Он уставился на Саграмосо свирепым взглядом, словно силой воли хотел остановить это магическое представление. Выпуклый глаз на ладони Саграмосо засветился ядовито-фиолетовым светом.
Несколько мгновений, равных для Лександ-ро вечности, длилась безмолвная дуэль взглядов Живого Предка и Глаза. Саграмосо, все еще сжимавший в руках силовой меч, почти не шевелился.
Старый карлик покачивался. Тем временем его белобородые товарищи с беспокойством ерзали на своих тронах, пребывая в нерешительности. Настал час выбора: присоединиться ли к мудрому старейшине или к человеческому божку.
Охранники-карлики и воины Антро, бывшие до сих пор союзниками, посматривали друг на друга с чувством всевозрастающего недоверия. В такие моменты, исполненные приходом власти непреодолимой силы, мир становится зыбким, а старые клятвы и верования спытывают проверку на прочность; лояльность — всего лишь маска, в то время как истина имеет ряд противоречивых ликов.
— О наши святые Предки! — с болью в голосе воскликнул древний карлик.
— Что? Мы все здесь, в этом теле, — отозвался один из ртов на груди Саграмосо. — Разве ты не узнаешь нас, Досточтимый Рим-белдорп? Этот человек второй после бога!
— Второй,
— эхом повторил другой рот с двойственным чувством. — Очень скоро он станет истинным демоном Господа Перемен.
— Что это за Господь такой? — с резкой грубостью спросил старик, известный под именем Римбелдорп. — Какие дьявольские силы здесь замешаны?
Один рот рассмеялся, зашлепав губами.
Другой принялся разглагольствовать:
— Убей остальных трех десантников, ты, неповоротливый болван! Ты, кто обожает себя! Мы предоставим тебе нечто другое, достойное обожествления. Ты жаждешь власти? Что ж,-власть уже стучится в твою дверь.
Из плечевого пояса Саграмосо пробились два рога — нежные и хилые, но все же это были рога.
* * *
— Испробуй содержимое их кишок, чтобы накормить Тзинча! Он обожает преобразование мяса в навоз. Таков Цикл Перемен! Мертвецов он вернет в живую плоть. Его проделки здравых людей превратят в умалишенных, и живые тела — в трупы.
— Тзинч, — пропел второй рот.
— Тзинч, — как загипнотизированные, повторили многочисленные скваты. — О священные Предки, восстаньте из мертвых!
Римбелдорп отчаянно замахал воину, с которым совещался раньше. Размахивая топором, вооруженный карлик торопливо направился к жертвенным плитам.
Поскольку казалось, что он намеревается выполнить настойчивые требования одного из ртов, никто не подумал вмешаться и остановить его. Краснобородый скват вспрыгнул на плиту, к которой был привязан Ери и, высоко подняв над головой топор…
… с силой опустил его…
… и разрубил оковы, державшие правую руку Ери. Лезвие ударилось о гранит, и топорище выскочило из ладошки маленького человечка. Он громко охнул и схватился за запястье, принявшись растирать его.
У Лекса в .голове все перевернулось. Неужели карлик намеревался освободить Ери?
Да, сомнений быть не могло.
Ери, одной ногой стоявший уже в могиле, не сразу это понял. Дотянувшись свободной рукой до крохи, он с силой отбросил его в сторону. Голова карлика раскололась, ударившись о гранитную глыбу, на которой покоились располовиненные останки сержанта, перехваченные посредине узелками пояса киновари. Из черепной коробки сквата хлынула кровь.
Тем временем Ери занялся другой рукой и, воспользовавшись ею как рычагом, освободил вторую окову. Проворно сев, он нагнулся к прикованным ногам, бросив одновременно многозначительный взгляд в сторону Лександро.
— Я спасу тебя! — крикнул он. — Клянусь Дорном, я сделаю это!
Поддалась еще одна окова.
Вытянув шею, насколько позволяло его положение, Лександро увидел, что карлики подняли катапульты, целясь в нагую фигуру на каменной плите, прикованную к ней за щиколотку второй ноги. Они ждали только приказа своего господина, потому что убить Ери без его распоряжения означало нарушить ритуал кровавого жертвоприношения. Но как только Ери освободится, медлить с расправой они не станут.
Лекс уже представил, как иступленно бросится Ери, его добровольный охранник, в сторону гранитной плиты, к которой прикован сам Лекс, как взметнется в воздух фонтан шурике-новых звезд, как вонзятся они в беззащитную кожу, вспарывая подкожный панцирь, выворачивая внутренности наизнанку, как упадет обессиленное тело на Лександро и защитит его собой и в смерти, заключив в застывшие и оскорбительные для него объятия, и замрет в судорожной агонии.
Как мог предотвратить Лекс этот неосмотрительный поступок своего несчастного брата о намерениях которого прочел в его взгляде.
— Топор, тупица! — проревел Бифф на жаргоне подземелья Трейзиора. — Метни топор в лорда Сагги!
Ери с дико распахнутыми глазами оторвался от своего занятия и случайно бросил безумный взгляд на охрану Саграмосо с нацеленными на него катапультами. Только тут он сообразил.
Схватив валявшийся рядом топор, он метнул его.
Гравировамное лезвие летело, снова и снова переворачиваясь в воздухе. Оно угодило Фульгору Саграмосо в грудь как раз между вумя несговорчивыми ртами.
Оба они одновременно вскрикнули: один — эт боли и досады, второй — исторгая умопомрачительные проклятья.
Лекса захлестнула волна тошноты, заслонив способность воспринимать и понимать окружающий мир. Головокружение было таким сильным, что его едва не вырвало. Верх стал низом. Левое — правым. Все колыхалось и изменялось. Из открытого рта Саграмосо повалил розовый нереальный дым, похожий на растекавшуюся под водой кровь. Мятежный правитель бился в агонии, стараясь выдернуть из тела лезвие топора, крепко засевшее в грудине. Амфитеатр заполнился туманными, колеблющимися розовыми существами, они извивались и ухмылялись, обнажая клыки и когти. Они возникали прямо из воздуха, создавая впечатление, что асегда там находились, но только теперь стали видимыми. Казалось, эти обезумевшие твари были воплощением сути самой реальности. А за всеми этими образами, вплетенными в текстуру самого космоса, корчились исходящие гноем демоны, сосуществующие с воздухом и пустотой вакуума, невидимые, плавали они в пространстве, занимаемом человеческими телами, Готовые проявиться в любую минуту, чтобы пустить в ход клыки и когти… впиться в горло и насытиться. И эти хохот и хихиканье. Лекс не слышал их безумного смеха, но хорошо представлял его себе.
Тогда Лекс понял, что Ворп — искаженное пространство, через которое пролетают межзвездные корабли, — был истинным домом этих тварей, что в Ворпе яблоку негде было упасть из-за вечно меняющихся турбулентностей потенциальных сущностей, подобных этим, — слипающихся и разделяющихся, воплощающихся в фантомное бытие и вновь распадающихся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
Несколько мгновений, равных для Лександ-ро вечности, длилась безмолвная дуэль взглядов Живого Предка и Глаза. Саграмосо, все еще сжимавший в руках силовой меч, почти не шевелился.
Старый карлик покачивался. Тем временем его белобородые товарищи с беспокойством ерзали на своих тронах, пребывая в нерешительности. Настал час выбора: присоединиться ли к мудрому старейшине или к человеческому божку.
Охранники-карлики и воины Антро, бывшие до сих пор союзниками, посматривали друг на друга с чувством всевозрастающего недоверия. В такие моменты, исполненные приходом власти непреодолимой силы, мир становится зыбким, а старые клятвы и верования спытывают проверку на прочность; лояльность — всего лишь маска, в то время как истина имеет ряд противоречивых ликов.
— О наши святые Предки! — с болью в голосе воскликнул древний карлик.
— Что? Мы все здесь, в этом теле, — отозвался один из ртов на груди Саграмосо. — Разве ты не узнаешь нас, Досточтимый Рим-белдорп? Этот человек второй после бога!
— Второй,
— эхом повторил другой рот с двойственным чувством. — Очень скоро он станет истинным демоном Господа Перемен.
— Что это за Господь такой? — с резкой грубостью спросил старик, известный под именем Римбелдорп. — Какие дьявольские силы здесь замешаны?
Один рот рассмеялся, зашлепав губами.
Другой принялся разглагольствовать:
— Убей остальных трех десантников, ты, неповоротливый болван! Ты, кто обожает себя! Мы предоставим тебе нечто другое, достойное обожествления. Ты жаждешь власти? Что ж,-власть уже стучится в твою дверь.
Из плечевого пояса Саграмосо пробились два рога — нежные и хилые, но все же это были рога.
* * *
— Испробуй содержимое их кишок, чтобы накормить Тзинча! Он обожает преобразование мяса в навоз. Таков Цикл Перемен! Мертвецов он вернет в живую плоть. Его проделки здравых людей превратят в умалишенных, и живые тела — в трупы.
— Тзинч, — пропел второй рот.
— Тзинч, — как загипнотизированные, повторили многочисленные скваты. — О священные Предки, восстаньте из мертвых!
Римбелдорп отчаянно замахал воину, с которым совещался раньше. Размахивая топором, вооруженный карлик торопливо направился к жертвенным плитам.
Поскольку казалось, что он намеревается выполнить настойчивые требования одного из ртов, никто не подумал вмешаться и остановить его. Краснобородый скват вспрыгнул на плиту, к которой был привязан Ери и, высоко подняв над головой топор…
… с силой опустил его…
… и разрубил оковы, державшие правую руку Ери. Лезвие ударилось о гранит, и топорище выскочило из ладошки маленького человечка. Он громко охнул и схватился за запястье, принявшись растирать его.
У Лекса в .голове все перевернулось. Неужели карлик намеревался освободить Ери?
Да, сомнений быть не могло.
Ери, одной ногой стоявший уже в могиле, не сразу это понял. Дотянувшись свободной рукой до крохи, он с силой отбросил его в сторону. Голова карлика раскололась, ударившись о гранитную глыбу, на которой покоились располовиненные останки сержанта, перехваченные посредине узелками пояса киновари. Из черепной коробки сквата хлынула кровь.
Тем временем Ери занялся другой рукой и, воспользовавшись ею как рычагом, освободил вторую окову. Проворно сев, он нагнулся к прикованным ногам, бросив одновременно многозначительный взгляд в сторону Лександро.
— Я спасу тебя! — крикнул он. — Клянусь Дорном, я сделаю это!
Поддалась еще одна окова.
Вытянув шею, насколько позволяло его положение, Лександро увидел, что карлики подняли катапульты, целясь в нагую фигуру на каменной плите, прикованную к ней за щиколотку второй ноги. Они ждали только приказа своего господина, потому что убить Ери без его распоряжения означало нарушить ритуал кровавого жертвоприношения. Но как только Ери освободится, медлить с расправой они не станут.
Лекс уже представил, как иступленно бросится Ери, его добровольный охранник, в сторону гранитной плиты, к которой прикован сам Лекс, как взметнется в воздух фонтан шурике-новых звезд, как вонзятся они в беззащитную кожу, вспарывая подкожный панцирь, выворачивая внутренности наизнанку, как упадет обессиленное тело на Лександро и защитит его собой и в смерти, заключив в застывшие и оскорбительные для него объятия, и замрет в судорожной агонии.
Как мог предотвратить Лекс этот неосмотрительный поступок своего несчастного брата о намерениях которого прочел в его взгляде.
— Топор, тупица! — проревел Бифф на жаргоне подземелья Трейзиора. — Метни топор в лорда Сагги!
Ери с дико распахнутыми глазами оторвался от своего занятия и случайно бросил безумный взгляд на охрану Саграмосо с нацеленными на него катапультами. Только тут он сообразил.
Схватив валявшийся рядом топор, он метнул его.
Гравировамное лезвие летело, снова и снова переворачиваясь в воздухе. Оно угодило Фульгору Саграмосо в грудь как раз между вумя несговорчивыми ртами.
Оба они одновременно вскрикнули: один — эт боли и досады, второй — исторгая умопомрачительные проклятья.
Лекса захлестнула волна тошноты, заслонив способность воспринимать и понимать окружающий мир. Головокружение было таким сильным, что его едва не вырвало. Верх стал низом. Левое — правым. Все колыхалось и изменялось. Из открытого рта Саграмосо повалил розовый нереальный дым, похожий на растекавшуюся под водой кровь. Мятежный правитель бился в агонии, стараясь выдернуть из тела лезвие топора, крепко засевшее в грудине. Амфитеатр заполнился туманными, колеблющимися розовыми существами, они извивались и ухмылялись, обнажая клыки и когти. Они возникали прямо из воздуха, создавая впечатление, что асегда там находились, но только теперь стали видимыми. Казалось, эти обезумевшие твари были воплощением сути самой реальности. А за всеми этими образами, вплетенными в текстуру самого космоса, корчились исходящие гноем демоны, сосуществующие с воздухом и пустотой вакуума, невидимые, плавали они в пространстве, занимаемом человеческими телами, Готовые проявиться в любую минуту, чтобы пустить в ход клыки и когти… впиться в горло и насытиться. И эти хохот и хихиканье. Лекс не слышал их безумного смеха, но хорошо представлял его себе.
Тогда Лекс понял, что Ворп — искаженное пространство, через которое пролетают межзвездные корабли, — был истинным домом этих тварей, что в Ворпе яблоку негде было упасть из-за вечно меняющихся турбулентностей потенциальных сущностей, подобных этим, — слипающихся и разделяющихся, воплощающихся в фантомное бытие и вновь распадающихся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73