Рассказы –
OCR Хас
«Фирсов В. Н. Срубить крест: Авторский сборник»: АСТ, Ермак; М.; 2003
ISBN 5-17-019612-1, 5-9577-0272-2
Аннотация
Свиридов создал машину, способную на литературное творчество. Чтобы собрать базу данных, машина несколько лет читала всю печатную продукцию подряд, а затем написала свой первый роман. О чём же?
Владимир ФИРСОВ
ЗЕЛЕНЫЙ ГЛАЗ
— Заверните, — сказал гражданин в пыжиковой шапке, подавая продавцу чек.
Над самым ухом у него кто-то вздохнул. Гражданин сердито обернулся. Через плечо ему заглядывал высокий вислоусый старик в очках, стараясь рассмотреть покупку.
— Простите, пожалуйста, — нерешительно сказал старик. — Вы не смогли бы уступить эту книгу мне? Понимаете, она мне очень нужна. — В робком взгляде старика чувствовалась какая-то тревога.
— Мне она тоже нужна, — с достоинством ответил гражданин в пыжиковой шапке. — Я пишу диссертацию об Аристотеле!
Он отодвинул плечом вислоусого и прошествовал к выходу. Но старик не отставал.
— Я вас очень прошу, — бормотал он в спину идущему. — Это для меня вопрос чести… вопрос жизни и смерти… Моя тетушка давно мечтала об аристотелевой “Поэтике”. Она сейчас умирает… Последний подарок… Я очень прошу.
Гражданин обернулся и внимательно посмотрел на преследователя. Конечно, умирающая любительница Аристотеля была придумана только сейчас. Но в глазах старика светилась какая-то странная тоска, заставившая поверить, что эта книга действительно нужна ему, что это для него вопрос жизни и смерти.
Гражданин в пыжиковой шапке смягчился.
— Ладно, берите, — сказал он. — С вас шесть сорок. Старик засуетился.
— Век благодарен буду, — бормотал он, выуживая из кармана монеты и смятые рубли. — Спасли меня…
Во всех карманах старика нашлось только четыре рубля девяносто семь копеек. Он с отчаянием посмотрел на обладателя драгоценной книги.
— Возьмите часы, — вдруг сказал он. — Тетушка умирает. Не могу без книги.
Гражданин в пыжиковой шапке растрогался.
— Ладно, берите так. Отдадите как-нибудь. Я здесь часто бываю.
— Никогда не забуду, — пробормотал старик, хватая книгу. — Все верну полностью. Свиридов моя фамилия. Николай Степанович. По гроб жизни обязан…
Крепко прижав книгу, старик выскочил из дверей букинистического магазина на февральский мороз. Денег на троллейбус у него не осталось, и он две остановки шел пешком.
Дома Свиридов долго с восхищением рассматривал дорогой переплет с золотым тиснением, грея руки на батарее центрального отопления. Потом со вздохом перелистал книгу и разодрал ее на две части. Прикинул на глаз толщину половинок и разодрал каждую еще раз.
На душе у него было радостно. Более того, он был почти счастлив.
На следующее утро — это было воскресенье — Свиридов вышел из дома рано. С трудом вытаскивая ноги из выпавшего за ночь снега, он пересек двор и шагнул через порог скрипучей калитки в старых железных воротах. У ларька “Союзпечати” толпились люди, но газет, увы, уже не было. Ему досталась только “Пионерская правда”, и это его явно не устраивало. Он пошел к другому ларьку, но газет не было и там.
Вконец расстроившись, старик повернул к дому. Выпрашивать газеты у соседей ему не хотелось.
На чисто выметенной дорожке стояла дворничиха Настя с метлой наперевес.
— Доброе утро, Николай Степанович, — сказала она. — Никак, напрасно прогулялись? Старик только махнул рукой.
— Одна “Пионерская правда” и осталась. Как запустят что, нигде газет не достать. Прямо хоть с вечера становись у ларька.
— Мою возьмите, — сказала добрая Настя. — Я потом в витрине почитаю. — Она протянула ему вчетверо сложенную “Советскую Россию”.
Старик сдержанно поблагодарил. Затем он развернул изрядно смятую в почтовом ящике газету, вздел на нос очки и нараспев прочитал:
— “Советская автоматическая лаборатория пересекает Море Спокойствия. Двести километров по Луне”. — Он удовлетворенно хмыкнул, хотя искал в газете совсем другое. — Ага… вот: “На соискание Ленинской премии…” — Явно обрадованный, старик непослушными пальцами начал складывать газету. Февральский мороз давал себя знать.
— Скоро уже, Николай Степанович? — спросила Настя, с почтением глядя на старика.
— Со дня на день жду, Настенька. По ночам просыпаюсь. Все думаю: как она там, стучит или нет?
— Дай-то бог, — сказала Настя. — А то прямо смотреть на вас жалко. Худой да бледный стали. В фоб и то краше кладут.
Свиридов только вздохнул. Последний месяц он сидел на самой строгой диете, тратя все деньги на покупку литературы.
Дворничиха для порядка махнула раза два метлой по уже выметенной дорожке и ушла.
Свиридов медленно поднялся к себе на третий этаж, нашарил в кармане ключ. Беспокоить соседей звонком ему не хотелось.
— Изобретателю привет! — раздалось у него над головой.
Услышав знакомый голос, старик даже вздрогнул немного и с досадой обернулся. На площадке четвертого этажа румяный мужчина с небольшим брюшком, обтянутым финским свитером, растирал лыжи куском пенопласта. Это был Зайчиков—старший. Свиридов знал, что его сосед — почти кандидат каких-то наук и работает сейчас в многотиражке очень серьезного института, занимающегося электроникой, молектроникой и другими популярными в наше время областями техники. Еще о Зайчикове было известно, что он за тридцать пять лет своей жизни успел поработать грузчиком, пожарником, ветеринарным врачом, начальником спасательной станции ДОСААФ, директором леспромхоза и режиссером областного драмтеатра. Словом, это был человек, видавший виды, душа-парень. Начальства он не боялся, был остер на язык, любил посмеяться над авторитетными мнениями и к тому же не верил ни в сон, ни в чох, ни в кибернетику. Свиридову уже не раз приходилось выслушивать от Зайчикова самые различные высказывания в свой адрес. Поэтому он старался не вступать в разговоры с ехидным соседом. Но ключ как назло запропастился, и Свиридов волей-неволей приготовился выслушать очередную порцию нападок.
— Опять без газет? — осведомился Зайчиков, усердно растирая лыжу. — На месте вашей машины я бы объявил голодную забастовку.
Из осторожности Свиридов воздержался от ответа.
— Значит, опять побираться будем? — не унимался Зайчиков. — Подайте Христа ради газетку? Но вы не огорчайтесь — все великие люди при жизни бедствовали. И признавали их так лет через триста. Так что у вас все еще впереди.
Потеряв надежду отыскать ключ, Свиридов в отчаянии нажал на звонок.
— Жалко мне вашу машину, батенька, — журчал сверху почти кандидат наук. — Все же мы с ней в некотором роде коллеги… Так и быть, пришлю сейчас Петьку с газетами. А то потомки скажут — затравили великого человека.
— Спасибо, — буркнул старик и с неожиданной резвостью шмыгнул в открывшуюся дверь.
1 2 3 4