Вольфганг Келер. Умственные способности человекообразных обезьян

Врата захлопнулись со звоном, но замки защелкнулись бесшумно – они были хорошо смазаны. Агенты службы безопасности отобрали у всех шнурки от ботинок, а у Гориллы Бейтса еще и пояс. У Пана Сатируса отбирать, разумеется, было нечего, поскольку он не носил одежды с тех пор, как сбросил космический скафандр.
Потом их оставили одних, рассовав двух моряков и шимпанзе по разным камерам-загончикам, отделенным от общего коридора сплошной решеткой.
– А где доктор? – спросил Счастливчик. – Они с ним ничего не сделают?
– Его допрашивают, – сказал Горилла. – Я думаю, они порешили, что он расколется быстрее, чем ты или я. Или вот Пан.
– А для чего им нужно, чтобы он раскололся? – спросил Пан.
– У нас международный заговор, – пояснил Счастливчик. Зря ты приземлился так, что тебя выловил “Кук”. Это совершенно секретный корабль. То, что называется экспериментальным прототипом.
– Ты говоришь как писарь, – сказал Горилла.
Пан потихоньку лазил по решетке: от стены до стены и от пола до потолка.
– Не так уж плохо, – сказал он. – Я привык к клеткам.
– А мы нет, – заметил Счастливчик.
– Не трави. Счастливчик, – проворчал Горилла. – Не знаю, как ты, а я провел на губе больше времени, чем Пан на свете живет. Сколько ему? Семь с половиной? Да, я могу поучить тебя, как сидеть в клетке. Другое дело, что я так и не привык.
Пан прилег отдохнуть на койку.
– Значит, ты думаешь, что мы попали сюда, потому что я слишком много знаю о “Куке”? Но я ничего не видел, кроме палубы и вашей столовой.
– Мичманской кают-компании, – поправил Горилла.
– Вот видишь! Я не разбираюсь в кораблях. Это был первый корабль, на котором я побывал. Я не мог бы сравнить его с другим кораблем или хотя бы описать. Как ты думаешь, если я скажу им это, они нас выпустят?
– Как ты разогнал космический корабль быстрее света? спросил Счастливчик. – Вот что они хотят узнать.
– Но человек не подготовлен к таким знаниям, – сказал Пан. – Он применил бы их в войне.
– Да, – согласился Горилла. – Потому-то мы и попали на губу. И верно, надолго.
Пан прыгал в своей клетке, хватаясь за прутья решетки и взбираясь все выше, пока не добрался до самого верха. Повиснув на одной руке, он для пробы отковырнул кусок известки там, где в потолок входил прут решетки, и отправил известку в рот. Потом выплюнул ее и прыгнул на койку.
– Я проголодался.
– Ты им этого не говори, – посоветовал Горилла. – А то они не будут кормить тебя, пока ты им не скажешь все.
– А он не скажет, – вставил Счастливчик.
– Он и не должен говорить, – сказал Горилла. – Война плохое дело.
– Ты рассуждаешь как горилла. Голодать – тоже не дело.
– Многие шимпанзе умирали, но не теряли достоинства, сказал Пан. Он ухватился за прутья решетки и немного покачался. Затем снова прыгнул на койку, почистился и закрыл лицо руками.
Вошли два человека, по-видимому выполнявшие здесь обязанности надзирателей и одетые в комбинезоны, которые обычно носят рабочие нефтяных компаний; тут они заменяли униформу. Держа оружие наперевес, они остановились у самой решетки. Следом вошел еще человек и подал еду сначала Горилле, а потом Счастливчику. И вышел.
– А Пану? – спросил Горилла.
– Ему жрать не дадут, – сказал один из стражей.
Горилла фыркнул и взял со своего подноса кусок хлеба.
– Держи, Пан.
– Нельзя, морячок, – сказал страж и поднял дуло своего автомата.
– Ребята, это же не по-человечески! – воскликнул Счастливчик.
– Наоборот, – сказал Пан. – Именно по-человечески.
– Я не хочу есть, – заявил Горилла. – Можешь забрать эту баланду.
– И мою тоже, – сказал Счастливчик.
Один из стражей свистнул, холуй вернулся и убрал подносы. Звякнул металл, и наши друзья снова оказались одни.
– Теперь нам все понятно, – сказал Счастливчик.
– Думаю, нам лучше уйти отсюда, – предложил Пан.
Моряки посмотрели на него.
– Люди – слишком узкие специалисты, – продолжал Пан. По-видимому, одни строят тюрьмы, а другие строят клетки. По крайней мере, ни в одном почтенном зоопарке никто не посадит шимпанзе в такую клетку.
Он протянул руку и вырвал прут решетки из гнезда в полу.
Потом согнул еще один.
– Воображаю, что натворил бы здесь горилла, – сказал он. – За кого они меня принимают? За мартышку?
Он согнул еще один прут.
Когда образовалась дыра достаточно большая, чтобы в нее пролезть, он связал два прута решетки в узел.
– Знак Зорро, – пояснил Пан. – Я читал об этом комиксе.
– Не из-за плеча ли доктора Бедояна? – спросил Счастливчик.
Пан уже выбрался из камеры.
– Вряд ли, – сказал он и засмеялся: по крайней мере это прозвучало как смех. – Глупо. Я регрессировал, или деградировал, или уж не знаю там что. – Он протянул руку и сорвал замок с решетки Счастливчика. – С этого надо было начать. Но я люблю физические упражнения, от них лучше себя чувствуешь.
Он сорвал замок и с решетки Гориллы и направился вприпрыжку к единственному зарешеченному окну, опираясь на руки как на костыли. Выдирая один за другим прутья решетки, он передавал их Горилле.
– Не стоит производить излишнего шума, – сказал он. – Готово. Дай-ка мне руку, Счастливчик.
Держась за раму окна одной рукой, другой он помог Счастливчику выкарабкаться наружу. Затем помог и Горилле взобраться на окно и спрыгнул на землю, оставив мичмана наверху.
Горилла, приземлившись, крякнул.
Они зашли за фальшивое газохранилище и оказались у ограды из колючей проволоки. Пан взглянул на ограду и крякнул, подражая Горилле.
– С этим мы справимся в два счета.
– Осторожней, – сказал Счастливчик. – Проволока может быть под током. – Он огляделся и показал на росший неподалеку дуб. – Тут такой казенный порядок, что нам придется отломать ветку от дуба. Даже палки не найдешь.
– Большое дело, – сказал Пан. Он вскарабкался на дерево, отломил увесистый сук и слез. – Держи, старик.
Счастливчик осторожно прислонил сук к колючей проволоке. Искры не было, и он сказал:
– Давай, Пан.
Пан оттянул проволоку к земле, и все перешагнули ее.
Оба моряка ковыляли с трудом – ботинки, лишенные шнурков, соскакивали с ног. Пан привел их к холмику, на котором росла рощица лиственных деревьев, изредка встречающихся среди сосновых лесов Флориды. Тут он стал прыгать с дерева на дерево и вскоре вернулся с пучком тонких стебельков каких-то вьющихся растений.
Счастливчик и Горилла принялись плести шнурки для ботинок. Делали они это искусно и быстро.
Пан Сатирус вновь отправился на прогулку по деревьям. Он вернулся, жуя сердцевину пальмовой ветки.
Горилла кончил плести шнурки и делал пояс.
– Я, конечно, не большой физиономист по вашей части, но у тебя, Пан, счастливое лицо.
Пан кивнул. Он раскачивался, держась на пальцах рук, оторвав ноги от земли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39