Он мгновенно успокоился и уже совсем добродушно сказал:
– Представь, да. Он чудесный парень. Уж я кое-что понимаю в людях.
– Чудесный?
– Да, да, - подтвердил Игорь Афанасьевич. - Конечно, он не очень образован. Тут мама права. Но у него есть душа и характер. А это самое важное. Да, да, самое важное! - повторил он, с вызовом поглядев на жену. - "Пер Гюнта" он мог не читать... но я уверен, он его прочтет.
– Что?.. "Пер Гюнта"? - изумленно повторила Маша и с неожиданной тревогой спросила: - Папа, как же его зовут?
– Ах, ты уже забыла? Очень интересно! Что ж, вспоминай, - и он строго погрозил жене пальцем. - Только ты, пожалуйста, молчи.
Софья Борисовна с улыбкой тряхнула головой.
– Нет! Это уж выше моих сил, - и, обращаясь к дочери, торжественно добавила: - Ты только подумай, он встретил Николая!
Игорь Афанасьевич покраснел от возмущения.
– Ну, знаете!.. Если я прошу молчать...
Но в этот момент в дверь постучали, и из коридора донесся голос соседки:
– Игорь Афанасьевич, вас к телефону!
Маша проводила взглядом отца и, когда дверь закрылась за ним, тихо спросила:
– Мама, как же это все случилось?
...Когда Игорь Афанасьевич вернулся в комнату, Маша, улыбаясь, сказала:
– Папа, ты, оказывается, чудесный агитатор. Даже мама...
Игорь Афанасьевич строгим тоном перебил дочь:
– Прошу быстрее кончать обед. Сейчас к нам приедут.
– Кто приедет?! - одновременно воскликнули Софья Борисовна и Маша.
Игорь Афанасьевич ответил со скромной гордостью:
– Из штаба народной дружины. За консультацией.
Женщины переглянулись, не в силах сдержать улыбки.
– Папочка, - озабоченно заметила Софья Борисовна, но в глазах ее светились лукавые искорки, - мне кажется, ты становишься чересчур воинственным.
– Я попросил бы... - строго оглядев жену и дочь, начал Игорь Афанасьевич, но тут же досадливо махнул рукой. - Ах, ну давайте же скорее второе!
...Маша едва успела собрать со стола посуду и заменить скатерть, когда в передней раздалось три звонка.
Игорь Афанасьевич сам открыл дверь.
– Прошу, товарищи, прошу. Вот сюда.
Маша оглянулась и увидела Николая, сначала только Николая, хотя он и вошел в комнату последним. Первым с Машей поздоровался Артамонов, потом Коля Маленький.
– Моя супруга... Моя дочь... - церемонно представил женщин Игорь Афанасьевич. - Прошу садиться. Так чем могу быть полезен?
Николай сел на краешек стула и, не поднимая глаз, смущенно, даже как-то деловито принялся мять в руках кепку. Коля Маленький чувствовал себя свободнее и с любопытством оглядывался вокруг. Рассказал о цели их прихода Артамонов, рассказал, как всегда, коротко и деловито.
– Так, так... вот оно, оказывается, в чем дело, - кивнул головой Игорь Афанасьевич. - Понятно, - и неожиданно прибавил: - Я бы, между прочим, на его месте тоже не пришел.
– Почему? - удивленно поднял брови Артамонов.
Даже Николай оторвал взгляд от кепки. В глазах Коли Маленького зажглись лукавые огоньки, и, наклонившись к Николаю, он восхищенно прошептал:
– Сейчас он выдаст... чтоб я не родился!
– Почему? - замявшись, переспросил между тем Игорь Афанасьевич. - Дело в том... э-э, что классный их руководитель не очень... как бы это сказать?.. не очень чуток. Я Блохина встретил в коридоре... и с Ольгой Ивановной говорил... Она его, извольте ли видеть, с урока удалила. Записки он, мол, не принес и домашних заданий не выполнил. Ну, знаете... - он по привычке пожал плечами и развел руками. - Это абсолютно антипедагогично, абсолютно! Я так и сказал, и на меня, конечно обиделись.
– Эх, всю музыку нам испортила! - воскликнул Коля Маленький, но тут же осекся под строгим взглядом Артамонова.
– Досадно, - заметил Павел Григорьевич. - Весьма. Теперь вернуть доверие к нам трудно.
Игорь Афанасьевич сделал протестующий жест.
– Почему вернуть? Вы его не теряли. И я, кстати говоря, тоже. Он парень справедливый и неглупый. Идея! - вдруг обрадованно воскликнул Игорь Афанасьевич. - Или я ничего не понимаю, и тогда... тогда меня надо гнать, или я для него кое-что значу.
Он подбежал к письменному столу у окна, нашел там чистый листок бумаги и стоя торопливо набросал несколько строк.
– Вот! - Игорь Афанасьевич вернулся к Артамонову. Пусть он, Николай, сейчас же идет к Блохину. У него это получится, он умеет. И передаст эту записку. Ручаюсь, Блохпн все поймет и все, что надо, сделает. У этого мальчика при всех наследственных и благоприобретенных недостатках есть душа. Да, да, есть! - с вызовом повторил он и от волнения снял и опять надел очки.
Николай ушел, так и не успев даже двух слов сказать Маше. Он был настолько ошеломлен открытием, что Игорь Афанасьевич - отец Маши, что в первый момент, еще в штабе, чуть не смалодушничал и решил было не ходить к старому учителю. Но тут уже вмешался Артамонов.
И надо же было познакомиться с Машиными родными и побывать у нее дома именно тогда, когда в их отношениях начался разлад. Правда... Николай решился взглянуть на Машу только перед самым уходом, когда прощался, а взглянув, вдруг подметил в ее глазах смущение и какой-то новый интерес к себе.
Что бы это могло означать?
Занятый своими мыслями, он не заметил, как пришел в штаб. Там его ждал Огнев. Оказывается, он специально зашел еще раз, чтобы узнать, чем кончился визит к старому учителю.
– Очень меня эти мальцы интересуют, - пояснил он. Особенно Вктька Блохин.
Услышав, что Николай собирается к нему и даже несет письмо, Огнев задумался.
– Раз уж вы над этими парнишками такое шефство взяли, сказал он, - то надо вам о них все знать. Слушай внимательно...
Когда он кончил, Николай запальчиво сказал:
– Что ж, берем ответственность на себя! - И, вспомнив слова Артамонова, прибавил: - Народная дружина - это сила, Алексей Иванович.
Огнев усмехнулся.
– Добре. Попробую вашей силе поверить.
...Было уже около шести часов вечера, когда Николай появился, наконец, на улице Славы. У высоких ворот с длинными скамейками по бокам, как обычно, отдыхали несколько женщин.
Николай вошел в темный пустынный двор и направился к домику, где жили Блохины. В окнах его горел свет.
Дверь открыла мать Витьки.
– Дома, дома, заходите, - приветливо и грустно сказала она, узнав Николая. - Может, хоть вы его разговорите. Чистое наказание, а не парень.
Витька встретил нежданного гостя угрюмо и настороженно. Волчонком посмотрел на мать и бабку, и те молча вышли из комнаты. Дед был на заводе.
– Ну, брат, дело у меня к тебе серьезное, - сообщил Николай и, подмигнув, добавил: - Знаешь пословицу: "Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе"?
– Знаю, - на всякий случай буркнул Витька, хотя слышал ее впервые. Но намек он прекрасно понял и почувствовал неловкость: мужчина должен держать слово, что бы ни случилось.
– Так вот, - удовлетворенно продолжал Николай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Представь, да. Он чудесный парень. Уж я кое-что понимаю в людях.
– Чудесный?
– Да, да, - подтвердил Игорь Афанасьевич. - Конечно, он не очень образован. Тут мама права. Но у него есть душа и характер. А это самое важное. Да, да, самое важное! - повторил он, с вызовом поглядев на жену. - "Пер Гюнта" он мог не читать... но я уверен, он его прочтет.
– Что?.. "Пер Гюнта"? - изумленно повторила Маша и с неожиданной тревогой спросила: - Папа, как же его зовут?
– Ах, ты уже забыла? Очень интересно! Что ж, вспоминай, - и он строго погрозил жене пальцем. - Только ты, пожалуйста, молчи.
Софья Борисовна с улыбкой тряхнула головой.
– Нет! Это уж выше моих сил, - и, обращаясь к дочери, торжественно добавила: - Ты только подумай, он встретил Николая!
Игорь Афанасьевич покраснел от возмущения.
– Ну, знаете!.. Если я прошу молчать...
Но в этот момент в дверь постучали, и из коридора донесся голос соседки:
– Игорь Афанасьевич, вас к телефону!
Маша проводила взглядом отца и, когда дверь закрылась за ним, тихо спросила:
– Мама, как же это все случилось?
...Когда Игорь Афанасьевич вернулся в комнату, Маша, улыбаясь, сказала:
– Папа, ты, оказывается, чудесный агитатор. Даже мама...
Игорь Афанасьевич строгим тоном перебил дочь:
– Прошу быстрее кончать обед. Сейчас к нам приедут.
– Кто приедет?! - одновременно воскликнули Софья Борисовна и Маша.
Игорь Афанасьевич ответил со скромной гордостью:
– Из штаба народной дружины. За консультацией.
Женщины переглянулись, не в силах сдержать улыбки.
– Папочка, - озабоченно заметила Софья Борисовна, но в глазах ее светились лукавые искорки, - мне кажется, ты становишься чересчур воинственным.
– Я попросил бы... - строго оглядев жену и дочь, начал Игорь Афанасьевич, но тут же досадливо махнул рукой. - Ах, ну давайте же скорее второе!
...Маша едва успела собрать со стола посуду и заменить скатерть, когда в передней раздалось три звонка.
Игорь Афанасьевич сам открыл дверь.
– Прошу, товарищи, прошу. Вот сюда.
Маша оглянулась и увидела Николая, сначала только Николая, хотя он и вошел в комнату последним. Первым с Машей поздоровался Артамонов, потом Коля Маленький.
– Моя супруга... Моя дочь... - церемонно представил женщин Игорь Афанасьевич. - Прошу садиться. Так чем могу быть полезен?
Николай сел на краешек стула и, не поднимая глаз, смущенно, даже как-то деловито принялся мять в руках кепку. Коля Маленький чувствовал себя свободнее и с любопытством оглядывался вокруг. Рассказал о цели их прихода Артамонов, рассказал, как всегда, коротко и деловито.
– Так, так... вот оно, оказывается, в чем дело, - кивнул головой Игорь Афанасьевич. - Понятно, - и неожиданно прибавил: - Я бы, между прочим, на его месте тоже не пришел.
– Почему? - удивленно поднял брови Артамонов.
Даже Николай оторвал взгляд от кепки. В глазах Коли Маленького зажглись лукавые огоньки, и, наклонившись к Николаю, он восхищенно прошептал:
– Сейчас он выдаст... чтоб я не родился!
– Почему? - замявшись, переспросил между тем Игорь Афанасьевич. - Дело в том... э-э, что классный их руководитель не очень... как бы это сказать?.. не очень чуток. Я Блохина встретил в коридоре... и с Ольгой Ивановной говорил... Она его, извольте ли видеть, с урока удалила. Записки он, мол, не принес и домашних заданий не выполнил. Ну, знаете... - он по привычке пожал плечами и развел руками. - Это абсолютно антипедагогично, абсолютно! Я так и сказал, и на меня, конечно обиделись.
– Эх, всю музыку нам испортила! - воскликнул Коля Маленький, но тут же осекся под строгим взглядом Артамонова.
– Досадно, - заметил Павел Григорьевич. - Весьма. Теперь вернуть доверие к нам трудно.
Игорь Афанасьевич сделал протестующий жест.
– Почему вернуть? Вы его не теряли. И я, кстати говоря, тоже. Он парень справедливый и неглупый. Идея! - вдруг обрадованно воскликнул Игорь Афанасьевич. - Или я ничего не понимаю, и тогда... тогда меня надо гнать, или я для него кое-что значу.
Он подбежал к письменному столу у окна, нашел там чистый листок бумаги и стоя торопливо набросал несколько строк.
– Вот! - Игорь Афанасьевич вернулся к Артамонову. Пусть он, Николай, сейчас же идет к Блохину. У него это получится, он умеет. И передаст эту записку. Ручаюсь, Блохпн все поймет и все, что надо, сделает. У этого мальчика при всех наследственных и благоприобретенных недостатках есть душа. Да, да, есть! - с вызовом повторил он и от волнения снял и опять надел очки.
Николай ушел, так и не успев даже двух слов сказать Маше. Он был настолько ошеломлен открытием, что Игорь Афанасьевич - отец Маши, что в первый момент, еще в штабе, чуть не смалодушничал и решил было не ходить к старому учителю. Но тут уже вмешался Артамонов.
И надо же было познакомиться с Машиными родными и побывать у нее дома именно тогда, когда в их отношениях начался разлад. Правда... Николай решился взглянуть на Машу только перед самым уходом, когда прощался, а взглянув, вдруг подметил в ее глазах смущение и какой-то новый интерес к себе.
Что бы это могло означать?
Занятый своими мыслями, он не заметил, как пришел в штаб. Там его ждал Огнев. Оказывается, он специально зашел еще раз, чтобы узнать, чем кончился визит к старому учителю.
– Очень меня эти мальцы интересуют, - пояснил он. Особенно Вктька Блохин.
Услышав, что Николай собирается к нему и даже несет письмо, Огнев задумался.
– Раз уж вы над этими парнишками такое шефство взяли, сказал он, - то надо вам о них все знать. Слушай внимательно...
Когда он кончил, Николай запальчиво сказал:
– Что ж, берем ответственность на себя! - И, вспомнив слова Артамонова, прибавил: - Народная дружина - это сила, Алексей Иванович.
Огнев усмехнулся.
– Добре. Попробую вашей силе поверить.
...Было уже около шести часов вечера, когда Николай появился, наконец, на улице Славы. У высоких ворот с длинными скамейками по бокам, как обычно, отдыхали несколько женщин.
Николай вошел в темный пустынный двор и направился к домику, где жили Блохины. В окнах его горел свет.
Дверь открыла мать Витьки.
– Дома, дома, заходите, - приветливо и грустно сказала она, узнав Николая. - Может, хоть вы его разговорите. Чистое наказание, а не парень.
Витька встретил нежданного гостя угрюмо и настороженно. Волчонком посмотрел на мать и бабку, и те молча вышли из комнаты. Дед был на заводе.
– Ну, брат, дело у меня к тебе серьезное, - сообщил Николай и, подмигнув, добавил: - Знаешь пословицу: "Если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе"?
– Знаю, - на всякий случай буркнул Витька, хотя слышал ее впервые. Но намек он прекрасно понял и почувствовал неловкость: мужчина должен держать слово, что бы ни случилось.
– Так вот, - удовлетворенно продолжал Николай.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67