Перенеся руки на верхнюю часть клавиатуры, он исполнил хаотический набор высоких аккордов, в которых беспорядочно смешались диезы и бемоли. — И Хакан, конечно…
Она рассмеялась и присела на край пуфа — словно старалась до него не дотрагиваться.
Вал Кон чуть склонил голову и начал гулкую мелодию, сопровождая ее не совсем гармоничным аккомпанементом, который время от времени перемежался торопливой россыпью высоких звуков.
— Точильщик, — сказала Мири, и он кивнул.
У нее был превосходный слух: он перебрал немногочисленный список их общих знакомых, и Мири безошибочно назвала каждого, хотя одна характеристика заставила ее расхохотаться и запротестовать:
— Ой, нет! Бедный Джейсон!
Вал Кон снова переместил руки и построил надежно уравновешенную мелодию с бескомпромиссным как камень аккомпанементом, вот только… Мири не ошиблась, услышав едва заметный смешок? Или намек на раскованность? Если они и существовали, то это был лишь призрак. Пальцы Вал Кона остановились, и последняя нота отзвучала. Мири покачала головой:
— Тут ты меня поймал. По-моему, я с ним не знакома.
— С ней, — поправил он. — Это моя сестра Нова.
— Очень приятно, — проговорила Мири без особого энтузиазма. — Надеюсь, что мне не случится ее разозлить.
Он тихо рассмеялся и заиграл новую мелодию, на этот раз нежную, непринужденную, почти нелепо добродушную — пока не расслышишь скрытую под поверхностью сталь, острую, как клинок.
— Шан, — проговорил он, а потом снова вернул пальцы на клавиши.
Новая мелодия была похожа на сверкание темных снежинок, на секунду выхваченных вспышкой молнии, или на котят, которые только что проснулись и гоняются друг за другом.
— Антора, — сказал он.
Чуть отодвинувшись от рояля, он кивнул.
— Клан Корвал, — сказал он Мири и протянул руки, чтобы закрыть клавиатуру.
Рука Мири легла ему на рукав, заставив остановиться.
— Кого-то там не хватало, правда?
Он вопросительно выгнул бровь.
— Вал Кона? — предположила Мири. — Я вроде слышала, что он — Второй представитель.
— Ну что ж, — уступил он. — Вал Кон.
Его пальцы легли на клавиши и сыграли быструю череду звуков в среднем диапазоне, которые были всего лишь эхом его негромкого голоса. А потом он снял руки с клавиатуры и осторожно закрыл крышку.
— Ага, — сказала Мири.
Он повернулся к ней — и заметил, как напряжены мышцы вокруг ее глаз.
— Шатрез! Что случилось?
Она нахмурилась и едва заметно передернула плечами, словно сбрасывая с них проблему.
— Я… Наверное, это глупо. Просто мне показалось, будто ты пытаешься от меня… спрятаться, что ли.
— Правда? — Он повернулся на пуфе так, чтобы смотреть ей прямо в лицо. — Я твой друг. И твой напарник. И твой спутник жизни. Я тебе неприятен, Мири?
— Неприятен? — Она явно удивилась, а потом резко поменяла позу, усевшись на пуф верхом лицом к Вал Кону.
Выражение ее лица было совершенно открытым, так что он прочел ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух.
— Я люблю тебя так сильно — до боли. Так сильно, что стараюсь об этом не думать, потому что мне страшно.
Она стиснула зубы.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил по щеке.
— Такой щедрый подарок, шатрез, для человека, которого ты не знаешь. — Он склонил голову. — И ты ведь знала меня достаточно хорошо, чтобы вступиться перед фру Трелу, чтобы она разрешила мне играть на рояле.
— Откуда ты узнал?
Мири смотрела на него с подозрением. Он снова погладил ее по щеке, потом провел пальцами по изгибам бровей.
— Фру Трелу сказала мне об этом, чтобы я хорошо понимал, как сильно меня любят. — Его пальцы скользнули по ее скуле. — Ты так прекрасна…
В его голосе слышна была боль изумления.
Она осторожно убрала у него со лба непослушную прядь волос.
— Вал Кон? — В полном молчании она всмотрелась в его лицо и глаза. Ему показалось, что она заглядывает в самую глубину его души, — и, испугавшись, он затаил дыхание. — Ты меня любишь, — проговорила она наконец очень тихо, словно это открытие было для нее новым.
— Мири, — проговорил он, перейдя на самый интимный вариант низкого лиадийского и почти выпевая мелодичные слова, — ты моя мудрость и мой смех, песнь моего сердца, мой дом. Мой самый близкий друг, жена и любовь…
Мири его не понимала: эти слова ничего для нее не значили, хотя он заметил, как она прослеживает песню его голоса. Он почти резко вскинул руки и погрузил пальцы в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. Сознательно сохраняя интонацию разговора с близкими, он стал искать безнадежно беспомощные земные слова.
— Я люблю тебя, Мири. Ты — моя радость.
Отпустив ее, он отодвинулся — и почувствовал вспышку сильнейшей радости, когда она взяла его за руку.
— Спутники жизни — это значит именно то самое? — спросила она, слегка ему улыбаясь.
Он приподнял бровь:
— А что еще это могло значить?
— Просто проверяю. — Она встала и потянула его за собой. — Давай ложиться. Спорим, сейчас уже за полночь.
«Исполнение долга»
— Присцилла, — спросила Лина с прямотой, на которую ей давала право давняя дружба, — разумно ли это?
Та на секунду перестала расстегивать пряжку ремня и удивленно подняла брови.
— Это необходимо, — сказала она и спокойно отложила ремень в сторону.
Лина подавила вздох. Считая этот безумный шаг необходимым, Присцилла его сделает, согласится подруга ее страховать или нет.
— Может, это можно отложить, — осмелилась предложить она, глядя, как Присцилла снимает брюки и аккуратно складывает их поверх рубашки, — до тех пор, пока Шан не вернется на корабль? Он ведь будет торговать только до местного заката, Присцилла. Ведь это же не настолько…
Лина с самого начала заподозрила, что это предприятие не встретило одобрения у Шана йос-Галана — что не обещало ничего хорошего Лине Фаалдом, если ей придется найти его, чтобы сообщить: «Мой старый друг, твое сердце ускользнуло у меня на глазах, и сделала она это так, что Целитель не в состоянии последовать за ней и найти ее…»
Присцилла улеглась на кровать и улыбнулась подруге:
— Мне не грозит никакая опасность, Лина. Ведь ты же будешь со мной!
Хрупкая женщина рассмеялась:
— Да, безусловно! Мышь будет охранять льва.
Присцилла кивнула, оставшись совершенно серьезной.
— Кто же лучше с этим справится? Ты будешь внимательно наблюдать и не бросишься навстречу опасности, как это мог бы сделать другой лев. И останешься целой и невредимой и сможешь помочь. — Она снова улыбнулась, очень нежно. — Мудрая Лина.
— Ха! — Лина отмахнулась от лестной похвалы. — Ну, уж если это необходимо, то делай — и побыстрее.
— Да. Ты помнишь Слова, которые я тебе дала?
— Конечно.
Если у Лины появятся подозрения, что дело оборачивается плохо, ей велено было крикнуть слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Она рассмеялась и присела на край пуфа — словно старалась до него не дотрагиваться.
Вал Кон чуть склонил голову и начал гулкую мелодию, сопровождая ее не совсем гармоничным аккомпанементом, который время от времени перемежался торопливой россыпью высоких звуков.
— Точильщик, — сказала Мири, и он кивнул.
У нее был превосходный слух: он перебрал немногочисленный список их общих знакомых, и Мири безошибочно назвала каждого, хотя одна характеристика заставила ее расхохотаться и запротестовать:
— Ой, нет! Бедный Джейсон!
Вал Кон снова переместил руки и построил надежно уравновешенную мелодию с бескомпромиссным как камень аккомпанементом, вот только… Мири не ошиблась, услышав едва заметный смешок? Или намек на раскованность? Если они и существовали, то это был лишь призрак. Пальцы Вал Кона остановились, и последняя нота отзвучала. Мири покачала головой:
— Тут ты меня поймал. По-моему, я с ним не знакома.
— С ней, — поправил он. — Это моя сестра Нова.
— Очень приятно, — проговорила Мири без особого энтузиазма. — Надеюсь, что мне не случится ее разозлить.
Он тихо рассмеялся и заиграл новую мелодию, на этот раз нежную, непринужденную, почти нелепо добродушную — пока не расслышишь скрытую под поверхностью сталь, острую, как клинок.
— Шан, — проговорил он, а потом снова вернул пальцы на клавиши.
Новая мелодия была похожа на сверкание темных снежинок, на секунду выхваченных вспышкой молнии, или на котят, которые только что проснулись и гоняются друг за другом.
— Антора, — сказал он.
Чуть отодвинувшись от рояля, он кивнул.
— Клан Корвал, — сказал он Мири и протянул руки, чтобы закрыть клавиатуру.
Рука Мири легла ему на рукав, заставив остановиться.
— Кого-то там не хватало, правда?
Он вопросительно выгнул бровь.
— Вал Кона? — предположила Мири. — Я вроде слышала, что он — Второй представитель.
— Ну что ж, — уступил он. — Вал Кон.
Его пальцы легли на клавиши и сыграли быструю череду звуков в среднем диапазоне, которые были всего лишь эхом его негромкого голоса. А потом он снял руки с клавиатуры и осторожно закрыл крышку.
— Ага, — сказала Мири.
Он повернулся к ней — и заметил, как напряжены мышцы вокруг ее глаз.
— Шатрез! Что случилось?
Она нахмурилась и едва заметно передернула плечами, словно сбрасывая с них проблему.
— Я… Наверное, это глупо. Просто мне показалось, будто ты пытаешься от меня… спрятаться, что ли.
— Правда? — Он повернулся на пуфе так, чтобы смотреть ей прямо в лицо. — Я твой друг. И твой напарник. И твой спутник жизни. Я тебе неприятен, Мири?
— Неприятен? — Она явно удивилась, а потом резко поменяла позу, усевшись на пуф верхом лицом к Вал Кону.
Выражение ее лица было совершенно открытым, так что он прочел ее ответ прежде, чем она произнесла его вслух.
— Я люблю тебя так сильно — до боли. Так сильно, что стараюсь об этом не думать, потому что мне страшно.
Она стиснула зубы.
Он осторожно протянул руку и нежно погладил по щеке.
— Такой щедрый подарок, шатрез, для человека, которого ты не знаешь. — Он склонил голову. — И ты ведь знала меня достаточно хорошо, чтобы вступиться перед фру Трелу, чтобы она разрешила мне играть на рояле.
— Откуда ты узнал?
Мири смотрела на него с подозрением. Он снова погладил ее по щеке, потом провел пальцами по изгибам бровей.
— Фру Трелу сказала мне об этом, чтобы я хорошо понимал, как сильно меня любят. — Его пальцы скользнули по ее скуле. — Ты так прекрасна…
В его голосе слышна была боль изумления.
Она осторожно убрала у него со лба непослушную прядь волос.
— Вал Кон? — В полном молчании она всмотрелась в его лицо и глаза. Ему показалось, что она заглядывает в самую глубину его души, — и, испугавшись, он затаил дыхание. — Ты меня любишь, — проговорила она наконец очень тихо, словно это открытие было для нее новым.
— Мири, — проговорил он, перейдя на самый интимный вариант низкого лиадийского и почти выпевая мелодичные слова, — ты моя мудрость и мой смех, песнь моего сердца, мой дом. Мой самый близкий друг, жена и любовь…
Мири его не понимала: эти слова ничего для нее не значили, хотя он заметил, как она прослеживает песню его голоса. Он почти резко вскинул руки и погрузил пальцы в ее волосы, удерживая ее голову так, чтобы смотреть глаза в глаза. Сознательно сохраняя интонацию разговора с близкими, он стал искать безнадежно беспомощные земные слова.
— Я люблю тебя, Мири. Ты — моя радость.
Отпустив ее, он отодвинулся — и почувствовал вспышку сильнейшей радости, когда она взяла его за руку.
— Спутники жизни — это значит именно то самое? — спросила она, слегка ему улыбаясь.
Он приподнял бровь:
— А что еще это могло значить?
— Просто проверяю. — Она встала и потянула его за собой. — Давай ложиться. Спорим, сейчас уже за полночь.
«Исполнение долга»
— Присцилла, — спросила Лина с прямотой, на которую ей давала право давняя дружба, — разумно ли это?
Та на секунду перестала расстегивать пряжку ремня и удивленно подняла брови.
— Это необходимо, — сказала она и спокойно отложила ремень в сторону.
Лина подавила вздох. Считая этот безумный шаг необходимым, Присцилла его сделает, согласится подруга ее страховать или нет.
— Может, это можно отложить, — осмелилась предложить она, глядя, как Присцилла снимает брюки и аккуратно складывает их поверх рубашки, — до тех пор, пока Шан не вернется на корабль? Он ведь будет торговать только до местного заката, Присцилла. Ведь это же не настолько…
Лина с самого начала заподозрила, что это предприятие не встретило одобрения у Шана йос-Галана — что не обещало ничего хорошего Лине Фаалдом, если ей придется найти его, чтобы сообщить: «Мой старый друг, твое сердце ускользнуло у меня на глазах, и сделала она это так, что Целитель не в состоянии последовать за ней и найти ее…»
Присцилла улеглась на кровать и улыбнулась подруге:
— Мне не грозит никакая опасность, Лина. Ведь ты же будешь со мной!
Хрупкая женщина рассмеялась:
— Да, безусловно! Мышь будет охранять льва.
Присцилла кивнула, оставшись совершенно серьезной.
— Кто же лучше с этим справится? Ты будешь внимательно наблюдать и не бросишься навстречу опасности, как это мог бы сделать другой лев. И останешься целой и невредимой и сможешь помочь. — Она снова улыбнулась, очень нежно. — Мудрая Лина.
— Ха! — Лина отмахнулась от лестной похвалы. — Ну, уж если это необходимо, то делай — и побыстрее.
— Да. Ты помнишь Слова, которые я тебе дала?
— Конечно.
Если у Лины появятся подозрения, что дело оборачивается плохо, ей велено было крикнуть слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96