К: (смеясь): Я тоже так подумал, но она все-таки хочет выйти за меня!
Т: Это точно доказывает, что ей нужна помощь!
Юмористический момент в этой истории — это то, что мужчина имел много достоинств, которых сам не осознает. (Это доказывает ошибку терапевтических доктрин, больной знает себя лучше всех.) Вполне возможно, его невеста смогла оценить его хорошие качества и полюбила его.
Наконец, мы обсудили все гипотезы его гомосексуальности.
Т. (бормоча про себя): Мы рассмотрели все. Остается только одна причина, почему он стал таким и имел сношения с огромным количеством мальчиков.
К: Какая, какая? Скажи мне.
Т. (рассчитывая на клиента, но как будто про себя): Другого ничего не остается, мы обсудили все возможное.
К. (гневно протестуя): Черт побери, Фрэнк, ты скажешь мне или нет?!
Т. («профессионально», нахмурившись): Вами допускалась мысль, что вас неправильно кормили в грудном возрасте?
К. (ошарашенно): Да ну?!
Т. (с пафосом, потеплевшим голосом): Да, ведь кроме жидкости в молоке много чистого белка!
Наконец, пациент дошел до сути (к черту психогенез, берите только факты!). С течением времени он стал заметно меняться к лучшему. Он даже пришел к боссу с требованием повысить ему зарплату. Босс сказал, что он заслуживает этого уже много месяцев, но он решил, что дождется, когда п ациент сам попросит его об этом. Зарплата была удвоена, потом он бросил гомосексуальные привычки и связи и без всяких осложнений планировал жениться на своей невесте.
На последнем, двенадцатом сеансе он стал рассуждать о младенческом вскармливании и рассмеялся. Качая головой, он заявил, что все «мозги у него высохли» от такого предположения. Он чувствовал, что может прекратить лечение, об этом говорили все факты. Последнее его замечание: " Ты бьешь сильно, ты бьешь ниже пояса, но если бы ты был слабым, мы бы все еще продолжали лечиться в течение скольких лет. Никогда не забуду, сукин ты сын, твое «младенческое вскармливание».
Противоречивые сообщения
Вокруг концепции о противоречивых сообщениях, а более узкого понимания — двойной связи, есть много отрицательных коннотаций, много недосказанного. Возможно, эта недосказанность проистекает из утверждений Бейтс (1956) и Лидза (1960), их соавторов о том, что механика шизофрении закладывается в семье. Однако, нам представляется, что в этой области исследования еще предстоит много поработать, поскольку, если этот коммуникативный паттерн достаточно мощный, чтобы свести человека с ума, возможно он окажется действенным и, наоборот, возвратит ему разум.
Врач провокационной терапии, в отличие от шизофренической семьи, невербально «прощупывает» пациента, подбадривает его и имеет целью помочь больному (сам он редко решается на это) порвать все связи с семьей, утвердить себя в общественных отношениях, достигнуть психологической автономности и зрелой самостоятельности.
В провокационной терапии мы очень рекомендуем применять противоречивые сообщения. Вербальные послания могут быть одновременно истинными и неправдивыми.
Поясним. Допустим, правда в том, что вы — клиент, если продолжаете чувствовать и думать, а, значит, и действовать так, как вы это делаете. А возможно также, что это неправда, если вы желаете и намерены вылечиться. И подаете явные специфические свидетельства этому. Иллюстрацией тому, что клиент об этом стиле коммуникации «одновременной правды и неправды», может послужить заявление одного больного: «Не знаю, верить вам или нет». И другого: «Вы серьезно? Я хочу сказать, что тоже так думаю, но все же…»
Использование противоречивых сообщений еще важно и потому, что они дают клиенту возможность попрактиковаться в расшифровке коммуникаций и соприкоснуться с реальностью смешанных сообщений при индивидуальном общении. Более того, если их правильно сформулировать, противоречивые сигналы могут оказать большое индивидуальное влияние на поведение клиента. Рассуждая более просто, противоречивые сообщения могут оказаться как бы дискриминационной мерой, которую можно применить к клиенту, чтобы заставить его функционировать нормально.
И последнее. В противоречивых сообщениях терапевт рисует мир клиенту, в котором он постоянно в плену противоречий, плюралистической системы ценностей, агонизирующих возможностей выбора и конфликтующих стилей. И клиент должен выбирать из всего этого и применять свою действующую систему ценностей к своей собственной сути, состоянию согласованности. Терапевт не пытается помочь всегда быть в состоянии согласованности с собой. Иногда терапевт даже объявляет: «Не имеет значения, что я говорил на этой встрече, я и сейчас противоречу себе». Иногда он прямо-таки высмеивает желание клиента найти постоянство, устойчивость, Пример:
К: (протестуя): Но на прошлой неделе вы говорили…
Т: (извиняющимся тоном): Простите, я хочу аннулировать свое утверждение и изъять его из записи… Обычно реакцией клиента бывает заставить терапевта выбирать вместо него: «Ну, и какое утверждение мы возьмем?» Для большего эффекта терапевт говорит: «А какое ты хочешь, чтобы я аннулировал, зануда? Выбери сам, и покончим с этой путаницей». Пример:
К. (плаксиво): Пожалуйста, Фрэнк. Скажи, нужно мне поменять работу?
Т. (с напором): Да, обязательно! (Пауза, выглядит уверенно): Нет, погоди, с другой стороны… (лицо светлеет, как будто нашел решение. Затем снова колеблется): Нет. Лучше подожди, пока я все разложу по полочкам для тебя. Уж через два года я смогу тебе точно сказать…
К. (уходя, со смехом): Вот черт, ты ведь никогда не скажешь мне! (Пр.№ 18)
Перечисление
Другой, часто используемой техникой в провокационной терапии является перечисление. Терапевт не только заставляет клиента составить перечень причин и данных его поведения, но и сам принимает в этом участие с целью выяснить возможные
причины заболевания и вызвать реакцию клиента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55