Один из транспьютерных комплексов работал все эти годы. Скорее всего это был так называемый «домохранитель» — прибор, выполняющий функции домашнего секретаря и прочего обслуживающего персонала. После смерти хозяина он исправно нес службу в пустом доме: прогонял непрошеных гостей, прддерживал нужную температуру и влажность воздуха в комнатах, вот только дать ему команду на уборку помещений было некому.
Покойный Коул обладал не только неуживчивым характером, подумал Гарс, не решаясь выключить транспьютер. Наверное, он еще был очень мстительным человеком. Когда общество осудило его и вот-вот готово было изгнать за Горизонт, он отплатил ему уходом. Добровольным уходом из мира людей. На то, чтобы уйти за Горизонт, ему не хватило духа, и он избрал другой способ. Он исключил себя из круга людей, окружив себя другими, электронными созданиями, которые были почти такими же, как люди, но намного более снисходительными. Возможно, он хотел доказать всем, что вполне может прожить без каких бы то ни было законов и нравственных заповедей, без пустых разговоров и создающих видимость общения застолий, без дружбы и любви, чреватых предательством.
"Даже после своей тайной смерти Коул продолжал мстить всем нам, — потрясение думал Гарс. — Потому что все боялись его и обходили его дом стороной. О нем ходили слухи, от которых стыла кровь в жилах. А теперь, когда о его смерти узнает весь Очаг, люди наверняка вздохнут с невольным облегчением и будут рады, что еще одной загадкой стало меньше вокруг них.
Эти идиоты всегда радуются, когда мир становится ясен и прост. А если даже в нем и сохраняются какие-то тайны, то лучше не ломать над ними голову, а очертить вокруг себя круг, внутри которого тебе знакома каждая песчинка и каждая былинка, и ни в коем случае не высовываться за пределы этого мирка.
У каждого — свой горизонт. Только диаметр круга, которым человек отгорожен от остального мира, у всех разный. У одних он такой большой, что линия горизонта почти не видна, она размыта туманной дымкой.
У других же обзор ограничен домом, семьей, садовым участком, мелкими, никчемными занятиями. Причем горизонт первых отодвигается все дальше и дальше, словно человек, пытающийся заглянуть за него, поднимается ввысь над землей. А горизонт вторых, наоборот, сужается, и когда он сжимается до размеров точки в центре круга, то владелец такого мирка погибает от нравственного коллапса…
Когда-нибудь это произойдет со всеми нами, — понял Гарс. — Рано или поздно Горизонт отплатит людям за то, что они не хотят заглянуть за него. Коул — только первая ласточка… Дальше будет еще хуже и страшнее. Если я не уйду сейчас за Горизонт, то Очаг будет обречен на вырождение и вымирание. Рано или поздно наступит генетическая усталость, культурный застой и бессмысленное перемалывание жвачки ветхих идей.
Значит, все-таки надо идти. Несмотря на то, что ты успел остыть после ссоры с женой и уже не желаешь причинить ей боль своим уходом.
Потому что никто больше, кроме тебя, на это не способен…"
Гарс наконец отлепил плечо от пыльного дверного косяка, прошагал в прихожую и со скрипом отодвинул ржавый засов на двери, в которую, напрягая свои слабые силенки, безуспешно, но упрямо бился все это время Грон.
— Ну, что там? — с жадным любопытством спросил мэр. Совсем как в годы их юности, когда они исследовали туманную стену Горизонта.
Гарс горько усмехнулся.
— Иди посмотри сам, — посоветовал он. — А мне надо идти.
Однако Грон не спешил входить. Он опасливо озирался и принюхивался к затхлой атмосфере дома.
— Ты только вот что мне скажи, — попросил он, оглядываясь на Гарса. — Там… там случайно нет крыс?
Гарсу захотелось расхохотаться в лицо своему бывшему приятелю.
— Нет, — честно сказал он. — Там только скелеты. Так что можешь идти смело, господин мэр.
Глава 11
Солнце было маленькое и белое, оно висело неподвижно в зените. Было жарко, но не очень. Время от времени, через строго выдержанные интервалы, все время с разных направлений над землей прокатывались порывы освежающего ветерка. Сильного ветра в Очаге не было, но и затишье не допускалось.
Сегодня опять было хорошо. Великолепно до отвращения. Впервые за последнее время на небе появилось несколько пушистых облачков. Значит, скоро на поселок прольется слабенький, щадящий дождик. Его хватит лишь на то, чтобы оросить огороды, смыть пыль с деревьев и домов и слегка полить дороги. Как будто расход воды рассчитан до последней капли. Оранжерея. Гигантская оранжерея, только в ней выращивают не цветы, а людей. Именно поэтому солнечная, слабоветреная погода повторяется изо дня в день пять, двадцать, пятьдесят, двести лет подряд. Неужели тем, кто создал Купол, самим не становилось дурно до тошноты от этой единообразной стерильности?
Впрочем, теперь это уже не имело значения. Потому что Гарс шел к Горизонту.
Вопреки прежним канонам естествознания. Горизонт находился на расстоянии всего полутора километров от поселка. От силы двадцать минут ходьбы. Но для Гарса в тот день этот путь показался долгим, как никогда. Все было правильно: ведь он шел к Горизонту тридцать три года, а не эту треть часа.
Путь к Горизонту в этом секторе преграждала речушка, вившаяся по замысловатой кривой вокруг поселка. Мостика через нее предусмотрено не было. А если он и был когда-то построен, то, наверное, предыдущие Гроны и Праги распорядились снести его, чтобы люди меньше лезли куда не следует. Однако Гарс давно соорудил искусственный брод через речку, навалив поперек ее течения ветки деревьев, камни и прочий естественный мусор.
Неподалеку от этой переправы ловил рыбу Брин. Его неподвижный взгляд был устремлен на торчавший из воды поплавок, и казалось, что рыболов дремлет с открытыми глазами. А может, и умер. Как Пиллис… Однако, услышав шаги Гарса, Брин повернул к нему голову. И тут же вновь отвернулся. Это был лысоватый, невозмутимый, очень терпеливый человек. Помимо рыбалки, у него было еще одно, весьма экстравагантное хобби. Брин держал дома в специальном вольере с бассейном нескольких крокодилов. Они достались ему в наследство от отца, а тому, в свою очередь, — от далеких предков. Крокодилы были очень старыми, они походили на толстые замшелые бревна. Управляться с ними Брину было нетрудно — за многие годы заточения в вольере аллигаторы почти полностью утратили способность к размножению и свою природную агрессивность, и даже если Брин иногда забывал запереть ворота вольера, его питомцы вовсе Ас стремились расползтись по поселку. Наверное, в отличие от своих хозяев, они знали, что произошло с планетой примерно двести лет тому назад, но рассказать об этом не могли, а если бы и могли — то вряд ли им позволили бы это сделать невидимые цензоры…
Как ни странно, несмотря на то что речушка начиналась из-под Горизонта и под ним же, только на противоположном конце Купола, кончалась, как нарисованная река обрезается краем альбомного листа, рыба в ней водилась до сих пор, и время от времени терпение Брина вознаграждалось довольно неплохим уловом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
Покойный Коул обладал не только неуживчивым характером, подумал Гарс, не решаясь выключить транспьютер. Наверное, он еще был очень мстительным человеком. Когда общество осудило его и вот-вот готово было изгнать за Горизонт, он отплатил ему уходом. Добровольным уходом из мира людей. На то, чтобы уйти за Горизонт, ему не хватило духа, и он избрал другой способ. Он исключил себя из круга людей, окружив себя другими, электронными созданиями, которые были почти такими же, как люди, но намного более снисходительными. Возможно, он хотел доказать всем, что вполне может прожить без каких бы то ни было законов и нравственных заповедей, без пустых разговоров и создающих видимость общения застолий, без дружбы и любви, чреватых предательством.
"Даже после своей тайной смерти Коул продолжал мстить всем нам, — потрясение думал Гарс. — Потому что все боялись его и обходили его дом стороной. О нем ходили слухи, от которых стыла кровь в жилах. А теперь, когда о его смерти узнает весь Очаг, люди наверняка вздохнут с невольным облегчением и будут рады, что еще одной загадкой стало меньше вокруг них.
Эти идиоты всегда радуются, когда мир становится ясен и прост. А если даже в нем и сохраняются какие-то тайны, то лучше не ломать над ними голову, а очертить вокруг себя круг, внутри которого тебе знакома каждая песчинка и каждая былинка, и ни в коем случае не высовываться за пределы этого мирка.
У каждого — свой горизонт. Только диаметр круга, которым человек отгорожен от остального мира, у всех разный. У одних он такой большой, что линия горизонта почти не видна, она размыта туманной дымкой.
У других же обзор ограничен домом, семьей, садовым участком, мелкими, никчемными занятиями. Причем горизонт первых отодвигается все дальше и дальше, словно человек, пытающийся заглянуть за него, поднимается ввысь над землей. А горизонт вторых, наоборот, сужается, и когда он сжимается до размеров точки в центре круга, то владелец такого мирка погибает от нравственного коллапса…
Когда-нибудь это произойдет со всеми нами, — понял Гарс. — Рано или поздно Горизонт отплатит людям за то, что они не хотят заглянуть за него. Коул — только первая ласточка… Дальше будет еще хуже и страшнее. Если я не уйду сейчас за Горизонт, то Очаг будет обречен на вырождение и вымирание. Рано или поздно наступит генетическая усталость, культурный застой и бессмысленное перемалывание жвачки ветхих идей.
Значит, все-таки надо идти. Несмотря на то, что ты успел остыть после ссоры с женой и уже не желаешь причинить ей боль своим уходом.
Потому что никто больше, кроме тебя, на это не способен…"
Гарс наконец отлепил плечо от пыльного дверного косяка, прошагал в прихожую и со скрипом отодвинул ржавый засов на двери, в которую, напрягая свои слабые силенки, безуспешно, но упрямо бился все это время Грон.
— Ну, что там? — с жадным любопытством спросил мэр. Совсем как в годы их юности, когда они исследовали туманную стену Горизонта.
Гарс горько усмехнулся.
— Иди посмотри сам, — посоветовал он. — А мне надо идти.
Однако Грон не спешил входить. Он опасливо озирался и принюхивался к затхлой атмосфере дома.
— Ты только вот что мне скажи, — попросил он, оглядываясь на Гарса. — Там… там случайно нет крыс?
Гарсу захотелось расхохотаться в лицо своему бывшему приятелю.
— Нет, — честно сказал он. — Там только скелеты. Так что можешь идти смело, господин мэр.
Глава 11
Солнце было маленькое и белое, оно висело неподвижно в зените. Было жарко, но не очень. Время от времени, через строго выдержанные интервалы, все время с разных направлений над землей прокатывались порывы освежающего ветерка. Сильного ветра в Очаге не было, но и затишье не допускалось.
Сегодня опять было хорошо. Великолепно до отвращения. Впервые за последнее время на небе появилось несколько пушистых облачков. Значит, скоро на поселок прольется слабенький, щадящий дождик. Его хватит лишь на то, чтобы оросить огороды, смыть пыль с деревьев и домов и слегка полить дороги. Как будто расход воды рассчитан до последней капли. Оранжерея. Гигантская оранжерея, только в ней выращивают не цветы, а людей. Именно поэтому солнечная, слабоветреная погода повторяется изо дня в день пять, двадцать, пятьдесят, двести лет подряд. Неужели тем, кто создал Купол, самим не становилось дурно до тошноты от этой единообразной стерильности?
Впрочем, теперь это уже не имело значения. Потому что Гарс шел к Горизонту.
Вопреки прежним канонам естествознания. Горизонт находился на расстоянии всего полутора километров от поселка. От силы двадцать минут ходьбы. Но для Гарса в тот день этот путь показался долгим, как никогда. Все было правильно: ведь он шел к Горизонту тридцать три года, а не эту треть часа.
Путь к Горизонту в этом секторе преграждала речушка, вившаяся по замысловатой кривой вокруг поселка. Мостика через нее предусмотрено не было. А если он и был когда-то построен, то, наверное, предыдущие Гроны и Праги распорядились снести его, чтобы люди меньше лезли куда не следует. Однако Гарс давно соорудил искусственный брод через речку, навалив поперек ее течения ветки деревьев, камни и прочий естественный мусор.
Неподалеку от этой переправы ловил рыбу Брин. Его неподвижный взгляд был устремлен на торчавший из воды поплавок, и казалось, что рыболов дремлет с открытыми глазами. А может, и умер. Как Пиллис… Однако, услышав шаги Гарса, Брин повернул к нему голову. И тут же вновь отвернулся. Это был лысоватый, невозмутимый, очень терпеливый человек. Помимо рыбалки, у него было еще одно, весьма экстравагантное хобби. Брин держал дома в специальном вольере с бассейном нескольких крокодилов. Они достались ему в наследство от отца, а тому, в свою очередь, — от далеких предков. Крокодилы были очень старыми, они походили на толстые замшелые бревна. Управляться с ними Брину было нетрудно — за многие годы заточения в вольере аллигаторы почти полностью утратили способность к размножению и свою природную агрессивность, и даже если Брин иногда забывал запереть ворота вольера, его питомцы вовсе Ас стремились расползтись по поселку. Наверное, в отличие от своих хозяев, они знали, что произошло с планетой примерно двести лет тому назад, но рассказать об этом не могли, а если бы и могли — то вряд ли им позволили бы это сделать невидимые цензоры…
Как ни странно, несмотря на то что речушка начиналась из-под Горизонта и под ним же, только на противоположном конце Купола, кончалась, как нарисованная река обрезается краем альбомного листа, рыба в ней водилась до сих пор, и время от времени терпение Брина вознаграждалось довольно неплохим уловом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85