В эту секунду всеобщей (за исключением хвостов) неподвижности он зацепился взглядом за браслет, свободно болтающийся на ее запястье.
– Туаза, в трансверсию! – в волнении он выкрикнул эти слова достаточно громко, и пауки, поняв, что добыча вот-вот ускользнет, в единый миг сорвались с места, устремившись к ним. Одновременно вперед ринулись и кошки.
И Туаза, словно очнувшись, сделала пару молниеносных движений – прикосновение к браслету, взмах, – и ослепительная метель подхватила беглецов, отрезая от протянутых к ним членистых ног сатаяле, с одной стороны, и от когтистых лап кршасов – с другой.
Туаза не слишком-то изощрялась в выборе планеты, да и то сказать – некогда ей было отстукивать новый код, и она воспользовалась тем, что был уже ею недавно набран. Едва кругом сквозь рассеивающуюся заметь трансверсии проглянули детали пейзажа, как Степан моментально узнал их, хотя зеленый ковер, покрывавший ранее это место, успел увянуть, засохнуть и осесть на руины серой трухой. Короче говоря, из прыжка они вышли на том самом памятном островке, являвшемся на самом деле крохотной частичкой большого Острова.
Ни Склайса, ни Грумпеля поблизости, увы, не было, зато совсем неподалеку – там, где раньше было их с драконицей «лежбище», – стояли, пошатываясь, оба кузнечика: с исчезновением растительности отравленные испарения вновь разлились над этим местом и уже возымели на них свое действие.
– Держитесь, ребята! Скоро станет полегче! – крикнул им Степан, замечая, что из земли, раздвигая труху, уже лезут по-змеиному новые побеги: Остров был жив и торопился проявить заботу о живых существах, появившихся невесть откуда на его поверхности.
Степан двинулся было к мозжоргам, забыв о том, что и ему сейчас неминуемо станет плохо, но вовремя был пойман за рукав Туазой:
– Куда собрался? – Голосок ее при этом был весьма далек от нежности. – Не надейся, что нам удалось так просто избавиться от погони: уверена, что в ближайшее время и кршасы, и сатаяле здесь появятся. – И, не глядя на вытянувшуюся физиономию Степана, Бякса склонилась к браслету, добавив между делом: – Погони не будет только в одном случае – если паучихи передрались с кошками. Но и тогда нам лучше отсюда исчезнуть, и как можно скорее!
Со своей стороны, мозжорги, увидав Степана, тоже собрались к нему подойти, но, не сделав и нескольких шагов, один за другим упали; то же самое произошло когда-то со Степаном и Арл, поэтому он знал, что о них не следует тревожиться: Остров, эта заботливая нянька, выпестует кузнечиков ничуть не хуже, чем когда-то дракона. А вот ему теперь никак нельзя было валиться с ног, потому он постарался no-возможности сдерживать дыхание. С тревогой оглядываясь и уже ощущая слабость, он на всякий случай поддержал за талию Туазу – она-то, понятное дело, была преследователям не нужна, но без нее, потеряй она сознание, он уже никуда отсюда не денется. Озаботившись ее шаткостью, он чуть не пропустил момента появления погони: пауки и кошки возникли почти одновременно – буквально на расстоянии прыжка от них, только с противоположных сторон.
Немедля на сей раз ни секунды, они кинулись вперед в надежде схватить ослабших людей, но Туаза именно в этот миг нажала кнопку, вновь выдернув добычу – то есть себя и спутника – из-под самых мохнатых лап и хищных носов. Складывалось впечатление, будто она поставила себе целью их стравить – Степан мог бы поклясться, что представители .разных хищных видов столкнулись на том самом месте, откуда за мгновение до того исчезли он и Туаза.
На сей раз они перенеслись к каким-то историческим развалинам: остатки древних строений, живописно утопавшие в зелени, громоздились от них по правую руку, а по левую раскинулось чудесное озеро. Опустив взгляд, Степан обнаружил под ногами более чем современное дорожное покрытие. Он не рискнул расспрашивать у Туазы, что это за местность: она вновь колдовала над браслетом, из чего следовало, что и здесь им не суждено задержаться надолго: погоня, по-видимому, грозила не задержаться, так что в любой момент следовало ожидать явления в этот подкупающий своим спокойствием мир все тех же незваных и весьма агрессивных гостей. Забыв любоваться красотами, Степан молча глядел на склоненную голову не понятной ему женщины, задаваясь вопросом, С чего бы это она, прилагавшая в прошлом все силы к тому, чтобы его уничтожить, взялась теперь так рьяно ему помогать, не дожидаясь просьб о помощи и даже порой вопреки его воле, как это произошло на станции у псифов.
Правда, размышлял на эту тему он недолго; как Степа и предполагал, действия Туазы имели целью дальнейшее бегство от преследователей, не замедливших появиться: с одной стороны на обочине дороги нарисовались настырные пауки, а с другой – не менее упорные кошки. И снова они бросились, но Туаза опять на мгновение их опередила, унеся Степана в новый полет сквозь вьюжное ничто (или «нечто?..), к иным, неизвестным ему пока еще пределам.
Следующий мир напоминал пустыню Сахару, только перекрашенную в синий цвет: все кругом было залито мертвенно-голубым светом небольшой, словно запущенный в зенит мячик, звезды. Здесь они пробыли также недолго и исчезли, с прежней виртуозностью ускользнув от объятий вязнущих в песке сатаяле и кршасов. Как тем удавалось, сталкиваясь каждый раз носами на месте исчезновения беглецов, избегать межнациональной свары на этой почве, оставалось для Степана загадкой.
Он и Туаза между тем оказались на площади – привокзальной, или, может быть, прикосмодром-ной, полной народу, не обратившего внимания на их появление, но шарахнувшегося в стороны при виде их образовавшегося в скором времени «эскорта». Успешно сбежав и оттуда, Степан и Бякса попали в оранжерею – аккуратную и ухоженную, но появившиеся спустя положенный промежуток времени пауки снесли живую изгородь, а кошки повалили несколько кадок с растениями. Казалось бы – тут-то им самое время устроить потасовку, но нет: миры продолжали сменяться, как в панорамном проекторе, перемежаясь с ясной метелью, грандиозные здания уступали место зеленеющим лугам, те вырастали в горы, обращались в прах и снова переходили в здания самой разной и причудливой архитектуры. И в каждом новом мире вслед за ними с завидным упорством возникали пауки и кошки, не уступавшие, как выяснилось, друг другу в цепкости. Вполне возможно, что по отдельности они бы и отстали, но тут дело приняло принципиальный оборот: никому не хотелось отдать добычу в чужие, в большей или меньшей степени мохнатые лапы.
Скоро стало очевидно, что межрасовые столкновения все же имеют место и не обходятся без потерь: сначала кошек стало на одну меньше, потом исчезли два паука, затем пропала еще одна кошка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
– Туаза, в трансверсию! – в волнении он выкрикнул эти слова достаточно громко, и пауки, поняв, что добыча вот-вот ускользнет, в единый миг сорвались с места, устремившись к ним. Одновременно вперед ринулись и кошки.
И Туаза, словно очнувшись, сделала пару молниеносных движений – прикосновение к браслету, взмах, – и ослепительная метель подхватила беглецов, отрезая от протянутых к ним членистых ног сатаяле, с одной стороны, и от когтистых лап кршасов – с другой.
Туаза не слишком-то изощрялась в выборе планеты, да и то сказать – некогда ей было отстукивать новый код, и она воспользовалась тем, что был уже ею недавно набран. Едва кругом сквозь рассеивающуюся заметь трансверсии проглянули детали пейзажа, как Степан моментально узнал их, хотя зеленый ковер, покрывавший ранее это место, успел увянуть, засохнуть и осесть на руины серой трухой. Короче говоря, из прыжка они вышли на том самом памятном островке, являвшемся на самом деле крохотной частичкой большого Острова.
Ни Склайса, ни Грумпеля поблизости, увы, не было, зато совсем неподалеку – там, где раньше было их с драконицей «лежбище», – стояли, пошатываясь, оба кузнечика: с исчезновением растительности отравленные испарения вновь разлились над этим местом и уже возымели на них свое действие.
– Держитесь, ребята! Скоро станет полегче! – крикнул им Степан, замечая, что из земли, раздвигая труху, уже лезут по-змеиному новые побеги: Остров был жив и торопился проявить заботу о живых существах, появившихся невесть откуда на его поверхности.
Степан двинулся было к мозжоргам, забыв о том, что и ему сейчас неминуемо станет плохо, но вовремя был пойман за рукав Туазой:
– Куда собрался? – Голосок ее при этом был весьма далек от нежности. – Не надейся, что нам удалось так просто избавиться от погони: уверена, что в ближайшее время и кршасы, и сатаяле здесь появятся. – И, не глядя на вытянувшуюся физиономию Степана, Бякса склонилась к браслету, добавив между делом: – Погони не будет только в одном случае – если паучихи передрались с кошками. Но и тогда нам лучше отсюда исчезнуть, и как можно скорее!
Со своей стороны, мозжорги, увидав Степана, тоже собрались к нему подойти, но, не сделав и нескольких шагов, один за другим упали; то же самое произошло когда-то со Степаном и Арл, поэтому он знал, что о них не следует тревожиться: Остров, эта заботливая нянька, выпестует кузнечиков ничуть не хуже, чем когда-то дракона. А вот ему теперь никак нельзя было валиться с ног, потому он постарался no-возможности сдерживать дыхание. С тревогой оглядываясь и уже ощущая слабость, он на всякий случай поддержал за талию Туазу – она-то, понятное дело, была преследователям не нужна, но без нее, потеряй она сознание, он уже никуда отсюда не денется. Озаботившись ее шаткостью, он чуть не пропустил момента появления погони: пауки и кошки возникли почти одновременно – буквально на расстоянии прыжка от них, только с противоположных сторон.
Немедля на сей раз ни секунды, они кинулись вперед в надежде схватить ослабших людей, но Туаза именно в этот миг нажала кнопку, вновь выдернув добычу – то есть себя и спутника – из-под самых мохнатых лап и хищных носов. Складывалось впечатление, будто она поставила себе целью их стравить – Степан мог бы поклясться, что представители .разных хищных видов столкнулись на том самом месте, откуда за мгновение до того исчезли он и Туаза.
На сей раз они перенеслись к каким-то историческим развалинам: остатки древних строений, живописно утопавшие в зелени, громоздились от них по правую руку, а по левую раскинулось чудесное озеро. Опустив взгляд, Степан обнаружил под ногами более чем современное дорожное покрытие. Он не рискнул расспрашивать у Туазы, что это за местность: она вновь колдовала над браслетом, из чего следовало, что и здесь им не суждено задержаться надолго: погоня, по-видимому, грозила не задержаться, так что в любой момент следовало ожидать явления в этот подкупающий своим спокойствием мир все тех же незваных и весьма агрессивных гостей. Забыв любоваться красотами, Степан молча глядел на склоненную голову не понятной ему женщины, задаваясь вопросом, С чего бы это она, прилагавшая в прошлом все силы к тому, чтобы его уничтожить, взялась теперь так рьяно ему помогать, не дожидаясь просьб о помощи и даже порой вопреки его воле, как это произошло на станции у псифов.
Правда, размышлял на эту тему он недолго; как Степа и предполагал, действия Туазы имели целью дальнейшее бегство от преследователей, не замедливших появиться: с одной стороны на обочине дороги нарисовались настырные пауки, а с другой – не менее упорные кошки. И снова они бросились, но Туаза опять на мгновение их опередила, унеся Степана в новый полет сквозь вьюжное ничто (или «нечто?..), к иным, неизвестным ему пока еще пределам.
Следующий мир напоминал пустыню Сахару, только перекрашенную в синий цвет: все кругом было залито мертвенно-голубым светом небольшой, словно запущенный в зенит мячик, звезды. Здесь они пробыли также недолго и исчезли, с прежней виртуозностью ускользнув от объятий вязнущих в песке сатаяле и кршасов. Как тем удавалось, сталкиваясь каждый раз носами на месте исчезновения беглецов, избегать межнациональной свары на этой почве, оставалось для Степана загадкой.
Он и Туаза между тем оказались на площади – привокзальной, или, может быть, прикосмодром-ной, полной народу, не обратившего внимания на их появление, но шарахнувшегося в стороны при виде их образовавшегося в скором времени «эскорта». Успешно сбежав и оттуда, Степан и Бякса попали в оранжерею – аккуратную и ухоженную, но появившиеся спустя положенный промежуток времени пауки снесли живую изгородь, а кошки повалили несколько кадок с растениями. Казалось бы – тут-то им самое время устроить потасовку, но нет: миры продолжали сменяться, как в панорамном проекторе, перемежаясь с ясной метелью, грандиозные здания уступали место зеленеющим лугам, те вырастали в горы, обращались в прах и снова переходили в здания самой разной и причудливой архитектуры. И в каждом новом мире вслед за ними с завидным упорством возникали пауки и кошки, не уступавшие, как выяснилось, друг другу в цепкости. Вполне возможно, что по отдельности они бы и отстали, но тут дело приняло принципиальный оборот: никому не хотелось отдать добычу в чужие, в большей или меньшей степени мохнатые лапы.
Скоро стало очевидно, что межрасовые столкновения все же имеют место и не обходятся без потерь: сначала кошек стало на одну меньше, потом исчезли два паука, затем пропала еще одна кошка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72