И эти два несчастных случая подряд, вполне возможно между собой никак не связаны.
Не скажу, чтобы мне сильно полегчало, после того, как я пришла к подобному выводу, но все же стало как-то поспокойнее. Когда знаешь врага в лицо, всегда проще. Что ж, теперь держись, ведьма! Только попробуй еще раз на меня напасть, я тебе такую сладкую жизнь устрою!
И тут волна сомнения снова накрыла меня с головой. А вдруг я ошиблась? Вдруг это не она? А, например, просто похожая женщина? Или да, в метро была она, но толкнул меня кто-то другой?
Я поняла, что еще немного, и точно сойду с ума. Боже мой, что же делать?
* * *
На работе из-за всех этих приключений я появилась с небольшим опозданием. Впрочем, никто этого и не заметил, как и моего взвинченного состояния. Народ баловался кофе, готовясь к очередному трудовому дню.
— Ну что, дети, начнем? — возвестила Тамара.
Мы расселись вокруг большого стола и приготовились обсуждать очередной кусок нашей «мылодрамы».
— Что мы имеем на данный момент? Ирина только что пришла в себя после покушения и выкидыша. Она чувствует себя очень одинокой и несчастной. Но на попытки бывшего мужа, сиречь Родиона, подмазаться к ней, реагирует резко отрицательно, считая его виноватым во всем, что произошло.
— А что, она знает, что покушение — его рук дело? Тогда я что-то пропустила.
— Нет, не знает, но чувствует. На уровне интуиции, как угодно.
— Странно. По-моему, одно с другим не вяжется. Может, она просто не любит Родиона, не просто так она же с ним в свое время развелась? Ей хреново, ребенка потеряла, любимый мужчина ее вроде как предал, а тут еще этот хрен приперся. И она прекрасно понимает, что все дело в ее деньгах и ее бизнесе. Вот и гонит его прочь, чтобы еще сильнее не расстраиваться.
— По-моему, логично. Мне самой этот вариант не сильно нравился, но мнение продюсера… сами понимаете.
— Так что, меняем мотивацию Ирины?
— Думаю, меняем. Родиона она и так и так прогонит, но в нашем случае она хотя бы не будет выглядеть взбалмошной истеричкой, у которой после покушения и выкидыша крыша поехала так, что она на всех бросается.
Каждый раз, как кто-то из наших произносил слово «покушение», меня начинало не по-детски трясти. Пришлось даже отказаться от мысли прилюдно попить чая. Руки мои тряслись так, что чай однозначно оказался бы расплесканным по столу и моим коленям, а цедить его прямо из чашки, низко пригнув к ней голову, как-то не хотелось.
— Ну что, виртуозы фарса, акробаты пера! А теперь перейдем к основной проблеме этой серии…
На этих словах дверь ударом ноги распахнулась и пред нами предстал всклокоченный Леша, волочащий за собой рюкзак, плотно убитый компьютерным железом.
— Я чего-то упустил: у вас проблемы с «акробатом»? Слетел что ли? Так я мигом восстановлю, программа-то ерундовая, минут за пять встанет.
Тамара застонала. Понятие субординации у нашего сисадмина отсутствовало напрочь, что, на мной взгляд, полностью компенсировалось его профессионализмом. Чтобы еще сильнее не расстраивать Тамару, отвлекая ее от творческого процесса, я тихонько поманила Лешку пальцем, и мы отправились с ним смотреть, что же приключилось с моим компьютером.
Через пять минут копания Леша выяснил, что дела обстоят куда хуже, чем я это себе предполагала. После сохранения резервных копий документов, мой комп пошел на форматирование и перезаливку. Оставив грустного Лешу ждать завершения данного процесса, я вернулась на планерку.
Пока меня не было, народ успел дойти до второго покушения Родиона на Ирину.
— Понимаете, зритель должен чувствовать, что Ирина — обречена. Что ничто ей не поможет, и она однозначно должна стать жертвой коварных планов свихнувшегося Родиона. Вот тут-то на сцене и возникнет Мила, которая спасет мать.
— А что она там забыла? Ирина ее на улицу выгнала, Романа там тоже уже нет.
— Может, это ее парень, Коля настоял? Он же хочет на ней жениться, а так как он у нас человек слегка старомодный, то хочет это сделать с благословения родителей. Он долго будет уговаривать Милу, наконец, убедит ее, и они отправятся к Ирине. И как раз подоспеют к тому моменту, чтобы ее спасти.
— Гениально, Стас! Что, ребята, принимаем?
— Само собой. Так у нас хоть все концы друг с другом связаны. Все равно у нас по плану Ирина и Мила должны помириться, вот им и мотивчик для этого.
— Теперь дальше. Ирина благодарна ребятам за свое спасение, раскаивается перед ними за свое грубое поведение и пытается загладить свою вину.
— Как?
— Она хочет организовать им свадьбу! Точно! Это же разорительное мероприятие, а она в курсе, что Коля — человек небогатый. Вот она и будет яростно толкать их в сторону ЗАГСа. Опять же, у Милы вот-вот родится ребенок, и для Ирины не все равно, произойдет это в законном или в гражданском браке.
— Но Мила-то любит Романа! И она знает, что это его ребенок, а не Коли. Я лично с пяток серий отписал, где она страдает и мучается оттого, что врет ему. Эту тему надо как-то завершать.
— Тогда пусть наберется смелости и признается, что ребенок — не его.
— А Коля?
— Само собой, великодушно предложит признать его своим. Что еще более усугубит душевную травму Милы. И единственный, кто будет понимать, что с ней происходит, и как ей тяжело — это Семен.
— Ее родной папочка?
— Ну да. Продюсеры наконец-то определились с этим вопросом и решили, что отец Милы все-таки он, а не Родион.
— Так ему и надо!
— Кому, Родиону?
— Да всем им. Надоели уже — во как! Любовнички…
На этом очередная наша планерка сама собой завершилась, и народ разбрелся кто куда: половина в местную столовую, половина на вольные хлеба. Я подумала, и решила не обедать (не ровен час, вдруг меня супчиком или котлетами отравят — уже ничему не удивлюсь).
Леша с грустной физиономией сидел у компьютера в той же самой позе Роденовского мыслителя, в которой я его и оставила.
— Так вот ты какой, серверный олень, — развела я руками в комичном потрясении, но Леша в ответ всего лишь грустно улыбнулся. — Ну, как там дела с моей пишущей машинкой?
— Пациент скорее жив, чем мертв. Через полчасика все зафурычит в лучшем виде. Да, я тебе тут памяти добавил. А то 64 мешка — это уже не память, а маразм. Давно уже говорю начальству, что пора этот агрегат на помойку отправить, и никто не чешется. Впрочем, думаю: я их все-таки допинаю. Пяток новых компьютеров их не разорит. У самих-то вообще маки стоят. Тоже мне, любители яблок. Надо и о людях подумать.
Леша произнес это с таким выражением скорби на лице, что было совершенно непонятно: радует его самого этот факт или ужасно огорчает.
— Лех, а чего ты такой грустный? Случилось чего? Или переживаешь, что тебя из отпуска сдернули?
— А, ерунда: в бабах запутался.
— И много их у тебя?
— Пока две штуки живого веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
Не скажу, чтобы мне сильно полегчало, после того, как я пришла к подобному выводу, но все же стало как-то поспокойнее. Когда знаешь врага в лицо, всегда проще. Что ж, теперь держись, ведьма! Только попробуй еще раз на меня напасть, я тебе такую сладкую жизнь устрою!
И тут волна сомнения снова накрыла меня с головой. А вдруг я ошиблась? Вдруг это не она? А, например, просто похожая женщина? Или да, в метро была она, но толкнул меня кто-то другой?
Я поняла, что еще немного, и точно сойду с ума. Боже мой, что же делать?
* * *
На работе из-за всех этих приключений я появилась с небольшим опозданием. Впрочем, никто этого и не заметил, как и моего взвинченного состояния. Народ баловался кофе, готовясь к очередному трудовому дню.
— Ну что, дети, начнем? — возвестила Тамара.
Мы расселись вокруг большого стола и приготовились обсуждать очередной кусок нашей «мылодрамы».
— Что мы имеем на данный момент? Ирина только что пришла в себя после покушения и выкидыша. Она чувствует себя очень одинокой и несчастной. Но на попытки бывшего мужа, сиречь Родиона, подмазаться к ней, реагирует резко отрицательно, считая его виноватым во всем, что произошло.
— А что, она знает, что покушение — его рук дело? Тогда я что-то пропустила.
— Нет, не знает, но чувствует. На уровне интуиции, как угодно.
— Странно. По-моему, одно с другим не вяжется. Может, она просто не любит Родиона, не просто так она же с ним в свое время развелась? Ей хреново, ребенка потеряла, любимый мужчина ее вроде как предал, а тут еще этот хрен приперся. И она прекрасно понимает, что все дело в ее деньгах и ее бизнесе. Вот и гонит его прочь, чтобы еще сильнее не расстраиваться.
— По-моему, логично. Мне самой этот вариант не сильно нравился, но мнение продюсера… сами понимаете.
— Так что, меняем мотивацию Ирины?
— Думаю, меняем. Родиона она и так и так прогонит, но в нашем случае она хотя бы не будет выглядеть взбалмошной истеричкой, у которой после покушения и выкидыша крыша поехала так, что она на всех бросается.
Каждый раз, как кто-то из наших произносил слово «покушение», меня начинало не по-детски трясти. Пришлось даже отказаться от мысли прилюдно попить чая. Руки мои тряслись так, что чай однозначно оказался бы расплесканным по столу и моим коленям, а цедить его прямо из чашки, низко пригнув к ней голову, как-то не хотелось.
— Ну что, виртуозы фарса, акробаты пера! А теперь перейдем к основной проблеме этой серии…
На этих словах дверь ударом ноги распахнулась и пред нами предстал всклокоченный Леша, волочащий за собой рюкзак, плотно убитый компьютерным железом.
— Я чего-то упустил: у вас проблемы с «акробатом»? Слетел что ли? Так я мигом восстановлю, программа-то ерундовая, минут за пять встанет.
Тамара застонала. Понятие субординации у нашего сисадмина отсутствовало напрочь, что, на мной взгляд, полностью компенсировалось его профессионализмом. Чтобы еще сильнее не расстраивать Тамару, отвлекая ее от творческого процесса, я тихонько поманила Лешку пальцем, и мы отправились с ним смотреть, что же приключилось с моим компьютером.
Через пять минут копания Леша выяснил, что дела обстоят куда хуже, чем я это себе предполагала. После сохранения резервных копий документов, мой комп пошел на форматирование и перезаливку. Оставив грустного Лешу ждать завершения данного процесса, я вернулась на планерку.
Пока меня не было, народ успел дойти до второго покушения Родиона на Ирину.
— Понимаете, зритель должен чувствовать, что Ирина — обречена. Что ничто ей не поможет, и она однозначно должна стать жертвой коварных планов свихнувшегося Родиона. Вот тут-то на сцене и возникнет Мила, которая спасет мать.
— А что она там забыла? Ирина ее на улицу выгнала, Романа там тоже уже нет.
— Может, это ее парень, Коля настоял? Он же хочет на ней жениться, а так как он у нас человек слегка старомодный, то хочет это сделать с благословения родителей. Он долго будет уговаривать Милу, наконец, убедит ее, и они отправятся к Ирине. И как раз подоспеют к тому моменту, чтобы ее спасти.
— Гениально, Стас! Что, ребята, принимаем?
— Само собой. Так у нас хоть все концы друг с другом связаны. Все равно у нас по плану Ирина и Мила должны помириться, вот им и мотивчик для этого.
— Теперь дальше. Ирина благодарна ребятам за свое спасение, раскаивается перед ними за свое грубое поведение и пытается загладить свою вину.
— Как?
— Она хочет организовать им свадьбу! Точно! Это же разорительное мероприятие, а она в курсе, что Коля — человек небогатый. Вот она и будет яростно толкать их в сторону ЗАГСа. Опять же, у Милы вот-вот родится ребенок, и для Ирины не все равно, произойдет это в законном или в гражданском браке.
— Но Мила-то любит Романа! И она знает, что это его ребенок, а не Коли. Я лично с пяток серий отписал, где она страдает и мучается оттого, что врет ему. Эту тему надо как-то завершать.
— Тогда пусть наберется смелости и признается, что ребенок — не его.
— А Коля?
— Само собой, великодушно предложит признать его своим. Что еще более усугубит душевную травму Милы. И единственный, кто будет понимать, что с ней происходит, и как ей тяжело — это Семен.
— Ее родной папочка?
— Ну да. Продюсеры наконец-то определились с этим вопросом и решили, что отец Милы все-таки он, а не Родион.
— Так ему и надо!
— Кому, Родиону?
— Да всем им. Надоели уже — во как! Любовнички…
На этом очередная наша планерка сама собой завершилась, и народ разбрелся кто куда: половина в местную столовую, половина на вольные хлеба. Я подумала, и решила не обедать (не ровен час, вдруг меня супчиком или котлетами отравят — уже ничему не удивлюсь).
Леша с грустной физиономией сидел у компьютера в той же самой позе Роденовского мыслителя, в которой я его и оставила.
— Так вот ты какой, серверный олень, — развела я руками в комичном потрясении, но Леша в ответ всего лишь грустно улыбнулся. — Ну, как там дела с моей пишущей машинкой?
— Пациент скорее жив, чем мертв. Через полчасика все зафурычит в лучшем виде. Да, я тебе тут памяти добавил. А то 64 мешка — это уже не память, а маразм. Давно уже говорю начальству, что пора этот агрегат на помойку отправить, и никто не чешется. Впрочем, думаю: я их все-таки допинаю. Пяток новых компьютеров их не разорит. У самих-то вообще маки стоят. Тоже мне, любители яблок. Надо и о людях подумать.
Леша произнес это с таким выражением скорби на лице, что было совершенно непонятно: радует его самого этот факт или ужасно огорчает.
— Лех, а чего ты такой грустный? Случилось чего? Или переживаешь, что тебя из отпуска сдернули?
— А, ерунда: в бабах запутался.
— И много их у тебя?
— Пока две штуки живого веса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69