Ее призыв опалил Харпера огнем. У него колотилось сердце и дрожали руки, когда он ласкал ее грудь. Анни выдохнула и отпрянула, и он со страхом подумал было, что зашел слишком далеко.
— Нет, — страстно прошептала она. — Пожалуйста, — Анни притянула его руки обратно к своей груди, прижав их как можно крепче. — Пожалуйста!
Чувства, неожиданно сильные, кипели в нем. Он не хотел находиться под их гнетом. Он хотел свободы от мук, которые она причиняла ему. Он не хотел думать о прошлом или будущем, о последствиях и о сыне, который, возможно, никогда не при знает его. Он хотел лишь раствориться в ней.
Харпер оставил ее губы и стал покрывать поцелуями шею, отогнув ворот свитера.
— Как давно, — прошептал он, — я мечтал о том, как возьму тебя на руки, унесу наверх, и утону в тебе, и буду любить тебя, покуда мы оба не сойдем с ума.
Продолжая целовать ее шею, Харпер приподнял свитер, руки его скользнули внутрь, и он задрожал, чувствуя под своими ладонями шелковистое тепло ее грудей.
— Пожалуйста, Анни, позволь мне сделать это сейчас. Позволь.
Ее пальцы впились в его плечи.
— Да, — не то прошептала, не то простонала она. — Да!
От ее ответа, отдавшегося у Харпера внутри словно выстрел, у него будто выросли крылья. Он с невероятным трудом оторвался от ее обнаженной груди, поднял Анни на руки и понес наверх.
Харпер уже знал расположение комнат в доме и уверенно распахнул плечом дверь комнаты. Войдя внутрь, он закрыл дверь, затем подошел к кровати и опустил на нее свою драгоценную ношу.
В комнате царил полумрак, но все же света было достаточно, чтобы он сумел прочесть желание в ее глазах. Харпер обнял ее и снова поцеловал. Последнее, что он отчетливо подумал, — надо бы лечь. Тут она вернула ему поцелуй.
Господь Всемогущий, им никогда не было так хорошо вдвоем! Неужели это происходит с ним в действительности? Или всего лишь волшебный сон?
Харпер помог ей стянуть свитер через голову, в то время как Анни расстегивала пуговицы на его рубашке. Он не в силах был вымолвить и слова, так как буквально задохнулся при виде ее обнаженной груди в слабом свете фонаря. Снежно-белой, с нежной кожей и тугими сосками, затвердевшими от страсти под его ладонями. Она была еще прекрасней, чем в его грезах.
Теперь Харпер окончательно понял самого себя. Он столько времени намеренно лгал себе — и все же он мечтал о ней все это время, все эти годы. О той ночи, что будет у них. О том, как он снова будет с ней, будет касаться ее, пробовать на вкус, погружаться в ее жаркие глубины.
То были его грезы. То была она. И он внезапно ощутил неистовое желание продлить ночь с ней до бесконечности. Смаковать каждую минуту наедине с ней, наслаждаться каждой клеточкой ее трепещущей плоти. Кто знает, представится ли им еще такой случай?
Анни, дрожа, оглядывала его, по лицу ее пробежала тень неуверенности. Ему бы снова спросить, хочет ли этого она сама, но Харпер не мог решиться на это. Он слишком боялся, что она скажет «нет». Если Анни захочет, чтобы он остановился, пусть прямо скажет об этом.
Но кое о чем он все же должен был ее спросить.
— Это все вышло так неожиданно. Мне нечем предохраняться… У тебя есть в доме необходимое?
«Пожалуйста», — мысленно взмолился он.
— Таблетки, — пролепетала Анни, задыхаясь. — Я принимала таблетки.
Он поверил ей. На слово. Раз она принимала противозачаточные таблетки, даже когда они с Майком уже не спали вместе, Харперу больше нечего спрашивать ее. Незачем.
— Зачем? — выпалил он.
Ее груди покрылись пупырышками гусиной кожи.
— Мне… мне прописал доктор.
Он слышал ее слова, но поднявшееся в нем желание заставило его позабыть о еледующем вопросе. Она стояла перед ним полуобнаженная, и он ни за что в жизни не сумел бы повторить, о чем они только что говорили, потому что у них впереди были вещи поважнее слов.
Дрожащими руками он накрыл ее груди. Сердце гулко стучало, посылая жаркие волны по всему телу.
— Господи, до чего же ты нежная.
Его прикосновение опалило ее кожу неистовым наслаждением, граничившим с болью. Она не удержалась от стона, хотя и смутилась своего возгласа. Ощущения, захлестнувшие и обволакивавшие ее тело, были столь резкими, столь пугающими, столь желанными, что она не могла не ответить ему.
Анни страстно отвечала на его ласки, и он застонал от наслаждения.
Она так долго мечтала коснуться его, хотя не имела на это ни капельки надежды. Близость с ним казалась чудом, и Анни не хотела ничего упустить. Она гладила его выпуклую грудь, нежно проводила пальцами по плоскому мускулистому животу и напряженно замерла, наткнувшись рукой на его возбужденную мужскую плоть.
Харпер так и застыл от этого ее прикосновения, испытывая невообразимое наслаждение. Ответное тепло разлилось внутри нее, и Анни вся обмякла, стон слетел с ее приоткрытых губ.
Рука его скользнула ниже по ее спине, возвращая ласку, и ее колени подогнулись.
Харпер прижимал ее к груди, охваченный восторгом от ее ответных прикосновений и ласк. Голова его кружилась от запаха ее кожи и волос, которые все эти годы жили в его памяти. Он опустил ее на кровать и нашел ее губы. Страстно целуя ее, он ухитрился отшвырнуть прочь остатки их одежды и, сделав усилие, приостановился — только так он мог сдержаться, чтобы не ворваться в нее со всей силой накопившейся в нем страсти и тем достичь скорого облегчения, которого он так жаждал.
Воистину, она была достойна большего. Они оба были достойны большего. Он гладил ее шелковистую кожу, стараясь быть очень осторожным. Но как только ее пальцы впились ему в плечи и она обвила его своими стройными ногами, его сдержанности наступил конец. Он приник к ней, раздвинув ее ноги.
— Да, — выдохнула она. — Да!
Ее бедра прильнули к его бедрам, поощряя его войти туда, где он больше всего хотел быть.
Харпер остановился, дразня себя и ее, не решаясь войти глубже. Анни нетерпеливо выгибалась под ним, из горла ее рвались тихие стоны, она крепко обнимала его жадными руками. Он не мог не ответить на страстный призыв и погрузился в нее.
Все было как в первый раз, словно она прежде не знала мужчины, только еще лучше. Больше страсти. Больше темперамента. Будто он вернулся домой. Невыносимое наслаждение затопило все его существо. Она приняла его всего в свои жаркие шелковистые глубины. Страсть и пыл смели остатки его самообладания. Харпер снова и снова погружался в нее, с каждым разом входя все сильнее и глубже, пока она не начала выкрикивать его имя. Он снова утонул в ней, и ее охватило пламя, ярость которого передалась и ему, через край наполняя его блаженством. Их обоих уносило волной любви, нежности, ослепляющей страсти.
Когда Харпер пришел в себя, он обнаружил, что Анни все еще крепко обнимает его, словно боясь, что он вот-вот исчезнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48