— Даша нервничала все заметнее.
Но ведь первый раз Вас никто не принуждал давать именно такие показания. Вы САМИ решили сказать, что провели ночь с подозреваемым. — Дарья вздрогнула и поморщилась.
Меня просили подтвердить его алиби. Я подтвердила. — Коротко ответила она. — Поверьте, тогда я не понимала, что творю. Я хотела, как лучше.
Но если Вы солгали тогда, может, Вы и сейчас говорите не правду? Или не всю правду?
Моя соседка Изотова может подтвердить, что Исаев вышел от меня около полуночи. Я осталась дома. Больше до утра я его не видела. — Твердо произнесла женщина. — Это правда. Я готова подтвердить ее, где угодно. Я хочу, чтобы преступник занял свое законное место. У параши. — Руки Дарьи Валентиновны дрожали, глаза светились ненавистью.
У Вас что то произошло? — Тихо поинтересовалась я.
Нет… Ничего… Хотя вру… У меня поломалась жизнь.
* * *
Виктор Исаев места себе не находил с самого утра. Он не мог понять почему, но чувствовал всем своим обостренным чутьем загнанного зверя, что вокруг него сгущаются тучи… Сжимается невидимое кольцо тревоги и ненависти. Куда бежать? Где спрятаться от самого себя? Как спастись от бездны, которая так и норовит поглотить его целиком…. Когда он выходил из клиники, жизнь казалась легкой и понятной, солнце улыбалось… Птицы пели… Он так удачно устроился на работу. Его тут ценили и уважали, не смотря на судимость. Еще в больнице он смог побороть в себе отчаяние, которое накрыло его с головой после смерти матери… Брат не пожелал пустить его даже на порог собственного дома… Пусть. Он строит новую жизнь, вдали от всего, что связывало его с прошлым… Он даже на Олю посмотреть не стремился… Хотелось, конечно, зачем скрывать, но он вполне мог сдерживать свои желания. Много позже он узнал, что Татьяна с дочерью продали квартиру и скрылись от людской молвы и от него, Виктора, в неизвестном направлении… Ну и пусть. Теперь у него есть Даша и девочки… Господи! Ну зачем, зачем он снова пошел в этот чертов парк?… Он всегда с самого первого раза приносил ему только страдания…. Одни страдания… даже горе… Теперь его спокойное размеренное течение жизни опять нарушено… Его мир хотят взорвать. Взорвать изнутри, как новогоднюю хлопушку. БА-БАХ!!! И все довольны! Все смеются! А ненужную хлопушку отбрасывают прочь… в грязь… и топчут… топчут… Как тогда в камере… Виктор содрогнулся. Вернуться в тюрьму, даже не надолго, даже на одну единственную ночь, казалось чудовищным…
Ты работать вообще собираешься сегодня или нет? — Вывел его из задумчивости голос мастера. — Если болен, иди домой, нечего мотаться из стороны в сторону.
Да нет, я в порядке. — Тускло откликнулся Виктор.
А то я не вижу. Морда бледная. Под глазами круги…
Просто спал плохо… А так ничего…
Ну, как знаешь, мое дело предложить. Иди тогда вон запчасти рассортируй. А то ребята все перебаламутили, ничего найти невозможно….
Исаев отправился к стеллажам, которые находились за подъемником. В это время к мастерской подъехал милицейский УАЗик. Виктор настороженно прислушался. Конечно! Они разыскивают его. Вон и тот свирепый мент, который в прошлый раз чуть не убил его прямо в кабинете следователя…. Наверное, сейчас он пришел, чтобы доделать свое черное дело. Исаев весь сжался, скрючившись позади стеллажа… Вот бы исчезнуть! Превратиться в птицу и выпорхнуть на волю… Нет, навряд ли они будут убивать его здесь… Конечно! Здесь они не рискнут… Глаза Виктора лихорадочно блестели и постепенно теряли здравое осмысленное выражение… Они схватят его и повезут туда… будут пытать, издеваться… Господи! Он так боится физической боли!… За что, ну за что, все ополчились против него? Что особенного он сделал… Ну да, конечно, теперь он даже смотреть на детей права не имеет…. Он больной, прокаженный, урод… Даша. Только Даша его понимает… Только она осталась ему другом после всего…
Виктор увидел, что милиционеры о чем то поговорили с мастером, и он показывает им на стеллажи, за которыми в жалкой и нелепой позе спрятался он, Виктор Исаев… Бежать! Нужно срочно бежать от этих людей, которые хотят поймать его, связать… Только куда? … Да как же, конечно к Даше. Она поймет… и им объяснит, что он не виноват… он не мог… не хотел…
Как заяц, рванул Виктор к воротам, безумие и страх придали ему сил. Вскочившие в машину, милиционеры не смогли его догнать…Он видел, как стремились они настигнуть беглеца… как сверкали их свирепые волчьи глаза… Они, как хищники, преследующие дичь, гнали его по дороге… Виктор нашел в себе силы, перемахнул через забор какой то стройки, несся дальше, петляя и озираясь, пока ноги сами не принесли его к дверям квартиры Уголовых. На нетерпеливый звонок дверь открыла Марина. Она охотно впустила дядю Витю в дом и рассказала, что маму увезли дяденьки из милиции…
* * *
Грязнов вернулся довольно скоро злой, как черт и грязный, как последний чернорабочий.
Он сбежал, Том! Мы на машине не смогли догнать этого ублюдка… Он несся, как пуля, потом нырнул на какую то стройку и пропал. Я лично облазил там каждый уголок, но нашел только грязь… Кучи грязи… Вымазался, как свинья.
Отмоешься. — Успокоила я его. — Что будем делать ?
Искать.
Где?
Везде.
Мы замолчали. Одна и та же мысль пришла в наши головы одновременно.
Дарья! Господи! Как я сразу не подумал? Все мозги растерял в пылу погони… дурак! Панков! — Окрикнул Макс проходящего мимо Дмитрия. — Быстро в машину и гони по адресу Уголовой. Этот недоносок вполне может объявиться там… Гони изо всех сил! Понял? — Панков мгновенно испарился.
Почему сам не поехал?
Во первых, я не думаю, что он такой безумный, что сразу рванет к Дарье. Он же понимает, что в двух местах ему сейчас точно нельзя появляться : у себя и у Уголовой. Да и потом, надо поиск организовать по полной программе. Аэропорт, железная дорога, автовокзалы… Насколько я понял, друзей у него нет, брат ни за что не станет скрывать этого выродка от милиции… Он его и на порог не пускает. Знаешь, я бы тоже не мог на него даже смотреть. Будь он мне хоть трижды братом… Ты кассету смотрела?
Да. — Хмуро ответила я. — Я поняла, почему Ненашев отказывался ее показывать… Если честно, я жалею, что настояла…
А я рад. Я его теперь из-под земли гада достану и подвешу за его паршивые яйца. Ромео хренов. Как вспомню его откровения, кулаки сами сжимаются…
Вот именно. — Задумчиво произнесла я. — Вот именно. Мы с тобой уже не сможем относиться к Исаеву объективно… А значит, действительно, мы используем кассету во вред подозреваемому… Я понимаю умом, что эта запись сделана три года назад. После этого Виктор получил квалифицированную медицинскую помощь. Его лечили. Егор Геннадьевич утверждает, что не безуспешно… Он мог стать совсем другим человеком, Максим…
Горбатого могила исправит, Не обольщайся, Том… Его психика не выпрямилась… Ты же сама видишь, он остался прежним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Но ведь первый раз Вас никто не принуждал давать именно такие показания. Вы САМИ решили сказать, что провели ночь с подозреваемым. — Дарья вздрогнула и поморщилась.
Меня просили подтвердить его алиби. Я подтвердила. — Коротко ответила она. — Поверьте, тогда я не понимала, что творю. Я хотела, как лучше.
Но если Вы солгали тогда, может, Вы и сейчас говорите не правду? Или не всю правду?
Моя соседка Изотова может подтвердить, что Исаев вышел от меня около полуночи. Я осталась дома. Больше до утра я его не видела. — Твердо произнесла женщина. — Это правда. Я готова подтвердить ее, где угодно. Я хочу, чтобы преступник занял свое законное место. У параши. — Руки Дарьи Валентиновны дрожали, глаза светились ненавистью.
У Вас что то произошло? — Тихо поинтересовалась я.
Нет… Ничего… Хотя вру… У меня поломалась жизнь.
* * *
Виктор Исаев места себе не находил с самого утра. Он не мог понять почему, но чувствовал всем своим обостренным чутьем загнанного зверя, что вокруг него сгущаются тучи… Сжимается невидимое кольцо тревоги и ненависти. Куда бежать? Где спрятаться от самого себя? Как спастись от бездны, которая так и норовит поглотить его целиком…. Когда он выходил из клиники, жизнь казалась легкой и понятной, солнце улыбалось… Птицы пели… Он так удачно устроился на работу. Его тут ценили и уважали, не смотря на судимость. Еще в больнице он смог побороть в себе отчаяние, которое накрыло его с головой после смерти матери… Брат не пожелал пустить его даже на порог собственного дома… Пусть. Он строит новую жизнь, вдали от всего, что связывало его с прошлым… Он даже на Олю посмотреть не стремился… Хотелось, конечно, зачем скрывать, но он вполне мог сдерживать свои желания. Много позже он узнал, что Татьяна с дочерью продали квартиру и скрылись от людской молвы и от него, Виктора, в неизвестном направлении… Ну и пусть. Теперь у него есть Даша и девочки… Господи! Ну зачем, зачем он снова пошел в этот чертов парк?… Он всегда с самого первого раза приносил ему только страдания…. Одни страдания… даже горе… Теперь его спокойное размеренное течение жизни опять нарушено… Его мир хотят взорвать. Взорвать изнутри, как новогоднюю хлопушку. БА-БАХ!!! И все довольны! Все смеются! А ненужную хлопушку отбрасывают прочь… в грязь… и топчут… топчут… Как тогда в камере… Виктор содрогнулся. Вернуться в тюрьму, даже не надолго, даже на одну единственную ночь, казалось чудовищным…
Ты работать вообще собираешься сегодня или нет? — Вывел его из задумчивости голос мастера. — Если болен, иди домой, нечего мотаться из стороны в сторону.
Да нет, я в порядке. — Тускло откликнулся Виктор.
А то я не вижу. Морда бледная. Под глазами круги…
Просто спал плохо… А так ничего…
Ну, как знаешь, мое дело предложить. Иди тогда вон запчасти рассортируй. А то ребята все перебаламутили, ничего найти невозможно….
Исаев отправился к стеллажам, которые находились за подъемником. В это время к мастерской подъехал милицейский УАЗик. Виктор настороженно прислушался. Конечно! Они разыскивают его. Вон и тот свирепый мент, который в прошлый раз чуть не убил его прямо в кабинете следователя…. Наверное, сейчас он пришел, чтобы доделать свое черное дело. Исаев весь сжался, скрючившись позади стеллажа… Вот бы исчезнуть! Превратиться в птицу и выпорхнуть на волю… Нет, навряд ли они будут убивать его здесь… Конечно! Здесь они не рискнут… Глаза Виктора лихорадочно блестели и постепенно теряли здравое осмысленное выражение… Они схватят его и повезут туда… будут пытать, издеваться… Господи! Он так боится физической боли!… За что, ну за что, все ополчились против него? Что особенного он сделал… Ну да, конечно, теперь он даже смотреть на детей права не имеет…. Он больной, прокаженный, урод… Даша. Только Даша его понимает… Только она осталась ему другом после всего…
Виктор увидел, что милиционеры о чем то поговорили с мастером, и он показывает им на стеллажи, за которыми в жалкой и нелепой позе спрятался он, Виктор Исаев… Бежать! Нужно срочно бежать от этих людей, которые хотят поймать его, связать… Только куда? … Да как же, конечно к Даше. Она поймет… и им объяснит, что он не виноват… он не мог… не хотел…
Как заяц, рванул Виктор к воротам, безумие и страх придали ему сил. Вскочившие в машину, милиционеры не смогли его догнать…Он видел, как стремились они настигнуть беглеца… как сверкали их свирепые волчьи глаза… Они, как хищники, преследующие дичь, гнали его по дороге… Виктор нашел в себе силы, перемахнул через забор какой то стройки, несся дальше, петляя и озираясь, пока ноги сами не принесли его к дверям квартиры Уголовых. На нетерпеливый звонок дверь открыла Марина. Она охотно впустила дядю Витю в дом и рассказала, что маму увезли дяденьки из милиции…
* * *
Грязнов вернулся довольно скоро злой, как черт и грязный, как последний чернорабочий.
Он сбежал, Том! Мы на машине не смогли догнать этого ублюдка… Он несся, как пуля, потом нырнул на какую то стройку и пропал. Я лично облазил там каждый уголок, но нашел только грязь… Кучи грязи… Вымазался, как свинья.
Отмоешься. — Успокоила я его. — Что будем делать ?
Искать.
Где?
Везде.
Мы замолчали. Одна и та же мысль пришла в наши головы одновременно.
Дарья! Господи! Как я сразу не подумал? Все мозги растерял в пылу погони… дурак! Панков! — Окрикнул Макс проходящего мимо Дмитрия. — Быстро в машину и гони по адресу Уголовой. Этот недоносок вполне может объявиться там… Гони изо всех сил! Понял? — Панков мгновенно испарился.
Почему сам не поехал?
Во первых, я не думаю, что он такой безумный, что сразу рванет к Дарье. Он же понимает, что в двух местах ему сейчас точно нельзя появляться : у себя и у Уголовой. Да и потом, надо поиск организовать по полной программе. Аэропорт, железная дорога, автовокзалы… Насколько я понял, друзей у него нет, брат ни за что не станет скрывать этого выродка от милиции… Он его и на порог не пускает. Знаешь, я бы тоже не мог на него даже смотреть. Будь он мне хоть трижды братом… Ты кассету смотрела?
Да. — Хмуро ответила я. — Я поняла, почему Ненашев отказывался ее показывать… Если честно, я жалею, что настояла…
А я рад. Я его теперь из-под земли гада достану и подвешу за его паршивые яйца. Ромео хренов. Как вспомню его откровения, кулаки сами сжимаются…
Вот именно. — Задумчиво произнесла я. — Вот именно. Мы с тобой уже не сможем относиться к Исаеву объективно… А значит, действительно, мы используем кассету во вред подозреваемому… Я понимаю умом, что эта запись сделана три года назад. После этого Виктор получил квалифицированную медицинскую помощь. Его лечили. Егор Геннадьевич утверждает, что не безуспешно… Он мог стать совсем другим человеком, Максим…
Горбатого могила исправит, Не обольщайся, Том… Его психика не выпрямилась… Ты же сама видишь, он остался прежним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49