Она не стала раздеваться, чтобы лечь в постель. Вместо этого сняла с кровати одеяло и, укутав им ноги, свернулась калачиком в большом кресле, стоявшем у самого огня. Джинни совершенно выбилась из сил от переживаний и кошмарных событий дня, но чувствовала, что все равно не сможет уснуть прежде, чем вернется Пол. Она сидела, глядя усталыми, но счастливыми глазами на языки пламени, и думала о том, что, когда Пол вернется, выполнив свою скорбную миссию, ему потребуется вся сила ее любви.
Прошел почти целый час, когда, тихонько постучав, в ее комнату вошла Беатрис Лэнгдон. Она держала в руках серебряный поднос.
— Я заметила огонь в вашей комнате — значит вы не спите, — сказала она. — Вот я и подумала: может быть, вы захотите выпить чашку горячего шоколада...
— Спасибо миссис Лэнгдон, вы так заботливы, — Джинни быстро встала, чтобы подвинуть второе кресло для Беатрис.
— Я, пожалуй, принесу свое вышивание и немного посижу с вами, если вы не против...
В ее тоне Джинни впервые уловила проблески теплоты. С другой стороны, в глазах этой женщины было столько горя и мольбы, что Джинни не решилась отказать, хотя на самом деле хотела побыть в одиночестве.
— Ну конечно же, — сказала она. — Мы будем вместе дожидаться возвращения Пола.
Горячий шоколад разморил ее. Пока Беатрис ходила за своим вышиванием, Джинни вылила его остатки в окно. Ей было неловко от того, что Беатрис, хозяйка дома, сама приготовила для нее это лакомство, а она оставила бы почти полную чашку.
Но даже те несколько маленьких глотков, что успела сделать Джинни, нагоняли на нее сон. Она готова была совсем заснуть, когда вернулась Беатрис.
— Спите. Спите спокойно... — сказала она, опираясь о спинку стула. — А я буду ждать своего сына...
Стараясь отогнать сон, Джинни заставила себя открыть глаза. Окружающие предметы, вся комната кругами плыла перед ней. Чувство непреодолимой усталости и сладостное чувство нереального слились в единое ощущение, которое не отпускало ее.
— Ничего, ничего, — громко сказала Джинни. — Я сейчас буду в порядке. Вот, разве что, окно... Вы не можете открыть окно? Я хотела бы свежего воздуха...
— Ну конечно, — Беатрис подошла и растворила высокие окна. Холодный ночной ветер ворвался в комнату и принес с собой соленую свежесть океана. Холод несколько оживил Джинни, хотя ей и пришлось закутаться в одеяло посильнее.
Беатрис стояла у самого окна. Резкий порыв ветра задул занавески так, что они казались Джинни крыльями, трепещущими у Беатрис за плечами. Джинни посмотрела на благородный и строгий профиль женщины. Глаза Беатрис были устремлены вдаль. Не оборачиваясь, она спокойным ровным тоном произнесла:
— Твоя сестра шагнула на балкон как раз из этого окна... Я наблюдала за ней с того самого места, где сейчас сидишь ты.
Джинни от удивления широко раскрыла сонные глаза. Откуда-то из глубины сознания донесся тревожный звоночек, но она не могла собраться с мыслями, а комната плыла перед ней... туда-сюда... туда-сюда... в такт порывам ветра, качавшего занавески.
— ...так ее ненавидела... — голос Беатрис звучал монотонно и усыпляюще. ...все заставляла нас вымаливать у нее деньги, будь, они прокляты. В ту ночь я умоляла ее. Умоляла понять, сколь опасное финансовое положение у нас сложилось... Она только смеялась мне в лицо.
«Шоколад, — подумала Джинни. — У шоколада был странный, горьковато-кислый привкус...» А прежде чем она глотнула его, ей совсем не хотелось спать.
Но другая часть сознания успокаивала Джинни: я выпила так немного... всего-то один-два глотка. Я должна бороться со сном. Тогда не засну. Я должна просто изо всех сил бороться со сном...
— ...сказала, что мы получим эти деньги только через ее труп... — продолжала Беатрис.
На какой-то короткий миг сонная дымка разошлась.
— Вы назвали ее моей сестрой, — едва выговорила Джинни. Язык почти не слушался ее. — Откуда вы знаете об этом?
— Ты думаешь, что я глупа? — Беатрис сухо рассмеялась. — Да я узнала об этом почти с первых же дней после твоего приезда. Мой сын, Рэй, кое-что разузнал в городке и выяснил, кто ты на самом деле. А потом рассказал об этом мне. Его это только развеселило. Почти все на свете веселит Рэя. Он глупец. И ты... Уже потому, что приехала сюда.
Сон накатывался на Джинни волнами, с каждым приливом она чувствовала, что почти засыпает, с каждым откатом волны в ее голове чуть-чуть прояснялось. Джинни начинала соображать, что происходит. В один из таких моментов она заставила себя встряхнуться и сесть прямо. Джинни посмотрела на Беатрис. Лицо женщины странным образом исказилось и стало похоже на ужасную маску.
— Вы убили Сьюзан, — сказала Джинни.
В ответ Беатрис снова рассмеялась и сверкнула глазами.
— Нет, я не убивала эту куклу. Просто спустилась к ней, чтобы убедить. Она спала. Она себя превратила в дуру этими таблетками. Как раз теми, что я растворила в твоем шоколаде. И тогда я поняла: ее час настал. Я прокусила ей горло. Эта дурочка вдруг проснулась и начала кричать. Почувствовала боль, а потом увидела кровь... Потом выскочила из постели и бросилась сюда, к окну. Я только и увидела, как она вылетела вниз.
— А как же Варда? — едва проговорила Джинни. Черная, необоримая волна сна и ужаса наваливалась на нее с новой силой, накрывая своей зловещей, отупляющей пеленой. Она судорожно глотала воздух, пытаясь высвободиться из-под одеяла. Ей хотелось скинуть его с себя и подставить тело под холодный океанский ветер.
— ...в ее комнату... волновалась, что Варда могла проснуться. Она могла испугаться этих криков. Но она все еще спала. Я поцеловала ее в губы, а потом пошла к себе и смыла кровь.
Казалось таким глупым бороться, сопротивляться... Насколько приятнее расслабиться и медленно плыть в этом мягком, пушистом облаке. Плыть, не думая ни о чем... в... этом... облаке... таком розовом... как давно забытая сахарная вата... из самого детства... плыть и качаться... плыть... и качаться...
Джинни вздрогнула, как от толчка. Глаза ее бессмысленно заморгали.
— ...Франц позаботится о тебе ради меня. Как он славно позаботился обо всех остальных... Я скажу Полу, что ты убежала, потому что на самом деле была влюблена в Рэя. Каждая из тех дурочек, что лежат там, в старом домике, влюблялась в Рэя... и мы снова будем счастливы здесь. Только Лэнгдоны.
Ее голос звучал совсем близко. Слова лились и лились и легко, усыпляюще рокотали, как камешки в ручье.
— Спи... Засыпай... Ну вот и хорошо... Беатрис побудет с тобой, пока ты совсем не заснешь... Пока ты не заснешь навсегда...
Ресницы Джинни еще раз дрогнули, но ее глаза были уже закрыты, и она больше не могла их открыть. Джинни погрузилась в сладкую темноту, утонув в мягком кресле с легким вздохом успокоения и блаженства, и затихла.
Глава двадцать первая
Где-то очень-очень далеко хлопнула дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46