Я не очень-то надеялся, что за одной из них может обнаружиться выход из Шайбы. Просто любое исследовательское мероприятие должно быть исчерпывающе полным, чтобы не оставалось никаких белых пятен. Кроме того, в закрытых на ключ помещениях могли найтись еще какие-нибудь полезные для меня сведения.
Поэтому я обшарил все доступные закоулки верхнего этажа.
Однако, к своему великому разочарованию, ни ломика, ни отверток, ни даже перочинного ножа я не нашел. Даже простой швабры, палку от которой можно было бы использовать в качестве дубины, нигде не было!
Видимо, похитители не собирались облегчать мне задачу.
Если бы стулья были деревянными, то можно было бы отломать от них ножки, но они, как все прочие предметы мебели, имели сплошной металлический каркас, не поддающийся расчленению.
В конце концов усталость дала о себе знать. Не ведаю, сколько времени я уже провел в здании (даже в компьютере, который я изучал, часов не оказалось), но, видимо, счет уже шел на вторые сутки. Потому что, войдя в очередную комнатушку без окон и увидев перед собой кушетку медицинского типа, я вдруг почувствовал, что глаза мои слипаются, а ноги подкашиваются.
Остаток сил ушел на то, чтобы подпереть дверь тяжелым письменным столом, а потом я завалился на кушетку, не раздеваясь и не выключая свет в кабинете, и последним проблеском засыпающего сознания успел подумать: «А ведь дверь открывается не вовнутрь, а наружу»…
Сон был похож на обморок. Без какой-либо фоновой активности мозга в виде сновидений.
И таким же было пробуждение – словно меня, как какой-нибудь электроприбор, подключили к розетке, и я пришел в себя.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал.
А в следующий миг я врубился, что же меня выдернуло из временного небытия.
В коридоре раздавался чей-то крик. Кричали страшно и неразборчиво. Единственное, что можно было понять в нем, то, что крик был женским.
Я вскочил с кушетки, протирая слипающиеся глаза, и ринулся к двери.
Но пока я возился со столом, который использовал в качестве баррикады, в коридоре раздался топот бегущих ног, причем бежал не один человек, а по меньшей мере двое или трое, и крики быстро стали удаляться, а потом и вовсе стихли.
«Ну вот, – сказал я себе. – Представление продолжается. Ну и сволочи, даже поспать как следует не дадут».
Кое-как умывшись водой из графина, я со слабой надеждой попытался включить мобил, но в отличие от меня он по-прежнему не собирался просыпаться. Однако теперь меня это не очень расстроило. Все-таки отдых – великая вещь. Неизвестно, сколько я проспал, но чувствовал я себя теперь намного бодрее, чем прежде.
Еще бы прохладный душ принять да позавтракать как следует.
Ну-ну, не будем о грустном, как говорит моя Ма.
Я перекинул сумку на грудь так, чтобы она не мешала мне бежать и чтобы руки у меня были свободными.
Выйдя в коридор, постоял, размышляя, в какую сторону лучше двинуться: к лифту или к лестнице? Выбрал второе: кто его знает, какие еще «сюрпризы» мне могли заготовить в лифте?
Чтобы спуск пешочком не показался скучным, я принялся ставить карандашом на стене рядом с дверями, ведущими в коридоры, номера этажей, которые проходил. По убывающей: 24… 23… 22 – и так далее.
По неясной ассоциации я вспомнил давно прочитанную книгу, название и автор которой безвозвратно улетучились из моей памяти. Речь в ней шла о том, как некий молодой человек, придя в гости в какой-то старый дом, никак не может найти из него выход. Совсем как я. Все дело там было в лестнице, которая необъяснимым образом закручивалась кольцом, и, дойдя до самого низа, герой вдруг обнаруживал, что он опять оказался на верхнем этаже. Не помню, чем закончились попытки того типа вырваться из здания-ловушки, но аналогия этого сюжета с моим положением мне не понравилась.
Во мне даже зародились подозрения: может, создатели Шайбы тоже читали эту книжку и решили взять на вооружение фокус с лестницей?
Однако мои подозрения, к счастью, оказались беспочвенными, и я благополучно достиг места, где лестница упиралась в глухую стену. За время, прошедшее с того момента, как я последний раз здесь был, тут появилось кое-что новенькое.
Огромные, налезающие друг на друга буквы, написанные белым мелом во всю ширь стены: СПАСИТЕ
«SAVE», тут же в уме перевел я.
На восклицательный знак у автора столь краткого послания не хватило то ли сил, то ли времени. А может, он вообще был не в ладах со знаками препинания и не ведал, что призывы, равно как и просьбы, должны заканчиваться восклицательным знаком.
Еще один бедолага, который не может найти выход из тупика?
Вряд ли.
Скорее, это проделки хозяев Шайбы, которые пытаются таким способом развлекать меня. Хотя надо признать, что, с точки зрения правдоподобия, надпись сделана мастерски. Так и видится хлипкий субъект с прилипшими к черепу редкими волосиками и выпученными от ужаса зенками, который лихорадочно выводит данный крик отчаяния, с такой силой надавливая на мел, что тот крошится под его дрожащими пальцами…
Постой, а с чего ты взял, что это писал мужчина?
Я наклонил голову и задумчиво потер подбородок, впившись изучающим взглядом в письмена на стене, как какой-нибудь знаток живописи, который тащится от «Супрематической композиции» Малевича.
Ясное дело, сказал я самому себе. Это был мужик. Во-первых, если верить Шерлоку Холмсу, люди инстинктивно пишут на стене на уровне своих глаз. А раз так, то тип этот был слишком высокого роста для женщины. Хотя, конечно, бывают и исключения. Которые играют в баскетбол.
А во-вторых, надпись состоит из печатных букв, причем небрежных. Женщины же, как правило, не пишут печатными буквами, а если и пишут, то гораздо каллиграфичнее.
Нет, этот письменный вопль явно принадлежит субъекту в штанах. Чем же, интересно, напугали бедолагу, что его скрутило в три погибели от страха?
Хотя вспомни себя вчерашнего – ты ведь тоже вначале шарахался от каждой аномалии…
Я вернулся на площадку первого этажа, и тут дверь, до сих пор бывшая приоткрытой, чуть ли не перед самым моим носом с силой захлопнулась. Но я теперь был тертым калачом, и голыми руками меня взять уже было нельзя.
Я не встал столбом, трепеща как осиновый лист, а подскочил к двери и потянул ее на себя. Однако дверь не поддавалась, словно за ней был космический вакуум.
Разъярившись, я уперся ногой в стену и рванул дверь изо всех сил. Ручка оторвалась, и я отлетел назад, впечатавшись спиной в перила, а распахнувшаяся настежь дверь шибанулась о стену так, что сверху на меня посыпались мелкие чешуйки штукатурки.
В коридоре за дверью, естественно, никого не оказалось, только донесся до меня удаляющийся топот.
«Спецэффекты, – с пониманием подумал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Поэтому я обшарил все доступные закоулки верхнего этажа.
Однако, к своему великому разочарованию, ни ломика, ни отверток, ни даже перочинного ножа я не нашел. Даже простой швабры, палку от которой можно было бы использовать в качестве дубины, нигде не было!
Видимо, похитители не собирались облегчать мне задачу.
Если бы стулья были деревянными, то можно было бы отломать от них ножки, но они, как все прочие предметы мебели, имели сплошной металлический каркас, не поддающийся расчленению.
В конце концов усталость дала о себе знать. Не ведаю, сколько времени я уже провел в здании (даже в компьютере, который я изучал, часов не оказалось), но, видимо, счет уже шел на вторые сутки. Потому что, войдя в очередную комнатушку без окон и увидев перед собой кушетку медицинского типа, я вдруг почувствовал, что глаза мои слипаются, а ноги подкашиваются.
Остаток сил ушел на то, чтобы подпереть дверь тяжелым письменным столом, а потом я завалился на кушетку, не раздеваясь и не выключая свет в кабинете, и последним проблеском засыпающего сознания успел подумать: «А ведь дверь открывается не вовнутрь, а наружу»…
Сон был похож на обморок. Без какой-либо фоновой активности мозга в виде сновидений.
И таким же было пробуждение – словно меня, как какой-нибудь электроприбор, подключили к розетке, и я пришел в себя.
Мне хватило нескольких секунд, чтобы вспомнить, где я нахожусь и как сюда попал.
А в следующий миг я врубился, что же меня выдернуло из временного небытия.
В коридоре раздавался чей-то крик. Кричали страшно и неразборчиво. Единственное, что можно было понять в нем, то, что крик был женским.
Я вскочил с кушетки, протирая слипающиеся глаза, и ринулся к двери.
Но пока я возился со столом, который использовал в качестве баррикады, в коридоре раздался топот бегущих ног, причем бежал не один человек, а по меньшей мере двое или трое, и крики быстро стали удаляться, а потом и вовсе стихли.
«Ну вот, – сказал я себе. – Представление продолжается. Ну и сволочи, даже поспать как следует не дадут».
Кое-как умывшись водой из графина, я со слабой надеждой попытался включить мобил, но в отличие от меня он по-прежнему не собирался просыпаться. Однако теперь меня это не очень расстроило. Все-таки отдых – великая вещь. Неизвестно, сколько я проспал, но чувствовал я себя теперь намного бодрее, чем прежде.
Еще бы прохладный душ принять да позавтракать как следует.
Ну-ну, не будем о грустном, как говорит моя Ма.
Я перекинул сумку на грудь так, чтобы она не мешала мне бежать и чтобы руки у меня были свободными.
Выйдя в коридор, постоял, размышляя, в какую сторону лучше двинуться: к лифту или к лестнице? Выбрал второе: кто его знает, какие еще «сюрпризы» мне могли заготовить в лифте?
Чтобы спуск пешочком не показался скучным, я принялся ставить карандашом на стене рядом с дверями, ведущими в коридоры, номера этажей, которые проходил. По убывающей: 24… 23… 22 – и так далее.
По неясной ассоциации я вспомнил давно прочитанную книгу, название и автор которой безвозвратно улетучились из моей памяти. Речь в ней шла о том, как некий молодой человек, придя в гости в какой-то старый дом, никак не может найти из него выход. Совсем как я. Все дело там было в лестнице, которая необъяснимым образом закручивалась кольцом, и, дойдя до самого низа, герой вдруг обнаруживал, что он опять оказался на верхнем этаже. Не помню, чем закончились попытки того типа вырваться из здания-ловушки, но аналогия этого сюжета с моим положением мне не понравилась.
Во мне даже зародились подозрения: может, создатели Шайбы тоже читали эту книжку и решили взять на вооружение фокус с лестницей?
Однако мои подозрения, к счастью, оказались беспочвенными, и я благополучно достиг места, где лестница упиралась в глухую стену. За время, прошедшее с того момента, как я последний раз здесь был, тут появилось кое-что новенькое.
Огромные, налезающие друг на друга буквы, написанные белым мелом во всю ширь стены: СПАСИТЕ
«SAVE», тут же в уме перевел я.
На восклицательный знак у автора столь краткого послания не хватило то ли сил, то ли времени. А может, он вообще был не в ладах со знаками препинания и не ведал, что призывы, равно как и просьбы, должны заканчиваться восклицательным знаком.
Еще один бедолага, который не может найти выход из тупика?
Вряд ли.
Скорее, это проделки хозяев Шайбы, которые пытаются таким способом развлекать меня. Хотя надо признать, что, с точки зрения правдоподобия, надпись сделана мастерски. Так и видится хлипкий субъект с прилипшими к черепу редкими волосиками и выпученными от ужаса зенками, который лихорадочно выводит данный крик отчаяния, с такой силой надавливая на мел, что тот крошится под его дрожащими пальцами…
Постой, а с чего ты взял, что это писал мужчина?
Я наклонил голову и задумчиво потер подбородок, впившись изучающим взглядом в письмена на стене, как какой-нибудь знаток живописи, который тащится от «Супрематической композиции» Малевича.
Ясное дело, сказал я самому себе. Это был мужик. Во-первых, если верить Шерлоку Холмсу, люди инстинктивно пишут на стене на уровне своих глаз. А раз так, то тип этот был слишком высокого роста для женщины. Хотя, конечно, бывают и исключения. Которые играют в баскетбол.
А во-вторых, надпись состоит из печатных букв, причем небрежных. Женщины же, как правило, не пишут печатными буквами, а если и пишут, то гораздо каллиграфичнее.
Нет, этот письменный вопль явно принадлежит субъекту в штанах. Чем же, интересно, напугали бедолагу, что его скрутило в три погибели от страха?
Хотя вспомни себя вчерашнего – ты ведь тоже вначале шарахался от каждой аномалии…
Я вернулся на площадку первого этажа, и тут дверь, до сих пор бывшая приоткрытой, чуть ли не перед самым моим носом с силой захлопнулась. Но я теперь был тертым калачом, и голыми руками меня взять уже было нельзя.
Я не встал столбом, трепеща как осиновый лист, а подскочил к двери и потянул ее на себя. Однако дверь не поддавалась, словно за ней был космический вакуум.
Разъярившись, я уперся ногой в стену и рванул дверь изо всех сил. Ручка оторвалась, и я отлетел назад, впечатавшись спиной в перила, а распахнувшаяся настежь дверь шибанулась о стену так, что сверху на меня посыпались мелкие чешуйки штукатурки.
В коридоре за дверью, естественно, никого не оказалось, только донесся до меня удаляющийся топот.
«Спецэффекты, – с пониманием подумал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40